— Ты сообщила об этом полиции?
Тиффани фыркнула с презрением:
— Нахер полицию.
— Ладно… а кто их вызвал?
— Я.
— Они спросили твое имя?
Тиффани указала на простое здание. Пивная вывеска с вечным приглашением светилась в окне.
— Я вызывала не с мобильника, а с аппарата за барной стойкой, где лежал Барри. Они спросили, в чем дело, и я сообщила, что кто-то ограбил бар «У Барри», а хозяин серьезно пострадал. Прежде чем они успели спросить что-либо еще, я повесила трубку. Я оставалась с Барри, пока не услышала сирены, а потом вышла, пока меня не заметили.
Анжела нахмурилась:
— Почему ты не хотела общаться с полицией?
Тиффани аккуратно стерла пальцем помаду с уголков губ. После долгой паузы она ответила:
— Я еще не говорила тебе, но недавно меня арестовали.
— Тебя? За что?
— За проституцию.
Тиффани одевалась как шлюха, но Анжела всегда считала, что это только ради больших чаевых.
— Я не знала.
Тиффани нахмурилась:
— Я не проститутка, понятно? Этот коп, ублюдочный офицер Палински, был здесь как-то вечером в свой выходной. Хотел, чтобы я отсосала ему на парковке. Я не знала, что он полицейский, и сказала ему отъебаться от меня. И позже ночью он вернулся, но уже в форме, и арестовал меня за приставание с целью оказания услуг. Он оформил меня и посадил в камеру, заявив, что я его домогалась. Маме пришлось приехать за мной и внести залог. — Тиффани зло тряхнула головой от этих воспоминаний.
Парни частенько предлагали Анжеле пососать, но никто не оказывался копом, поэтому она не боялась ареста за отказ.
— Но это еще не самое худшее, — продолжила Тиффани. — Меня вызвал прокурор. Он одарил меня такой самодовольной улыбкой, будто знал, что я шлюха. Понимаешь, о чем я?
— Да, мне знаком этот взгляд.
— А потом он сказал… если хочу, он поможет и, возможно, снимет обвинения. Я ответила, что была бы признательна, ведь обвинять меня не в чем. — Она взглянула на Анжелу. — Обвинять копов во всяком дерьме — не очень безопасно для здоровья. Понимаешь? Поэтому я сказала, что случилось недопонимание.
Анжела кивнула.
— И этот прокурор — все с той же гребаной улыбкой на жирной харе — сказал мне, что его офицер хорошо разбирается в минетчицах. Сказал, что может добавить к моим обвинениям продажу наркотиков, и я проведу как минимум полгода, а то и год в тюрьме! — Тиффани принялась сверлить взглядом полицейских, и по ее щекам снова покатились слезы. — Ты знаешь, у меня ребенок. Дочка. Этот ебанат сказал, что после суда позаботится, чтобы органы опеки забрали ребенка. — Она вытерла слезы носовым платком, — Ей только три.
— Боже, Тиффани, я даже представить не могла.
Анжеле и самой довелось столкнуться с опекой, когда мать отправили на реабилитацию. Это был новый вид ада, изобретенный правовой системой. Они продержали Анжелу в своих когтях полгода, а потом снова швырнули на раскаленную сковороду.
— Он спросил, на что я готова ради того, чтобы он снял обвинения и моему ребенку ничего не грозило. Я подумала, он имеет в виду какие-то общественные работы. Ну и ляпнула, что готова на что угодно, сечешь? Тогда он заявил, что я должна буду приходить к нему домой несколько раз в неделю в течение месяца и отсасывать. Если ему все понравится, он снимет обвинения. Еще он сказал, что нужно сделать минет и Палински, чтобы тот согласился со снятием обвинений.
Анжела даже не спрашивала, согласилась ли Тиффани.
— И как звали этого прокурора?
Тиффани скривилась:
— Помощник окружного прокурора Джон Бабингтон. А что? Ты его знаешь?
— Этого ублюдка я знаю, — сквозь зубы процедила Анжела.
— Да? Мне жаль, что и тебе довелось столкнуться с этим мудозвоном.
После паузы Анжела спросила:
— Еще что-нибудь Барри сказал?
— Нет, — покачала Тиффани головой. — Когда я спросила, что случилось, он только пробормотал «мексиканцы», а затем отрубился. Надеюсь, Бог его не оставит! Барри ведь хороший человек, понимаешь?
— Ага, знаю.
Слушая Тиффани, Анжела все пыталась понять, какого черта четверо насильников взялись за Барри.
Тиффани задрожала, обхватив себя руками.
— Нужно платить за жилье. У меня ребенок. Что мне делать?
— Что ж, — начала вслух размышлять Анжела, — у некоторых из нас есть ключи. Почему бы нам не продолжать работать в баре? Барри тоже нужно платить по счетам. Мы не хотим, чтобы он лишился своего бара. Почти все девушки тут в такой же ситуации, как и ты, — они не могут позволить себе остаться без работы. Думаю, и нам, и самому Барри, пока он поправляется, пойдет на пользу продолжать работу в заведении.
Тиффани впервые за все время разговора улыбнулась.
— Да, это мы можем. — Глаза девушки расширились, когда у нее появилась новая идея. — Можем организовать женский вечер: всем девушкам бесплатный коктейль. К нам придут девушки, а следом и куча мужиков.
— Барри никогда не нравилась идея с женскими вечерами, — возразила Анжела.
— Его здесь нет, чтобы возразить. — Она щелкнула пальцами. — Могу принести рождественскую гирлянду, и мы повесим ее над барной стойкой. Это сделает бар классным и более симпатичным. Можем даже покрасить дамскую комнату, ага? Приведем ее в порядок, и женщины захотят задержаться у нас подольше. Пока Барри не поправится, мы должны сделать все, чтобы бар приносил как можно больше доходов. Я уверена, что если мы все сделаем правильно и привлечем девушек, то получим много чаевых от мужиков, которые заявятся поглазеть на них.
Анжела задумалась. Похоже, стоит попробовать. Будет не лишним заработать для Барри побольше денег, пока он будет лежать в больнице. Если он вообще поправится.
— Знаешь, а это отличная идея. И ты тоже сможешь подзаработать, чтобы решить ваши с дочкой проблемы.
Тиффани на секунду задумалась.
— Остались только девочки, и нам нужен крепкий мужик приглядывать за порядком. Кто-то вроде вышибалы, чтобы разобраться с проблемами, которые мы самостоятельно не сможем уладить.
— Да, тут ты права. Барри за всем приглядывал. На пару с бейсбольной битой под барной стойкой. Но, похоже, сегодня она его не спасла.
— У тебя есть кто-нибудь на примете?
Анжела покачала головой:
— Пока нет, нужно подумать.
Тиффани огляделась вокруг:
— Слушай, тебя же тогда чуть не убили мексиканцы?
Анжела уставилась в темноту:
— Да, мексиканцы.
Тиффани нахмурилась:
— Но они за решеткой, поэтому на Барри напали другие.
— Нет, они на свободе. С них сняли обвинения и выпустили.
— Выпустили? Но почему?
— Бабингтон их выпустил.
— Твою мать, — выдохнула Тиффани.
Анжела не верила в совпадения. Это явно была та же четверка. Внезапно она поняла, почему они пытали Барри.
Глава 40
Город, по которому они ехали, как и многие другие города Америки, казался запущенным, заброшенным и лишенным надежды. Места, где рос Рафаэль, были старыми, но в другом смысле — с древней историей, со зданиями, памятниками и мечетями, которым было много сотен лет, а то и пару тысяч лет. В его стране история жила в самих людях и никогда не умирала.
Эти города выглядели так, словно простояли всего несколько десятилетий, но уже пребывали в запустении и загнивании. А люди в Америке были слабы, жили без цели. Они не признавали Аллаха. Вскоре многие умрут под испепеляющими лучами солнца, которое Рафаэль и его братья обрушат на них.
Рафаэль увидел бежевую тойоту на парковке у круглосуточного магазина. Принадлежавшее им здание, где они собирали бомбу, располагалось далеко и в труднодоступном районе, поэтому Мигель предложил встретиться в этом магазинчике, а уж затем отправиться к зданию сразу за городом.
Рафаэль припарковал свой старенький фургон и нажал на гудок. Сопровождавшие его машины рассредоточились — кто-то остановился на соседних улицах, кто-то отстал, а кто-то поехал вперед, чтобы убедиться, что им не грозят проблемы.
