Но эта трагедия случилась почти сто лет назад. К тому же отправка миссионеров в земли язычников всегда была делом опасным.
— Давайте-ка побыстрее избавимся от этого шпиона, — произнес брат Фрэнсис, поднимаясь на ноги. — Сейчас я…
— Сейчас ты ничего не сделаешь, — перебил его Джоджонах.
Брат Фрэнсис отпрянул, словно ему дали пощечину.
— Странно, что перед вчерашним сражением мне не удалось связаться с отцом-настоятелем, — многозначительно проговорил он, с ехидной усмешкой поглядев на Джоджонаха. — А говорят, что для гематита расстояние значения не имеет.
— Возможно, ты не настолько сведущ и силен в магии камней, как тебе кажется, — сухо ответил магистр Джоджонах.
Но и он, и брат Фрэнсис прекрасно знали, в чем причина. У магистра Джоджонаха имелся небольшой, но мощный солнечный камень, обладающий противомагическими свойствами. Он-то и пресек попытку брата Фрэнсиса донести отцу-настоятелю о решении защищать альпинадорскую деревню от вторжения.
— Так что же нам делать с этой докучливой тенью? — требовательным тоном спросил Фрэнсис.
— И в самом деле, что? — только и мог ответить магистр Джоджонах.
— Он знает о нас, а потому представляет угрозу, — продолжал давить брат Фрэнсис. — Если он — шпион, а я полагаю, что именно так оно и есть, он наведет на наш след вражеские силы. Мы, разумеется, можем великодушно сохранить ему жизнь, особенно учитывая то, что платой за нашу щедрость будут жизни десятков других людей.
Фрэнсис умолк, и Джоджонаху показалось, что ретивый брат почти рад такому исходу дела, словно он уже успел убедить себя в необходимости сохранить незнакомцу жизнь.
Но в следующее мгновение магистр понял, что Фрэнсис верен себе.
— Даже если он и не шпион, — продолжал неистовый Фрэнсис, — он все равно опасен. Представьте, что его захватят поври. И вы думаете, он не разболтает про нас этим тварям в надежде на их милосердие?
Магистр Джоджонах взглянул на трех молодых монахов. Те стояли с недоумевающими лицами, не понимая истинной причины накалявшейся обстановки.
— Оставьте нас, — велел им магистр. — А ты, брат Делман, молодец. Продолжай работать с камнями, но сейчас воспользуйся магическим камнем, чтобы получше следить за нашим незваным гостем.
— Незваным и нежелательным, — процедил сквозь зубы брат Фрэнсис, когда монахи отошли и поравнялись с идущим сюда Браумином Хердом.
— Не надо недооценивать этого альпинадорца, — заметил подошедший брат Браумин. — Если бы не магический камень, мы бы так и не узнали, что он следовал за нами по пятам. Даже сейчас он прячется всего лишь в полусотне ярдов от нашей стоянки.
— Шпионы прекрасно обучены подобным уловкам, — заявил брат Фрэнсис.
Джоджонах и Браумин поморщились.
— А ты что думаешь? — спросил магистр Браумина.
— Мне кажется, он из той деревни, — ответил безупречный, — хотя, в отличие от нашего брата, я не нахожу в этом ничего угрожающего.
— Наша миссия предельно важна, чтобы мы позволили себе потерять бдительность, — не сдавался Фрэнсис.
— Разумеется, — согласился магистр Джоджонах.
Он пристально поглядел на брата Браумина.
— Войди в этого человека, — распорядился он. — Убеди его покинуть нас, а если не удастся, примени силу, чтобы увести его тело как можно дальше отсюда. Пусть сознание вернется к нему где-нибудь в чаще Тимберленда, когда он будет утомлен и бессилен.
Брат Браумин поклонился и ушел. Ему не улыбалась перспектива совершить одержание, но он был рад, что брату Фрэнсису не удалось настоять на своем. Не для того он проделал столько миль, чтобы становиться убийцей человека.
Вначале брат Браумин направился к Делману и велел ему передать всем остальным, чтобы прекратили осмотр местности с помощью кварца. Самому брату Делману он велел прекратить работать с магическим камнем. Одержание и так было достаточно трудным делом, а присутствие рядом чьего-либо развоплощенного духа лишь усугубляло эту трудность. Затем Браумин удалился к себе в повозку и стал готовиться сам.
Андаканавар притаился в кустах. Он был уверен, что надежно спрятался и никто из находящихся поблизости монахов не обнаружит его. По крайней мере, не увидит. Элбрайну была знакома лишь магия эльфов, и он ничего не знал о силе и возможностях самоцветов.
Однако Андаканавар был очень чуток и восприимчив ко всему, что окружало его, и потому он ощутил чье-то неуловимое присутствие. Он почувствовал, что за ним следят.
Ощущение это значительно усилилось, когда дух брата Браумина направился прямо к Элбрайну и попытался проникнуть внутрь Андаканавара.
Андаканавар огляделся, обегая глазами каждую тень и выискивая хоть малейший намек на то место, где мог бы скрываться незнакомец. Элбрайн знал, что он здесь не один, и в то же время внешние чувства говорили об обратном. Если верить им, рядом не было никого.
Никого.
Но что-то вторгалось в него все сильнее и сильнее, и Элбрайн едва не закричал, невзирая на все свое самообладание. Это состояние удивило его, и он с ужасом заключил, что кто-то пытается силой овладеть им.
Андаканавару доводилось участвовать в собраниях всего народа эльфов, когда тол'алфар сливался в одно гармоничное целое. Но тогда ощущение было приятным; он испытывал блаженство, чувствовал общность мыслей и свою тесную связь с собравшимися. А сейчас…
Элбрайн вновь чуть не закричал, но сдержался, понимая, что именно этого и добивается его противник. Он ждет, когда Андаканавар закричит от страха и сдастся.
Элбрайн порылся в памяти, пытаясь вспомнить состояние, которое хотя бы отдаленно напоминало нынешнее. Он вспомнил песню, которую пели все эльфы. Тогда сотня голосов сливалась воедино, и дух каждого из поющих гармонично соединялся с духом общины. Но это…
Это было насилием.
Элбрайн припал к земле и тихо зарычал, начав обороняться единственным доступным ему образом. Он окружил себя стеной бешеной ярости, красной стеной, препятствующей любым действиям противника. Андаканавар полностью владел своей волей. Он решил применить силу би'нелле дасада — танца меча, которым овладел за годы обучения в Кер'алфаре. Яростная решимость и предельная сосредоточенность воли помогли ему увидеть своего духовного противника и узнать, откуда исходила чужеродная воля. В мозгу Андаканавара возникло подобие карты, карты собственного разума, и он стал возводить заграждения на всех тропах, где только мог появиться враг.
Вскоре враг в образе воли брата Браумина ясно обозначился перед мысленным взором Андаканавара. Между ним и монахом вспыхнула битва. Теперь они сражались на равных и преимуществ внезапного нападения не было ни у кого. Брат Браумин, также обладавший сильной волей и привыкший обращаться с магическими камнями, сражался умело, однако Элбрайн оказался все-таки сильнее. Вскоре монах почувствовал, что силы его на исходе, и поспешил отступить.
