Штуцеры с модумными пулями брать не стали, хотя и привезли их с собой из Марки. Посчитали, что в замкнутых помещениях от громоздких винтовок будет больше неудобств, чем пользы. Остановились на парочке охотничьих шпаг — фактически узких мечах, выкованных из стали с добавлением дивинита, ослабляющим магическую защиту. Взяли также пистолеты — София остановила свой выбор на итальянском терцероле[1] с двумя короткими стволами, Ян же отдал предпочтение менее компактному, тяжелому и морально устаревшему, но более надежному и привычному «пруссаку», совмещенному с небольшим топориком под стволом[2].
Ножи, веревки, крючья, темная одежда — спустя еще час София и Ян были полностью готовы к вылазке. Добираться до поместья Олельковичей решили самостоятельно, чтобы не нарушить дядин запрет. Дождавшись, пока дом заснет, они выскользнули на улицу, в трех кварталах нашли сонного извозчика, который за двойную плату доставил их в район, где располагался нужный объект. И уже там, пешком, добрались до сплошной каменной стены, окружающей усадьбу.
Преодолеть ее труда не составило — высота не превышала человеческого роста. Не понадобились ни веревки, ни крючья — защиту периметра явно обеспечивало не ограждение. Ян просто подсадил сестру на стену, после чего сам забрался наверх. Вынул из небольшой шкатулки «шмеля» — поисковый модум, от которого в сторону сразу же пошли невидимые человеческому глазу волны, обнаруживая сторожевые конструкты. Несомненно, подобные на подходе к поместью Олельковичей имелись.
«Шмели» не были одобрены ни государством, ни Церковью — Эссены производили их самостоятельно и использовали на свой страх и риск. Попадись с таким, скажем, Экзархату, неприятностей не миновать. Что, впрочем, не мешало домушникам и убийцам по всей империи применять их с огромным удовольствием. Правда, стоил такой модум немало, да и эффективность его была значительно ниже, чем у «шмеля» Яна. Ведь на его изготовление шли части тел Низших, к которым, по понятным причинам, у пограничных охотников имелся преимущественный допуск.
Этот «шмель» был сделан из кусочка кости Совы — здоровенной ночной твари, схожей с упомянутой птицей только с огромными, круглыми, как блюдца, глазами. Инкрустированная серебром и дивинитом, она резонировала с любым стационарным заклинанием имперских школ, таким образом выдавая место их установки.
— Там и там. — Ян указал на два участка под оградой, где незваных гостей ждали, вполне вероятно, смертельные ловушки. — Вибрация «шмеля» слабая, так что радиус действия у них небольшой. «Топь», скорее всего, может быть, «лоза». Двигайся строго за мной. Пошли.
И первым спрыгнул на землю. Сестра с секундной задержкой последовала за ним.
Во втором часу ночи территория поместья Олельковичей выглядела как залитая лунным светом лесная поляна. Ухоженная, но не постриженная под один размер травка, в кажущемся беспорядке рассаженные плодовые и декоративные деревья. Несмотря на это, располагались они таким образом, чтобы не создавать мертвых зон, что делало скрытное передвижение через двор практически невозможным. А ведь наверняка, кроме сторожевых конструктов, участок охранялся и людьми с оружием.
Парочку патрульных удалось заметить раньше, чем те обратили внимание на незваных гостей. Ян и София замерли, держась тени, которую отбрасывала стена, а когда вооруженные охранники завернули за угол дома, двинулись в противоположном направлении.
Продолжая использовать тень от стены, они прокрались к первой дворовой постройке — крытому павильону, где в летнее время устраивались чаепития и подобные посиделки. От него перебежали к более прозаическому строению — каменному сараю для садового инвентаря. И уже пользуясь его прикрытием, подобрались вплотную к дому. Еще раз проверили землю и стены вокруг себя на предмет ловушек и приступили к проникновению.
София извлекла из заплечного ранца коготь Крота — довольно редкого Низшего, имевшего обыкновение нападать из-под земли. Его когти были тупыми, но чудовищно прочными, однако при правильной заточке приобретали остроту алмазного резака. Правда, при этом они становились хрупкими, что делало невозможным их использование в качестве оружия.
Им она вырезала стекло из оконной рамы, на которую указал Ян. Юноша же аккуратно подхватил хрупкое полотно и положил на землю. Быстро заглянул внутрь и кивнул, не обнаружив опасности. Все это заняло у них не более минуты — не раз вместе ходившие за пелену, брат с сестрой действовали слаженно, лишь изредка перебрасываясь отрывистыми фразами.
Внутри дома они и вовсе перешли на язык жестов. Руководил операцией Ян, поэтому именно он указывал, куда идти и какие двери открывать. София, держа наготове конструкт «клети» и пистолет, послушно выполняла приказы.
Большая часть комнат, которые они проверили на первом этаже, была пуста. Что, впрочем, естественно — Ян и не предполагал, что в столь поздний час кому-то понадобится сидеть в обеденном зале, столовой или гостиной. Крыло для слуг, где находилась также кухня и топочная — Лиза отдельно пометила его на карте, — они обходили. В итоге за время своего продвижения наткнулись на человека только один раз.
К счастью, этот тоже их не заметил. Пожилой слуга со свечой в руке, невесть зачем выбравшийся в хозяйскую часть дома, прошаркал мимо, не глядя на замерших в стенной нише молодых людей. София жестом предложила оглушить его, но тот свернул в крыло для слуг, и Ян отрицательно покачал головой. Им он не мешал, а стук упавшего тела или стон могли привлечь ненужное внимание.
«Лестница, — указал юноша сестре, когда они закончили осмотр первого этажа. — Идем наверх».
«Первым ты или я?» — тут же отсигналила ему девочка.
«Я, — ткнул себя в грудь Ян. — Ты за мной».
Широкая лестница вывела охотников в холл второго этажа, от которого в обе стороны разбегались два широких коридора со стенами, оббитыми лакированными деревянными панелями. Полы здесь оказались на диво скрипучими, так что двигаться молодым людям пришлось еще осторожнее, чем раньше.
И тут Ян почувствовал, как поплыла реальность. Словно все объекты, которые находились в поле его зрения, сместились на полметра в сторону, одновременно с этим сменив цвет и плотность. Ваза, стоящая у развилки коридора, поплыла, как свечной огарок, стенные светильники налились малиновым, бросая на стены тревожные отблески. Полы закачались, грозя опрокинуть молодых людей, а ковровая дорожка под ногами вдруг превратилась в густой мох, в котором ноги тонули по щиколотки.
София тоже заметила произошедшие изменения. Взгляд ее заметался по сторонам, пока не уперся во взволнованное лицо старшего брата. Который, уже сообразив, что происходит, выдохнул:
— Геенна!
Это было невероятно, невозможно, но это было правдой. В центре Львова, вдали от Пелены и без участия (на это Ян, по крайней мере, очень надеялся) Высшего, часть тварного мира исказилась до неузнаваемости, скрутилась жгутом и превратилась в чуждую реальность. Иным образом объяснить происходящее было невозможно.
Плюс — Дыхание Скверны. Не легкий, едва уловимый фон, который распознать могли только Эссены с их непонятно каким образом развитым чутьем, а настоящий смрад, буквально валящий с ног и заставляющий внутренности конвульсивно подрагивать.
Ян, пытаясь вернуть контроль над телом, которому вдруг показалось, что стоит оно не вполне вертикально, оперся о стену. Кисть будто погрузилась в какую-то вязкую и мерзкую даже сквозь кожу перчатки субстанцию. К счастью, за спиной юноши было уже много вылазок за Пелену, и он прекрасно понимал, что все изменения вокруг нереальны. Точнее, почти все.
Правда, одно дело понимать, а другое — взять под контроль все чувства, которые в один голос вопят о том, что вокруг происходит что-то чертовски странное. На вылазках в Валашскую Геенну они с отцом всегда останавливались, перейдя за Пелену, и минут пять приноравливались к новой реальности. Здесь этого времени им никто не дал.
Пол шагах в десяти от Эссенов вспучился, будто был поверхностью болота. Из родившегося гигантского пузыря с глухим всплеском вынырнула Гончая и тут же бросилась в атаку. Полутораметровое тело, покрытое то ли застывшими иглами родившей его слизи, то ли короткими колтунами шерсти, распахнутая в четыре стороны пасть, полная мелких и острых зубов, длинные конечности — то ли шесть, то ли восемь, — они двигались так быстро, что доподлинно узнать их число можно было, только убив тварь. Стелясь по полу, Низший демон преодолел разделяющее его с людьми расстояние за секунду и взвился в прыжке, целясь пастью в горло Яну.
