Одна из стрел поразила Манса в грудь, другая в живот, третья в горло. Четвертая, задрожав, вонзилась в одну из деревянных перекладин клетки и тут же вспыхнула, охваченная огнём. Под женский плач, слившийся с отражённым от Стены эхом, король одичалых обмяк, бессильно упал на днище клетки и загорелся.
– Теперь его дозор окончен, – прошептал Джон. Прежде чем сменить чёрный плащ на подбитый ярко-красным шёлком, Манс Налётчик был дозорным.
Стоявший на помосте Станнис недовольно поморщился. Джон предпочёл не встречаться с ним взглядом. От деревянной клетки отпало прогоревшее днище, и рёшетка начала разваливаться. Чем выше взметались языки пламени, тем больше чёрных или ещё тлеющих вишнёво-красных прутьев падало вниз.
– Владыка Света создал солнце, луну и звёзды, чтобы они освещали нам путь. Он дал нам огонь, чтобы сдерживать тьму, – произнесла Мелисандра, обращаясь к одичалым. – Ничто не устоит перед его пламенем.
– Ничто не устоит перед его пламенем, – хором повторили за ней люди королевы.
Вихрем взметнулось вокруг красной женщины её темно-алое платье, взвившиеся рыжие волосы подобно ореолу окружили её лицо, а на пальцах, словно длинные когти, заплясали жёлтые язычки огня.
– СВОБОДНЫЙ НАРОД! Ваши ложные боги вам не помогут. Вас не спас ваш лживый рог. Ваш лжекороль принёс вам только смерть, страдания и горечь поражения… но вот стоит истинный король. УЗРИТЕ ЕГО ВЕЛИЧИЕ!
При этих словах Станнис Баратеон выхватил из ножен Светозарный.
Клинок, словно ожив, замерцал всеми красками огня: красным, жёлтым и оранжевым. Джон видел это представление и раньше… но не совсем такое. Такого ему видеть не доводилось. Светозарный казался солнцем, выкованным из стали. Когда Станнис поднял меч над головой, всем, кто стоял рядом, пришлось отвернуться или прикрыть глаза. Лошади шарахнулись в сторону, а одна из них сбросила всадника. Даже пламя в огненной яме съёжилось перед этим шквалом света, подобно маленькой собачонке, поджавшей хвост при виде огромного пса. Красные, оранжевые и розовые всполохи, отплясывая на льду, катились по Стене.
«Может это и есть сила королевской крови?»
– В Вестеросе только один король, – произнёс Станнис. По сравнению с мелодичным голоском Мелисандры, его голос прозвучал резко. – Этим мечом я отстою свои права и уничтожу тех, кто на них покусился. Преклоните колени, и я обещаю вам пищу, землю и справедливость. Склонитесь и живите. Или уходите и умирайте. Выбор за вами, – он вложил Светозарный в ножны, и мир снова померк, словно солнце зашло за тучи. – Откройте ворота.
– Открыть ворота! – словно протрубив в горн, вскричал сир Клейтон Саггс.
– Открыть ворота! – подхватил сир Корлисс Пенни, отдавая распоряжение страже.
– Открыть ворота! – заорали сержанты. Воины бросились выполнять приказание. Из земли вытащили заострённые колья, через глубокие канавы перекинули доски, и ворота частокола широко распахнулись. Джон Сноу махнул рукой. Чёрные ряды его бойцов раздались в стороны, освобождая дорогу к Стене, где Скорбный Эдд раздвигал железные створки ворот.
– Идите, – призывала Мелисандра, – Идите к свету… или бегите обратно во тьму. – В яме у её ног потрескивало пламя. – Если вы выбираете жизнь, то идите ко мне.
И они пошли. Медленно, прихрамывая и опираясь на собратьев, пленники начали выбираться из своего грубо смастерённого острога.
«Если хотите есть, лучше идите ко мне, – подумал Джон. – Проситесь на службу и не околеете от холода и голода».
Неуверенно, опасаясь подвоха, первые пленники перешли по мосткам сквозь кольцо частокола в сторону Мелисандры и двинулись к Стене. Увидев, что ушедшим не причинили никакого вреда, за ними последовали и другие. Потом больше, пока ручеёк не превратился в настоящий поток. Облачённые в полушлемы и кожаные с железными нашлёпками камзолы люди королевы выдавали каждому проходящему – мужчине, женщине или ребенку – кусочек чардрева: похожую на обломок кости белую палочку или пучок красных листьев.
«Частица старых богов, чтобы накормить нового бога», – Джон сжал пальцами рукоятку меча.
Жар от огненной ямы ощущался даже на расстоянии, а уж для проходивших мимо неё одичалых он должен был просто обжигать. Джон видел, как, приближаясь к пламени, съёживаются мужчины, а детишки начинают плакать. Несколько человек устремилось в лес. Сноу заметил, как туда свернула молодая женщина, прижимая к груди двух младенцев. Она оборачивалась при каждом шаге, чтобы убедиться, что её никто не преследует, а, добравшись до края леса, бросилась бежать. Один старик, схватив ветку чардрева, размахивал ею как оружием до тех пор, пока его не проткнули копьями солдаты королевы. Тем, кто шёл следом за стариком, пришлось обходить его тело, и сир Корлисс скомандовал бросить труп в огонь. После этого число одичалых, выбравших лес, увеличилось. Теперь свободу выбирал примерно каждый десятый.
Но большинство из них брели к Стене. Ведь позади оставались лишь холод и смерть, а впереди всегда поджидает надежда. Одичалые плелись, сжимая в руках кусочки чардрева, пока не приходило время бросить их в пламя. Рглор был завистливым божком, ненасытным. Новый бог пожирал тело старого, отбрасывая на покрасневшую Стену гигантские чёрные тени Станниса и Мелисандры.
Первым перед королём преклонил колени новый магнар теннов Сигорн – точная копия отца, только моложе и меньше ростом: худой, лысеющий мужчина в бронзовых поножах и кожаной с бронзовыми чешуйками рубахе. Следующим подошёл Гремучая Рубашка в своём шлеме из черепа великана и бряцающем доспехе из костей и вываренной кожи. Под доспехами скрывалось жалкое, никчёмное существо со сломанными коричневыми зубами и пожелтевшими белками глаз.
«Мелкая, злобная, завистливая тварь, жестокость которой могла сравниться только с её тупостью».
Джон ни секунды не верил в его верность клятве. Ему было интересно, что чувствовала в этот момент Вель, глядя, как Гремучая Рубашка преклоняет колени, получая прощение.
За ним последовали другие вожди, пониже рангом. Два вожака кланов рогоногих с чёрными ороговевшими ногами. Старая колдунья, почитаемая людьми, населявшими берега Молочной. Отощавший темноглазый мальчик двенадцати лет, сын Альфина Убийцы Ворон. Халлек, брат Хармы Собачьей Головы, с её свиньями. И все они склонили колени перед королём.
«Для такого спектакля сегодня слишком холодно», – подумал Джон.
Он предупреждал Станниса, что свободный народ не уважает «поклонщиков»:
– Позвольте им сохранить лицо, и они скорее вас полюбят.
Но Его Величество не стал слушать:
