Обыск был не слишком долгим и тщательным, но для Халли это была целая вечность — вечность, наполненная зловещей тишиной и внезапным звуком шагов, которые раздавались как будто под самой дырой. Рука ныла, плечо дрожало. Он изо всех сил закусил нижнюю губу.
Наконец-то: шаги на лестнице. Голоса вдалеке. Цокот копыт на дороге по другую сторону сеновала.
Халли, старавшийся не дышать, наконец вздохнул полной грудью. Ауд подтянулась и уцепилась за солому рядом с ним. Некоторое время они лежали молча.
— Еще бы чуть-чуть, и все! — наконец выговорил Халли.
— Ага! — Она улыбнулась. — Халли!
— Чего?
— Уже все, можешь отпустить мою косу.
Они вернулись на сеновал, почувствовали себя в безопасности — и вот тут на Халли накатило. Ноги у него тряслись, сердце колотилось как бешеное; опустившись на пол, он потирал ладонями лицо.
Ауд же, напротив, пережитое только взбодрило. Она и раньше была взбудоражена, но теперь ей просто не сиделось на месте. Она расхаживала туда-сюда, размахивала руками, пинала сено на полу и вслух рассуждала об их чудесном спасении.
— Все, — говорила она, — теперь ты в безопасности. Никто сюда больше не сунется. Обычно сюда никто не ходит. Чтоб ему провалиться, моему папочке! Нет, ты слышал, а? «Да, конечно, великий Хорд, я сделаю все, как вы прикажете! Я и своих собственных людей перевешаю, если вы мне велите! Ищите где хотите, топчите наши поля, заглядывайте в любой уголок нашего Дома!» Тьфу! Удивительно еще, как он не надел на себя седло с уздой и не предложил Хорду прокатиться! Ненавижу своего папашу! Не-на-ви-жу!
Халли, внезапно почувствовавший себя ужасно усталым, только плечами пожал.
— Ну, может, ему просто деваться некуда. Они же все-таки его соседи. Он знает, какие они могущественные. Что, если он просто не может им отказать?
— Ага, как же! — уничтожающе фыркнула Ауд. — Вот мама моя с Хордом бы цацкаться не стала! Стоило бы ему сделать что-нибудь не так, она бы его живо выставила поганой метлой!.. — Она зашла за распорку, и ее голоса стало не слышно. — Посмотрела бы я, как он стал бы тогда важничать!
— Похоже, хорошая женщина была твоя мама, — сказал Халли.
— Она была из Дома Кетиля. Там народ прямой и грубый.
— Я смотрю, ты в маму пошла.
— Ну уж не в папочку, это точно! Мы друг друга изрядно недолюбливаем.
Она на миг помрачнела.
— На самом деле он не скрывает, что собирается выдать меня замуж, и чем быстрее, тем лучше. При каждом удобном случае принимается расхваливать меня, словно телку на ярмарке. Ну ладно, хватит болтать о всякой чепухе.
Она снова улыбнулась.
— Слушай, Халли, мы ведь действительно спаслись чудом! А все благодаря тебе, это ты придумал вылезти на крышу. Я бы сама ни за что не решилась! Теперь я понимаю, как ты сумел выжить во время всех этих приключений.
Халли невесело усмехнулся.
— Выжить-то я выжил. Но так ничего и не добился. Зачем было это все? Бродира не вернуть, а я пришел к тому, с чего начал. Нет, даже хуже: ведь теперь мне, видимо, придется вернуться в свой Дом, а там меня ждут побои и унижения. Свейн знает, что со мной родители сделают, когда я появлюсь дома.
Ауд плюхнулась на сено рядом с ним.
— Ты вернешься домой?
— Ну а что мне остается? Бродить по долине как бездомному? Мне никто не будет рад. Я достаточно повидал долину и знаю это наверняка. Со мной будут обходиться как с бродягой или вором. К тому же я ведь действительно приворовывал у людей в половине Домов отсюда и до ущелья. Эйрикссоны наверняка особенно будут рады встретить человека, который убил их купца…
Он вздохнул.
— Нет, надо возвращаться домой.
— Ну, по крайней мере, тебе не надо будет вступать в выгодный брак в угоду папеньке, — с горечью заметила Ауд. — Ты младший сын, тебе это не грозит. А меня окрутят с каким-нибудь олухом, который сумеет преумножить благосостояние нашего Дома, и сидеть мне с ним потом до конца жизни на Сиденьях Закона, разбирая дела о том, кто у кого спер овцу, кто у кого сглазил поросенка и сколько кур они должны отдать в качестве возмещения. Чудесная, насыщенная жизнь! Тетушка меня уже полгода обучает всем этим законам, и я готова ее придушить, такая это скучища!
— Извини, но это все же лучше, чем судьба, которая ждет меня, — возразил Халли. — Тебе светят Сиденья Закона. А мне достанется уединенная усадьба в горах, где придется всю жизнь вкалывать на брата, как простому арендатору.
— Да ладно тебе! Не так уж это и плохо.
— Думаешь? А знаешь, как называется эта усадьба? Дальние Болотищи! Последний ее обитатель помер от водянки. Правда, волки там не водятся, но это только потому, что они тонут в болоте.
Ауд рассмеялась коротким, лающим смехом. Халли тоже расхохотался — в первый раз за несколько недель.
— Я тебе не очень больно сделал? — спросил он. — Ну, когда за волосы поймал?
— Ах, тогда! Ужас как больно. Кстати, спасибо, что поймал.
— Здорово ты мешки успела утащить!
— Ну да, а то бы нам конец. Кстати, а что у тебя в мешке? Он такой легкий!
— Да считай что ничего. Поддельный троввский коготь, которым купец пытался меня убить.
— Знаешь, Халли, — сказала Ауд, — я поняла, что ты не такой, как все, еще в тот день, когда мы впервые встретились у тебя в Доме. Когда ты подсунул Рагнару эту бочку с испорченным пивом… Ты совсем ничего не боишься, да?
Халли нахмурился.
— Ну, не так, как мои родители — или как твой отец… Но нет, я многого боюсь. Просто когда мне страшно, я становлюсь таким… злым и сердитым и пытаюсь дать сдачи. Это трудно описать.
— Ну чего там описывать, дурачок? — улыбнулась Ауд. — Это же и называется «храбрость»!
— Нет… — Он нахмурился еще сильнее. — Нет. Я ведь рассказывал тебе, что случилось, когда я добрался до Олава. Это был решающий момент — и я потерпел поражение!
Ауд закатила глаза и застонала.
— Ох, ну вот, опять ты!.. Твоя ошибка, Халли Свейнссон, в том, что ты не к тому стремишься. По дороге сюда ты совершил тысячу подвигов, но они были не такие, как ты рассчитывал. Ты все ждал, когда тебе подвернется меч, чтобы сражаться с изгоями и чудовищами и под конец срубить голову Олаву. Но ничего такого не случилось — и теперь ты разочарован. Но ты напрасно разочаровываешься, Халли, потому что все это чушь. Такое бывает только в байках. Это не настоящие подвиги.
Халли озадаченно уставился на нее.
— В байках? Ты это уже говорила… Ты имеешь в виду легенды про героев?
— Про героев, про троввов — все эти байки, которые сковывают нас, Халли. Мы пляшем под дудку этих легенд, они указывают нам, как себя вести и что делать. Легенды дают нам имена, создают наши личности, указывают нам, где жить и кого ненавидеть. Они управляют всем.
