что их никто не учил. Дерутся неплохо, но техник и мастерства им не хватает. Я бы назвал их самоучками, которым никто не преподавал основы боя на мече. В общем, они опасны только количеством.
— Понятно. Слушай а…
…
Я вышел из кабинета и пошёл на стену. Хотелось понаблюдать за противником, а заодно обдумать, что я только что услышал. Из неприятных новостей было то, что учитель Шелби доживает свои последние месяцы. А новость, что если он вступит в бой, то не проживет и дня, удручала. Теперь понятно, почему он даже не старался делать хоть что-то.
Только почему вражеский капитан не нападал? Опасается драться? Думает что внутри города ловушка? Или он действительно чего-то ждет? Надеюсь, что не подкрепление. Потому как, только ещё один воин 4 ранга достоин того подкрепления, которого он может дожидаться. В любом случае, надеюсь, что он не нападает по какой-то другой причине.
Спустя время я уже был на стене крепости. А на стене в это время наблюдалось какое-то движение.
— Что происходит? — спросил я у проходящего мимо солдата.
— Они прислали парламентёров. Нужно доложить командованию, — быстро на ходу бросил он и побежал дальше.
Я пригляделся, и, правда, в метрах 30 от ворот стояло 5 человек. И все были 3 ранга. Переговоры переговорами, но видно не дураки. Вопрос в том, что они собрались предложить. Если нам предложат сдаться, то ответ им точно не понравится….
Через 10 минут моих раздумий, из ворот вышли Шелби и Крон. Остановившись в паре метров, друг от друга, они начали что-то обсуждать.
Один из переговорщиков противника указал в свою сторону. После чего они поговорили ещё, и этот же человек свистнул. И через пару минут из нескольких шатров, в кандалах вывели людей. Я насчитал 27 человек. А приглядевшись, я узнал одного из них. Это был Шарль. И это хорошая новость. Хоть я ему не нравлюсь, а меня он раздражает, рад, что он жив. Плохо, что он в плену. Видимо они что-то выторговывают за них. Вопрос только что именно. И сейчас как раз об этом узнаем, так как Шелби с Кроном возвращались обратно. Только были они не слишком радостные, а скорее раздражённые.
Как только они зашли, то за ними сразу закрылись ворота. Толпа окружила их, надеясь узнать, что же там такого они обсуждали. И Шелби не стал ходить вокруг да около.
— У противника есть заложники — это наши ребята, которые выходили на задание, вчера утром. Они предлагают очень простую схему. За каждого заложника должны драться двое — один от нас, и один от них. Битва насмерть. Если побеждаем мы, то забираем пленного, если они, то соответственно ничего не получаем, — сразу всё пояснил Шелби, который стоял с недовольным лицом.
— А какие ранги? — кто-то выкрикнул.
— Да. Какие? Есть требования? — добавил другой.
— Есть. На 3 ранге драться они боятся, потому что точно проиграют, поэтому предлагают 2-ой, — ответил Крон.
— И что будем делать? — выкрикнули из толпы.
— Нужно драться! Примем вызов. Мы же не трусы, — выкрикнул один из самых ретивых.
После этого люди начали делиться своими соображениями. От разряда, что «сейчас не до них», до «нужно спасти их любой ценой». Выслушав крики, Шелби поднял руку, останавливая бедлам.
— Отставить. Значит так, действовать будем следующим образом. Через полчаса, тем, кто подходит под требования, и кто хочет драться, собраться на территории ордена. Это добровольно, запомните. Я понимаю, что не каждый готов отдать жизнь за другого. Кроме того, бой насмерть, а это значит, что даже если вы сдадитесь, то вам никто не поможет. Поэтому подумайте хорошенько. От этого решения может зависеть ваша жизнь, — внимательно всех, осмотрев, Шелби ушел.
На улице толпа заголосила, обсуждая, что каждый из них предпримет. Я же, немного послушав, о чём говорят, пошёл за Шелби. Обнаружил я его рядом с тренировочной площадкой, на территории ордена. Заметив меня, он что-то сказал бойцу и отправил его прочь.
— Ты что-то хотел? — спросил он.
— Да. Я понимаю, что сейчас не простое время, и спасти пленных важно, но это не имеет особого смысла. Пленные ранены, и не привнесут дополнительной мощи нам своим присутствием. А вот потеря, даже 2–3 воинов 2 ранга скажется негативно. Я уж не говорю, если мы потеряем 10 или больше, — решил сказать я прямо.
— Я знаю. Но если мы их бросим, то наш дух упадёт ещё ниже. И этого нельзя допустить. А так есть шанс, что мы не только спасём людей, но и проведем небольшую разрядку среди солдат. Если сможем одержать победу, то будет ценно вдвойне, — ответил Шелби.
— Я это прекрасно понимаю. Но стоит ли риск выиграть сражение, шанса выиграть всю битву? — спросил я.
— Да, — последовал уверенный ответ.
— Понятно. Если что, я выйду на сражение. Я заметил там Шарля, нужно ему помочь, — сказал я, после чего пошёл прочь.
— Спасибо, — сказал Шелби.
— Не за что, ведь у нас один учитель, — не оборачиваясь, произнёс я.
Честно говоря, я не одобрял такое сражение. Ведь логика была ясна как ясный день. Я думаю, что они поняли, что имеют преимущество в бойцах 2 ранга. И это шоу отличная возможность укрепить преимущество. Ведь, даже если из 27 человек, мы спасём примерно половину, то это минус 13 бойцов 2 ранга.
А взамен им, мы получим раненых, не способных драться и требующих заботу союзников. Они тоже могут потерять воинов, но для них десяток воинов не проблема. Тем более, раз они бросили вызов, наверняка уверены в нём. Не удивлюсь, если отправят туда самых сильных и здоровых. Чтобы уж точно полностью реализовать своё преимущество. И ведь самое гадкое, что так можно драться, пока мы не спасём всех.
Хитрая, гадкая, но беспроигрышная тактика. Но если бы решения принимал я, то ни за что не пошёл бы на этот шаг. Спасти раненых нужно, но можно было бы сказать, из разряда: «победим врага в бою, а затем спасём раненых». Конечно, был вариант, что они убьют раненых, но из этого тоже можно было сделать хороший раздражитель для воинов. Может и звучит цинично, зато более продуктивно.
Но кто станет меня слушать? А уж Шелби, которого можно без зазрения совести назвать «рыцарем» в том понимании, в котором это слово понимаю я — то есть: благородный, умрет, но не сдастся, вызволит союзника, даже ценой своей жизни и так далее, убедить в том, что нужно бросить раненых попросту невозможною. Так что, доказывать ему что-то совершенно бесполезно.
Если
