— Но мы же тут целиком проснулись, да? Наши тела не храпят сейчас в кафе, опустив головы на стол?
— Не храпят, — подтвердила она. — Еще чего не хватало.
— Я сперва решил, это просто сон, почти неотличимый от реальности, — вздохнул я. — Когда помнишь, кто ты такой, и осознаешь, что делаешь, но тело при этом смирно лежит под одеялом. Мне такие сны в детстве часто снились, почти всегда, а теперь… Неважно. Кажется, я и правда весь тут. Когда это до меня окончательно дойдет, я, наверное, закричу.
— Вряд ли, — серьезно сказала Мирра. — Если уж до сих пор не собрался.
Разлила чай по кружкам, кинула в мою аж четыре куска сахара, сама размешала, подала мне, строго велела:
— Выпей всё, после таких трипов сладкое полезно, по себе знаю. Мне Лев, помню, торт купил, так я весь умяла…
Я чуть не подавился:
— Кто-кто тебе торт купил?
— Лев. Тот самый понимающий человек, которого мне посчастливилось встретить, когда я проснулась в Праге. До сих пор не знаю — то ли он случайно мимо проходил, то ли нарочно заглянул, Карлов мост — то еще место, вернее, не сам мост, а берег под ним… Но меня он, конечно, натурально спас. Я еще ничего толком понять не успела, но от страха чуть не обделалась, и тут залезает под мост взрослый мужик, сует мне в руки мороженое и спрашивает: «Какой у тебя размер ноги?» А через пять минут вернулся с кедами и повел меня жрать торт. Я так офигела, что не сопротивлялась. И правильно делала. Как бы там ни было, а Лев меня тогда натурально спас.
— Этот твой Лев — он случайно не на Нерудовой живет?
Догадаться было, прямо скажем, нетрудно. Лев как нельзя лучше подходил на роль «понимающего человека», способного без лишних расспросов накормить мороженым девицу, случайно проснувшуюся в нескольких тысячах километров от собственной постели.
— Ну вот, — сердито сказала Мирра. — А говорил, у тебя на Нерудовой гостиница.
— Совершенно верно. Она — там. Но пана Болеслева, у которого дом на Нерудовой, я тоже знаю. Собственно, к нему и приехал. По делу. Бывают же совпадения!
— Совпадения, значит? — с недоброй ухмылкой переспросила Мирра. — Ну-ну.
Она больше не выглядела дружелюбной. Хорошо хоть, кружку с чаем не отобрала.
— Ясно. Ты с ним, очевидно, крепко рассорилась, — вздохнул я. — Но со мной ссориться необязательно. Дело у меня к пану Черногуку было пустяковое. И, строго говоря, даже не у меня. Мой отец коллекционирует старинные ключи. У пана Болеслева обнаружился интересный экземпляр. Они нашли друг друга на форуме в интернете и заключили сделку. Карл попросил меня съездить в Прагу, забрать ключ. И все.
— Карл — это, что ли, папу твоего так зовут? — меланхолично спросила Мирра. — И ты, получается, Филипп Карлович. С ума сойти, везет же некоторым… Ключ, значит? Ничего не понимаю. С каких это пор Лев ключами занялся?
— Не думаю, что он ими занялся. Тут другое. Он, если не врет, поклонник Карла. Узнал про его хобби и специально отыскал редкий ключ, чтобы был повод завязать знакомство с кумиром. А тут такой облом — Карл не смог сам приехать, пришлось мне.
— Поклонник, говоришь? — Мирра была окончательно сбита с толку. — Это как? Лев вроде не по мальчикам… был, по крайней мере.
— Карл — музыкант. Органист, — объяснял я. — Некоторые специалисты считают, что лучший в мире, другие в этом не уверены. Но он нереально крут, это без вопросов.
— Без вопросов, значит, — растерянно повторила Мирра. — Как-то все уж слишком лихо закручено. И ведь не врешь, вот что поразительно.
— Не вру, — согласился я. — Но если тебе все равно стрёмно, меня можно выставить в любую минуту. Я огорчусь, но не обижусь.
Мирра некоторое время обдумывала мои слова.
— Извини, — наконец сказала она. — Чего я вообще на тебя взъелась? Сама с Болеслевом столько лет тусовалась, а другим, выходит, и один раз, по делу, — нельзя?.. А все равно неприятно думать, что он тебе наверняка понравился. Лев всем поначалу нравится. Я помню, как он умеет очаровывать.
— Умеет, — согласился я. — Но еще лучше у него получается озадачивать. Я до сих пор ни хрена про него не понимаю. Столько усилий, чтобы вызнать наш адрес…
— Ваш адрес? — насторожилась Мирра. — Вот с этого места, пожалуйста, подробнее.
— У отца еще в ходе переписки возникло впечатление, что пан Болеслев хочет узнать адрес его квартиры. Он меня на всякий случай предупредил — дескать, имей в виду и не выдавай. У Карла есть смешная версия, что Лев замыслил стащить его коллекцию старинных шарманок. Или работает на человека, который замыслил.
— Лев отродясь ни на кого не работал, — сказал Мирра. — И антикварное барахло его не интересует Еще чего. Нет, тут что-то другое. Что-то не так с этой вашей квартирой. Или, наоборот, что-то очень так.
— С нею все более чем так, — усмехнулся я. — Прекрасная квартира, три этажа, еще и с подвалом. Сам себе завидую — тот я, который хотел бы там жить, тому мне, который от собственного счастья отказывается. Но какого рода удовольствие можно получить узнав ее адрес, — ума не приложу. Особенно если не красть шарманки… А пану Болеслеву, видишь, невмоготу. На каких прекрасных гнилых козах он ко мне подъезжал, слышала бы ты. Каждая как минимум Амалфея.[20] Нынче вечером он наконец нашел прекрасный повод вызнать мой адрес, диск сестер Пешиковых обещал прислать, где скрипка и барабан…
— Скрипка и голос, — почти машинально поправила Мирра. — Они обалденные, да.
— Вот и Карл говорит — голос, — вздохнул я. — А я слушал скрипку и барабан… Ладно, неважно. Важно, что я дал Льву свой московский адрес. Он молодец, бровью не повел. Но очаровывать меня резко перестал. И мне как-то сразу захотелось уйти и больше никогда не возвращаться. Такова сила его обаяния.
— Да, это он тоже умеет, — кивнула Мирра. — Удивительное дело, чем больше тебя слушаю, тем меньше понимаю.
— То же самое было, когда ты объясняла про сны, — ехидно сказал я.
— Сны — ладно бы, тут не говорить надо, а делать, по ходу разберешься, — отмахнулась она. — А вот ты меня серьезно озадачил. Я все-таки Льва очень неплохо знаю. И все, что ты рассказываешь, обретает смысл только в том случае, если… — Она умолкла и задумалась.
— Если — что?
— Если в доме твоего отца хранится что-то по-настоящему ценное. Не барахло, не деньги. Не знаю, короче. Лев — не коллекционер и не бандит, он… — тут Мирра осеклась и покачала головой. — Дай-ка мне еще сигарету.
Я дал. Чего не сделаешь для хорошего человека, от которого ждешь душераздирающих откровений.
— Слушай, — сказала она. — Вот, к примеру, я. Ебанутая художница, в прошлом маленькое храброе сибирское чмо, какой с меня спрос. Но на месте твоего отца я бы, пожалуй, переехала. Немедленно. А квартиру сдала бы злейшему врагу — если уж Лев ею заинтересовался.
