Охваченный теплым чувством радости, Релкин мигом позабыл обо всех неприятностях. С того момента, как они впервые встретились после его возвращения, любовь его вспыхнула с новой силой. Она ждала его. Ради него она отвергла предложение руки троих юношей из хороших семей, владевших богатыми землями и многочисленными стадами овец. Эйлса хранила ему верность.
К сожалению, Релкин не мог сказать того же о себе. На Эйго он изменил ей дважды, причем при столь необычных обстоятельствах, что об этом трудно было бы рассказать. Иногда ему казалось, будто он сможет убедить ее, что все это произошло как бы в иной жизни, но в глубине души знал, что никогда не осмелится ранить любовь Эйлсы – возможно, смертельно. Как мог он описать ей Ферлу, прелестную демонессу из грота в волшебном мире Мот Пулка? Или рассказать о Лумби, девушке арду, с которой совершил великое путешествие по Землям Ужаса, первозданным лесам, где властвовали свирепые древние чудовища.
Нет. Релкин понимал, что никогда не сможет поделиться с любимой пережитым, а стало быть, навсегда останется со своей виной. А возможно, и с малой толикой мудрости.
тысячный раз Релкин поднял глаза к белому прохладному куполу судебного зала, но это не принесло ему успокоения. Шло заседание Высокого Суда города Марнери. Релкин находился на скамье свидетелей и уже два часа отвечал на вопросы представителя обвинения мастера Бушелла.
Показания драконира касались одного из важных эпизодов имевшей место несколько лет назад кампании в Урдхе. Релкин рассказал о том, как с отрядом волонтеров, состоявшим из людей и драконов под началом капитана Холлейна Кесептона, отправился в Дзу, чтобы найти и уничтожить угнездившегося там демона. По пути добровольцы захватили «Орех» – корабль, незадолго до того попавший в руки дезертиров из Кадейнского легиона. Стычка продолжалась всего несколько минут – как только на борт поднялись драконы, кадейнцы бежали. В капитанской каюте были найдены Портеус Глэйвс и его телохранитель Дэндрекс. Их вывели на палубу и заковали в кандалы. К тому времени все уже знали, что Глэйвс, тогдашний командир Восьмого полка Второго марнерийского легиона, дезертировал из Урдха, все еще находившегося в осаде. Многие люди были свидетелями того, как дезертиры под началом Глэйвса и капитана Рокинсека из кадейнского легиона напали на «Орех». Релкин описал Глэйвса таким, каким он ему запомнился: растерянным, с отвисшей челюстью и вытаращенными, ошарашенными глазами. Этот человек был ошеломлен неожиданным провалом его затеи.
Продолжая отвечать на вопросы Бушелла, Релкин рассказал, что слышал, как Дэндрекс сообщил Холлейну Кесептону, что Рокинсек и его люди силой захватили корабль, убив при этом капитана Пика и первого помощника Дум.
Бушелл, со своей стороны, весьма красочно расписал судьям великую Урдхскую кампанию. Изматывающие марши, грандиозные сражения и ужасная, воистину эпическая осада огромного города – все нашло свое отражение в его речи. Подытожив показания Релкина, он уселся на скамью обвинения.
Поднялся Уильям Джентелло, представитель защиты. То был знаменитый адвокат, славившийся громким голосом и великолепной выдержкой. Подойдя к Релкину, сидевшему на скамье свидетелей за потертыми деревянными перилами, он начал издалека:
– Драконир Релкин, вы служите в Стодевятом марнерийском драконьем эскадроне – подразделении, которое, как я слышал, находится на хорошем счету.
Эта фраза не представляла собой вопроса. Релкин взглянул на адвоката озадаченно. Со времени процесса по делу об убийстве торговца Дука в голове драконира намертво засело железное правило: в зале суда следует отвечать на заданные вопросы, и ничего больше.
Джентелло продолжал витийствовать, размахивая руками, словно он дирижировал невидимым оркестром. В восторженных словах он расписал подвиги Стодевятого марнерийского, указав, что этот прославленный эскадрон сражался в двух величайших битвах современности – при Селпелангуме и на Сприанском кряже.
– Итак, драконир Релкин, будет справедливо признать, что вы и ваш дракон могут служить примером доблести и верности долгу?
Релкин поднял глаза на судью, Туву из Тарчо. Она оставила пассаж адвоката без комментариев.
– Не знаю. Я себя никому в пример не ставлю.
Джентелло откинулся назад и бросил на Релкина пристальный взгляд: все это делалось, чтобы произвести впечатление на присяжных.
– Итак, вы не знаете? Но кое-что вы наверняка знаете. Кое-что такое, чем с нами не поделились. Не так ли?
Релкину стало не по себе. В прошлом он не раз попадал в довольно сложные ситуации, которые легко можно было использовать, чтобы его очернить. Неужто Джентелло начнет ворошить все, что происходило с момента поступления на службу? Но нет, адвокат избрал иной путь:
– Итак, драконир, поднявшись на палубу «Ореха», вы увидели командора Глэйвса. Выглядел он скверно. Думаю, можно сказать, что он пребывал в шоке.
Джентелло бросил многозначительный взгляд в сторону членов суда, сидевших с непроницаемыми лицами.
– Можно сказать и так. По-моему, он был просто напуган.
– Но вы, разумеется, напуганы не были. Вы ведь многоопытный воин, верно?
– В тот момент мне нечего было бояться. Кадейнцы уплыли, а мы овладели судном.
– Но разве вы не направлялись в Дзу, где вам предстояло столкнуться со страшной опасностью?
– Это так. Все мы в какой-то степени боялись того, что ждало нас впереди.
– Итак, ощущение страха было всеобщим, верно?
– Ну… пожалуй, можно сказать и так.
– Далее, драконир. Насколько я понимаю, вы были в курсе оскорбительных слухов, распространявшихся относительно моего подзащитного, достопочтенного Портеуса Глэйвса из Аубинаса? Будто бы он дезертировал и занялся пиратством?
– Да, я об этом слышал.
– И это подтверждало уже имевшиеся у вас предубеждения, вызванные порочащими моего клиента слухами?
– Что?..
– Да то, драконир Релкин, что к тому моменту вы были заранее предубеждены против моего подзащитного. Вы слышали сплетни и были уверены, что они справедливы.
– Но эти слухи подтвердил Дэндрекс. Я был тому свидетелем.
Адвокат посмотрел на Релкина с раздражением.
– О ком вы говорите? О негодяе Дэндрексе, оболгавшем моего подзащитного? Да как вы вообще посмели упоминать это имя?
Судья кашлянула в кулак. Джентелло оглянулся. Релкин смотрел в сторону.
