Неожиданно для себя Поттер обнаружил, что Драко и Блэйз постоянно дожидаются его после уроков или в Большом Зале, практически не оставляя его одного. А если Малфоя или Забини не было поблизости, рядом всегда «случайно» находился какой‑нибудь слизеринец. А после того, как преподаватели обнаружили ещё одного обездвиженного студента, Поттер начал серьезно опасаться, что его вообще больше не выпустят из гостиной. Отношения между факультетами обострились до крайности, стычки между слизеринцами и представителями других факультетов случались чуть ли не ежесекундно и каждый раз заканчивались дуэлями и рукоприкладством. Мадам Помфри только качала головой, когда к ней приводили очередных покалеченных студентов, лечила их, отчитывала и отправляла восвояси. Слизеринцы вообще перестали ходить поодиночке и старались вести себя как можно незаметнее, огрызаясь и шипя, только когда к ним обращались напрямую, но долго так продолжаться не могло. Терпение змеиного факультета было на исходе, и теперь уже любая мелочь могла повлечь за собой взрыв. Гарри практически видел, как трещит по швам спокойствие его сокурсников, готовых уже открыто злорадствовать, что Тайную Комнату открыли как раз для того, чтобы избавляться от безмозглого сброда.
Всё это ужасно удручало, но в отчаяние Поттера приводила не ситуация в школе, а Том, который вдруг стал прежним. Он больше не бродил безмолвной тенью в компании своей тетрадки, не избегал сокурсников и даже стал проявлять интерес к урокам. Единственное, что осталось неизменным, это отношение Арчера к Гарри. Почему‑то Поттер так и остался для друга пустым местом. Это злило, обижало и ранило мальчика, но он ничего не мог с этим поделать, во всяком случае, до тех пор, пока не разберется в причинах такого странного поведения. К сожалению, это понимание никак не влияло на душевное состояние Гарри, который с каждым днем становился все мрачнее и раздражительнее, как следствие, он стал малообщителен и молчалив. Драко и Блэйз, похоже, понимали состояние сокурсника и с вопросами не лезли, остальные просто предпочитали не попадаться под горячую руку, а Том… ему как раз было плевать, какое там у Поттера настроение.
Урок трансфигурации подходил к концу, как и терпение Гарри, сидящего на задней парте и наблюдающего за тем, как его лучший друг о чем‑то спокойно переговаривается с Ноттом.
«Что, чёрт возьми, происходит? — в который раз спрашивал себя мальчик. — Что такого я сделал, чтобы заслужить такое отношение? Неужели дело действительно не в тетради?»
Последняя мысль страшным холодом охватила его сознание. Мальчик даже сначала не понял, что за странное покалывание он чувствует по всему телу, а когда он осознал, что с ним происходит, было уже слишком поздно:
«Нет, нет, нет! Только не сейчас!» — боль мгновенно скрутила суставы, словно он рухнул в ледяную воду, у Гарри перехватило дыхание. Всплеск магии был не таким сильным, как предыдущие, но его хватило, чтобы все окна в кабинете трансфигурации с жутким звоном разлетелись на части. Ученики закричали, пытаясь укрыться от волны осколков, окатившей ближайшие парты. В общем грохоте потонул еле слышный стон Гарри, когда его магия вырвалась на свободу, оставляя обессиленным и опустошенным. Вцепившись в парту с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев, Поттер пытался восстановить дыхание и удержать ускользающее сознание. Если он грохнется в обморок после того, что случилось, это будет выглядеть странно, а ему и так уже вполне хватает косых взглядов и дурацких сплетен.
Взволнованная МакГонагалл тем временем восстановила разбитые окна и пыталась успокоить перепуганных студентов, поэтому среди всего этого хаоса никто так и не заметил ни состояния Гарри Поттера, ни того, как на него посмотрел Томас Арчер.
— Мистер Поттер, — профессор трансфигурации окликнула его, когда слизеринец уже выходил из класса, Гарри обернулся.
— Да, профессор?
Минерва смерила его обеспокоенным взглядом.
— Вы не здоровы?
— Что? — как же ему хотелось уйти отсюда поскорее, ну зачем она мучает его глупыми вопросами?!
— Вы бледны и еле стоите на ногах, — теперь МакГонагалл выглядела по–настоящему напряженной.
— Это всё стекла, — вяло пояснил Поттер, не очень понимая, что он несет, — я в детстве налетел на стекло, теперь просто не переношу разбитого стекла. Детская травма и все такое, знаете?
Она посмотрела на него как на сумасшедшего.
— Вы уверены, что вам не нужно отправиться в больничное крыло? — осторожно уточнила волшебница, явно ни на секунду не поверив рассказу мальчика.
— Нет… в смысле, да, уверен, — Гарри улыбнулся.
— Что ж, — она помолчала, — тогда ступайте.
— Всего доброго, профессор.
Он вышел в коридор и обнаружил, что на этот раз его никто не дожидается. Скорее всего, Блэйз и Драко ушли вперед, полагая, что их сумрачный сокурсник молчаливо следует за ними. Поттер вздохнул и побрел вперед, не разбирая дороги, он уже и не понимал, куда идет. Удалившись на безопасное расстояние от кабинета трансфигурации, Гарри остановился и медленно осел на пол, понимая, что силы окончательно оставили его. Спрятав лицо в руках, он пытался восстановить дыхание. Осторожные шаги, приближающиеся к нему, он даже не услышал.
— Эй, ты в порядке? — обеспокоенный девичий голос прозвучал совсем рядом, и Поттер поднял голову, встретившись взглядом с хорошо знакомой ему рыжеволосой девочкой. Увидев, кто сидит перед ней, она внезапно переменилась в лице, искренняя обеспокоенность в васильковых глазах сменилась паникой. Девочка дернулась в сторону и замерла, разрываемая противоречиями. Гарри почти видел, как в её благородных гриффиндорских мозгах идет незримая битва. С одной стороны, девчонке безумно хотелось оказаться от него как можно дальше, а с другой, она не решалась уйти, не убедившись, что с ним все порядке. Гарри решил воспользоваться ситуацией и подался вперед, готовый схватить её за руку, если она все же надумает сбежать.
— Постой, — попросил он, — я только хочу поговорить… Ты ведь Джинни Уизли?
Она удивленно посмотрела на слизеринца, явно недоумевая, откуда ему известно, как её зовут. Помедлив, гриффиндорка насторожено кивнула.
— Фуф, наконец‑то, — он слабо улыбнулся, — я уже давно хочу поговорить, но ты постоянно сбегаешь.
Девочка залилась краской и отвела глаза.
«Какая‑то она слишком стеснительная для Уизли», — отстраненно подумал мальчик.
— На самом деле вопрос глупый, но все же, ты… хм… ты случайно не теряла тетрадку в начале года?
Она нахмурилась:
— Тетрадку?
— Ну, скорее даже дневник… такой старый, в кожаном переплете и… — он замолчал. По тому, как изменилось и побледнело её лицо, Гарри понял, что она поняла, о каком дневнике идёт речь.
