Новость о том, что завтра Новый год, была как ушат ледяной воды на голову. Я ведь на самом деле потерял всякую связь с реальностью! Не смотря на то, что игралось — да что там, жилось мне в вирте отлично — я почувствовал такой иррациональный стыд за свой эскапизм. Мне вроде и неплохо жилось в реале, но и возвращаться туда особенно не хотелось.
Чтобы отвлечься от навевающих тоску экзистенциальных мыслей, я решил погрузиться в изучение заклинания, тем более, что теперь на несколько дней я был предоставлен самому себе, и меня никто не стал бы отвлекать.
За окном «Лосося» бушевала метель, в первый раз с тех пор, как мы обосновались в Нарве. Окружив себя кучей чадящих свечей, сварившихся в бесформенные комья серого воска, я сидел над колдовскими книгами, как суровый маг с фентезийного арта.
В углу сопел Пушок, которого Греттель оставила на мое попечение, пригрозив открутить башку, если с волком что-то случится. Я же поглаживал неприлично отросшую бороду и думал. Думал, где мне достать нужное заклинание.
Самым очевидным решением было смотаться в Морран — как я понял, он был значительно больше Нарвы и более развит. Но это заняло бы в лучшем случае несколько дней, а то и целую неделю, к тому же вовсе не было гарантий того, что нужная информация там найдется. Да и про Фри шиппинг во главе с Пендальфом не стоило забывать, он, видно не слезет с меня живого, и пока лучше лишний раз не выходить из города и из-под защиты гвардов.
Вой метели навевал сладкую тоску. Голова оказывалась работать, и я решил не насиловать себя, посчитав, что утро вечера мудренее. Но спать не хотелось, и я впервые за долгое время достал свой заговоренный нож и несколько завалящих деревяшек. Я уже давно не делал обереги, к тому же их с запасом обеспечивала наша мастерская, хоть они и были не такие качественные, как мои, зато на них не надо было тратить время. Но сейчас мне захотелось порезать дерево в качестве медитации.
Я по привычке запел, и скоро рука сама понесла нож по нужным линиям.
Тук-тук-тук!
От неожиданности я подскочил, глубоко порезав большой палец. Не знаю, сколько я просидел за резьбой, но свечи растаяли почти полностью.
Тук-тук-тук!
Стук повторился. Стучали очень робко, я бы, конечно, не испугался такого стука, не будь в трансе. Морщась от боли, посасывая раненый палец, я подошел к двери и негромко спросил:
— Кто там?
— Эй, колдун, — послышался из-за двери громкий шепот, — это я, корчмарь. Отопри дверь, слышь, разговор есть!
Такое вступление мне вовсе не понравилось. Я переглянулся с Пушком, он чуть мотнул мордой и оскалился.
— О чем поговорить-то хочешь, хозяин? — прошептал я через дверь и потянулся к лечащему на сундуке мечу, который я так удачно оставил обнаженным после правки.
— Об этих твоих… песнях. Ты не боись, я один тут, я спомочь тебе хочу и только. Впусти, колдун, я тебе важную вещь расскажу!
Пожалуй, приди кто-нибудь по мою душу, они не стали бы церемониться, а просто вынесли бы хлипкую дверь. Разве что хозяин был настолько жадный, что хотел сэкономить на ремонте. Я кивнул волку, тот поднялся и бесшумно ступил в тень, напрягшись и прикрыв горящие глазища. Направив меч в дверной проем, я отодвинул скрипнувший засов и приоткрыл дверь.
Тут же из темноты коридора в щель шмыгнул корчмарь, едва не напоровшись на клинок, и захлопнул дверь.
— Слышь, колдун, ты железяку-то убери! — мужик поднял пустые руки. — Эт, и пса своего тоже! — Хозяин шарахнулся от очутившегося перед ним волка, снова чуть не убившись об мой меч.
— Ладно, — я отошел на шаг и опустил оружие, но из рук не выпустил. — Пушок!
Волк косо посмотрел на меня и с явным неудовольствие не спеша улегся в углу, не спуская глаз с нашего гостя.
— Я ж к тебе со всем расположением, а ты… — обиженно выдохнул трактирщик.
— Извини, хозяин, времена нынче такие. Меня уже пытались тут убить.
— Да знаю, знаю, — проворчал непись.
— Что сказать-то хотел?
— Дык это… пел ты.
— Ну пел.
— Дык не просто пел, а на старом языке, слышь! Ты что ли Старых богов почитаешь, колдун?
— А почему спрашиваешь, уважаемый? — прищурился я и крепче сжал рукоять.
— Дык я что хочу сказать. У нас в Нарве только на перший взгляд Старых богов не помнят. Князь, слыш, понастроил новых храмов да запрещает в открытую Старым кланяться. Чужеземцев не хочет смущать али чего — уж не знаю. А на самом-то деле тут многие Старых чтут — не в открытую, но и не скрывают. Да что уж говорить, — корчмарь понизил голос, — едва ли не половина княжьей дружины Старым молются, а отцу-медведю так и, считай, вообще все.
— Ага, — новая вводная была как нельзя кстати, я изо всех сил соображал, как это можно использовать для текущей задачи.
— Это я все к чему, колдун? Ты, видать, знаешь северный уклад, так что не думай, что в Нарве все по-другому. Так-то оно по-другому, да не совсем. И ежели что, слышь, надо друг другу помогать.
Я не понял, был ли в последних словах трактирщика какой-то намек, но решил его послушать, хотя бы в малом.
— Хозяин, раз такое дело, нет ли где поблизости порядочного алтаря? Хотел богам подарок сделать перед важным делом, а ближайший, который я нашел, в лесу — по метели не очень приятно туда добираться, сам понимаешь.
— А как же, — обрадовался корчмарь, — есть такой, далеко ходить не нужно — прямо у меня в погребе!
Хозяин провел меня через темный зал таверны на грязную захламленную кухню, а оттуда — в земляной подвал через люк в полу. При свете лучины, бывшей скорее насмешкой над всеми осветительными приспособлениями, мы пробрались через лабиринт из пивных бочек, висящих с потолка окороков и вязанок лука и, самое главное, смрада настаивающегося фирменного блюда к неприметной деревянной колоде в самом дальнем углу, которая при ближайшем рассмотрении оказалась покрыта резными символами старой веры.
Хозяин остановился в двух шагах и кивнул в сторону алтаря. Я протиснулся мимо непися и достал вырезанный последним амулет, испачканный кровью из порезанного пальца.
— Старые боги, — прошептал я, держа в ладонях подношение, — вы же знаете, что я пытаюсь освободить эту землю от скверны и вернуть ей былое величие, а вам былое могущество. Не скрываю, что помыслы мои не до конца бескорыстны, но в конце концов, мы же стремимся к общей цели. Так помогите мне преодолеть вставшее на моем пути препятствие!
Я положил кровавый оберег на алтарь и в тот миг, когда я оторвал от него пальцы, меня пронзило холодом.
Вы теряете 9000 опыта. Текущий опыт 214000/240000.
Фух. Я покачнулся, едва устояв на ногах. Я и не сообразил, что принесенная на алтарь кровь — она кровь в любом виде, а тем более на амулете смерти, вырезанном жертвенным ножом. Зато теперь я мог всерьез надеяться на помощь бывших местных хозяев.
— Щедрый подарок ты преподнес богам, колдун, — тихо сказал трактирщик. — А что же это получается, ты и старые знаки можешь вырезать? Это ты что ли за этим делом пел?
— Точно, хозяин, — я на самом деле чувствовал себя обессилевшим, будто сходил в пункт сдачи крови.
— Колдун, а не откажи в услуге: я давно уже помышляю повесить над дверью знак старого Рогена, чтобы деловую удачу привлекал, да от больших невзгод оберегал. Будь другом, вырежи мне такой символ. А я уж в долгу не останусь.
Вам предлагают легендарное задание «Оберег на дверь». Изготовьте хозяину таверны оберег соответствующего качества. Награда: опыт, вариативно.
— А княжеская стража ничего не скажет, если ты прямо над дверью старый символ повесишь?
— Не скажет, — махнул рукой корчмарь. — А чужеземцам он просто забавным украшением будет казаться.
— Хорошо, сделаю. Только ты должен мне показать, как он выглядит. Да еще надо дерево, на чем резать.
— Дерево есть, — оживился непись, исчез на несколько секунд, а потом появился со здоровенным спилом, в две ладони в поперечнике. — Я давно его как раз для этого дела присмотрел, да только до сих пор некому было взяться. А выглядит он так.
