Миновал день святого Геродия, да и месяц уже подходил к концу, а герцогиня Иоланда еще не вернулась.
В последние дни погода резко изменилась. Небо затянуло тяжелыми серыми облаками, и за одну ночь землю засыпало снегом. Несколько недель они не могли пробраться дальше реки и монастыря святого Тьери. Его основал дед Лавастина — Чарльз Лавастин в тот год, когда его мать, графиня Лаврентия, умерла при родах второго ребенка — деда лорда Жоффрея, тоже Жоффрея.
Приближался день святой Ойи, и Таллия, уже достаточно окрепшая, сидела рядом с Аланом на церемонии приветствия девочек, которые за этот год стали девушками. Теперь их можно было выдавать замуж, они достигли того возраста, когда могли зачать и родить ребенка. Таллия надела им на головы венки из можжевельника. С этого дня девочки, вернее, теперь уже девушки в церкви должны сидеть на скамьях для женщин. Но праздник святой Ойи не оправдал надежд Таллии. Ее грудь не округлилась, как это должно было быть в случае беременности, а вызванные к ней деревенские знахарки объяснили, что из-за долгой болезни ей понадобится некоторое время, чтобы полностью поправиться, к тому же ей надо все время пить травяные настои, хорошо питаться, есть мясо и бобы, чтобы восстановить силы. Но Алана они предупредили, что до тех пор, пока она окончательно не поправится, им нельзя разделять постель.
Он был терпелив и доброжелателен, но ясно дал понять, что после ее выздоровления они должны — нет, просто обязаны — дать графству наследника. Таллия лишь посмотрела на Алана огромными глазами, но ничего не сказала.
Словно в насмешку, у Ярости как раз в этот момент началась течка. Алан попробовал повязать ее со Страхом, но она не успокоилась.
Февра всегда был трудным месяцем — зима еще не закончилась, а весна еще не наступила. При Лавастине народ всегда жил в довольстве, да и Алан тоже оказался рачительным хозяином. Он разрешал споры, неизменно выступая судьей: то между двумя участками рухнул забор, и теперь хозяйки спорили, где он стоял раньше; то молодая девушка забеременела до свадьбы, и ее родители отказались дать приданое, а родители жениха, в свою очередь, отказывались принять ее без денег; то пьяные слуги подрались, и дело дошло до кровопролития; то у фермера кто-то потоптал всходы пшеницы, и истец утверждал, что это дело рук, вернее, ног соседа, который сошел с ума, выдав дочь замуж за никчемного неряху и пьяницу. Тетушка Бел всегда говорила, что нет на свете ничего скучнее зимнего времени, поэтому все и стараются развлечься хотя бы жалобами.
В день святой Джоанны Посланницы Таллия приказала раздать милостыню беднякам, которые нескончаемым потоком шли на запад. Большинство перебиралось с севера — из Салии, надеясь найти приют в более благополучных землях. Каждая семья рассказывала о своих бедах, гнавших их прочь от дома, — голод, междоусобные войны лордов, набеги эйка.
В действительности никто не знал, что именно происходит на севере. Ясно было одно — там нет ни работы, ни еды.
Однажды Алан решил собрать остатки хлеба со своего стола и вынести нищим на улицу. После этого день ото дня их стало собираться все больше и больше, а вскоре ему пришлось приказать выдать им хлеб из амбаров. Однако через пару дней и этого стало недостаточно. Среди его людей росло недовольство, среди нищих поползли разные слухи: то говорили, что он раздает хлеб, а сам ждет не дождется, когда весь этот сброд уберется подальше, то о нем отзывались как о благородном и щедром хозяине, народ которого ни в чем не нуждается и не стремится спрятать подальше излишки, лишь бы не делиться с бедняками.
Алан часто молился возле каменного тела Лавастина, испрашивая совета, но ни разу не услышал ничего похожего на ответ своим молитвам.
Близился Мариансмасс и первый день весны, снег почти весь сошел, кое-где распустились первоцветы, в церемонию похорон вносились последние изменения. Для захоронения Лавастина выбрали подходящий день. Стоял легкий морозец, по голубому небу медленно проплывали светлые облака, сияло солнце.
Все утро ушло на то, чтобы уложить тело в сани. До церкви их тянули несколько лошадей, а сзади подталкивали мужчины. При нормальных обстоятельствах эта поездка заняла бы несколько минут, но сейчас им потребовался почти час, чтобы преодолеть такое небольшое расстояние. Дьякон отслужил мессу в честь святой Марианы. Потом прихожане долго смотрели, как слуги при помощи сложной системы рычагов и веревок перекладывают тело в усыпальницу и кладут у ног графа Ужаса и Тоску, сопровождающих Лавастина в последний путь.
Алан и Таллия опустились на колени, а священник начал читать заупокойную. Прихожане тихо пели. В конце церемонии зазвонили колокола, и, перед тем как выйти из церкви, все подходили к усыпальнице и дотрагивались до ступней графа. Таллия ушла вместе со служанками, чтобы проследить за приготовлениями на кухне.
— Граф! — донеслось до Алана.
Вовсе не этот голос хотелось ему услышать. Алан дотронулся пальцами до бескровных холодных губ Лавастина и повернулся. Перед ним стоял один из слуг:
— Прибыл гонец, милорд! Сегодня приедет герцогиня Иоланда. Ее сопровождает большой отряд всадников.
С утра падал небольшой снежок, но сейчас, возвращаясь в дом, Алан попал в настоящую снежную бурю. Его люди послушно следовали за ним, каждый знал, что ему надлежит делать.
После полудня вдалеке показалась кавалькада с флагами и знаменами. Всадники были одеты в яркие плащи и весело распевали песни. В какой-то момент Алан вспомнил процессию, сопровождавшую принцессу Сабелу. Тогда ему казалось, что более великолепного зрелища быть не может, но сейчас он размышлял о том, сколько было выпито и съедено той свитой и какую смуту это вызвало среди полуголодного населения графства.
Кавалькада въехала в ворота под громкие крики и пальбу. Люди Алана выстроились вдоль дороги до самого крыльца, слева от мужа стояла Таллия, а у его ног послушно лежали Горе, Ярость и Страх.
— Почему такое мрачное настроение? — воскликнула Иоланда, поцеловав Таллию в щеку. Герцогиня выглядела решительно и бодро. Даже несмотря на несколько недель усиленного питания и отдыха, Таллия по сравнению с ней казалась исхудавшей и болезненной. — Пришла весна, надо радоваться! О, граф Алан. Посмотрите, кого я встретила по дороге. Я уговорила его поехать вместе со мной, так что мы можем отпраздновать встречу весны все вместе.
Рядом с герцогиней, точно близкий родственник, стоял лорд Жоффрей. Он сдержанно поздоровался с Аланом, опасаясь подходить к гончим близко. После этого Иоланда выразила желание посмотреть, как продвигаются похоронные работы.
