Вот только добраться до города было той еще задачей. Плыли они третий день, а значит пешком Спайк будет топать семь, не меньше. Совершенно один, без оружия и припасов, с кучкой злобных кровожадных тварей на хвосте, вдобавок неизвестно, какое зверье тут водится и ящеры могут оказаться не самой большой опасностью, подстерегающей случайно забредшего в джунгли путника…
— Эй, ты, серозадый!
Чуть не подскочивший от неожиданности Спайк спешно огляделся. До зубовного скрежета знакомый голос раздался словно бы под самым ухом — однако вокруг не было ни души. Эт что, морок какой-то? Или ему попросту причудилось?
— Хватит рассиживаться. Топай назад, я на берегу.
— Заткни пасть и выметайся из моей башки! — рыкнул Спайк и сжал кулаки, точно готовясь к драке; хотя что он должен был лупасить: воздух?
— Больно нужен мне твой дырявый горшок, — фыркнул Базузу. — Хватит спорить и дуй ко мне.
— Еще раз ты попробуешь мне приказывать…
— И что ты сделаешь? Разобьешь голову о ближайшую каменюку? — ехидно протянул Базузу; когда же Спайк решительно направился в противоположную от реки сторону, Базузу поспешно произнес: — Ладно, ладно, договорились. Я тебе не указываю, ты мне тоже. Если что — мои слова тебе передает мелкий демон, кружащий у твоего уха вместе с другой мошкарой. А теперь действительно иди сюда и поживее, покуда ящеры не вернулись.
Какое-то время поворочав мыслями, Спайк все же передумал, развернулся и принялся продираться сквозь кусты обратно к реке. Не то, чтобы он так сильно жаждал пообщаться с ненавистным демоном, однако в его компании шансы на выживание резко увеличивались, так что холодный расчет взял вверх над неприязнью к твари с Той Стороны. Но Спайк твердо поклялся сам себе, что если Базузу предложит ему сделку, подобной той, что он заключил с Тео, Спайк скорее утопится в ближайшей луже. Всяк лучше, чем терпеть этот мерзкую трескотню у себя в голове днями и ночами.
Выйдя к реке, Спайк огляделся. О недавней битве напоминали только обломки баржи, прибившиеся к берегу, да чья-то засохшая кровь на песке.
— Ну и где этот траханный козлом демон? — пробормотал Спайк.
— Моргальники опусти, — в раздражении проговорил Базузу.
Спайк взглянул под ноги — и действительно увидел знакомый череп на половину врывшийся в мокрый песок. Спайк взял черепушку в руки и тут ему в голову пришла интересная мысль — а что станется с демоном, если Спайк вдруг расхерачит череп на меленькие кусочки о ближайшее дерево? Тварь помрет или отправится в свой мир? Впрочем, любой из этих вариантов устроил бы Спайка, поэтому он хорошенько размахнулся, приготовившись отправить останки какого-то несчастного в полет.
— И думать не смей! — рявкнул Базузу. — Если не хочешь выковыривать здешних гадов палками из члена и задницы.
Спайк замешкался. Он подозревал, что демон просто-напросто блефовал. Однако у Спайка, уже видевшего, на что способен Базузу, не было ни малейшего желания проверять то на собственной шкуре, как бы не велик был соблазн рискнуть и избавиться от назойливой твари раз и навсегда. Поэтому, горестно вздохнув, Спайк положил череп на землю и присел рядом.
— Ты можешь с помощью колдовства перенести нас куда-нибудь подальше отсюда? — спросил Спайк, наблюдая за огромной лягушкой, пучащей на него глаза; поймав длинный плевок, она возмущенно квакнула и скрылась в мутной воде.
— Конечно! — ответил Базузу, но не успел Спайк воспрять духом, как Базузу, клацнув зубами, ехидно продолжил: — А пред тем еще слепить из глины шлюх, а из воды сотворить вино. Ты хоть представляешь, чего стоит телепортировать хотя бы пустую чернильницу? У самых могучих чернокнижников на это уходили годы подготовки, и даже нам, демонам, такое едва ли под силу.
— Нет так нет, я ж в ваших магических выкрутасах не разбираюсь, — огрызнулся Спайк. — Ну так предложи план сам, умник. Чего я один мозги ломаю.
— Если бы я не пообещал перестать макать тебя макушкой в ночной горшок, я б сказал, что ломать там нечего, — хихикнул Базузу и подпрыгнул на месте, а после продолжил уже другим, куда более серьезным тоном: — Выслеживаем тех уродцев, находим, куда они утащили сопляка, святошу и прочих неудачников, освобождаем недотеп и двигаемся дальше.
— Ты думаешь, они еще живы? — в сомнении сказал Спайк.
— Пока еще да, — гаркнул Базузу. — Но чем дольше мы тут машем языками, чем меньше у них времени. И если ты вдруг подумываешь бросить остальных и спасать свою задницу, хорошенько прикинь свои шансы: в одиночку здесь ты не протянешь и одну ночь.
Спайк озадаченно почесал затылок. Надеяться голыми руками расправиться с целой толпой чешуйчатых тварей, да еще в их родной стихии, казалось настоящим сумасшествием. Пускай даже и с помощью демона. Однако как ни крути, но Базузу был прав. Допустим, Спайку не попадется на глаза ни ящеролюдам, ни любым другим местным хищникам. Но ему все ж нужно было что-то жрать, а все припасы потонули вместе с баржей. Силков, удочки или хотя бы захудалого ножа, чтоб выстругать себе копье из ближайшей палки у Спайка тоже не было, а чтоб собирать коренья или ягоды необходимо знать, какими из них можно без опаски набивать брюхо, а какие лучше выкинуть в ближайшие кусты или же и вовсе не трогать.
— Ладно, — тяжело вздохнул Спайк, поднимаясь на ноги, и сунул череп под мышку. — Надо хоть корягу какую найти заместо дубинки…
Глава 24
Выждав момент, когда зевающий часовой отошел в ближайшие кусты справить нужду, Морган перекинул через стену крюк с привязанной к нему веревкой, ловко вскарабкался наверх, по-кошачьи мягко спрыгнул на землю и укрылся за бочкой с дождевой водой.
Проникнуть в особняк, стоявший на отшибе Насин’Лау, оказалось куда проще, чем думал Морган. Впрочем, оно и понятно. Охрана здесь скорее для виду — мало кто из местных селюков в здравом уме будет пытаться ограбить дом самого бургомистра. Для взломщиков же покрупнее тот был слишком мелкой рыбкой, чтобы ради не слишком богатой добычи переться в подобную даль.
Однако Моргана — точнее сказать, его нанимателя — интересовали отнюдь не деньги или драгоценности, а какая-то магическая побрякушка, над которой местный богатей трясся, как над зеницей ока. Многие опытные воры наотрез отказывались вести дела со всяким колдовским барахлом, хотя при удачном улове за орены, вырученные с продажи волшебного колечка, можно было безбедно жить полгода, не шарясь по чужим карманам. И надо признать, подобные опасения имели под собой веские основания.
Во-первых, как правило, владельцы мало-мальски мощных артефактов, помимо крепких замков и сейфов, окружали свое добро разного рода чародейской защитой, и чем более ценна была цацка, тем более мощные ее защищали заклятия, готовые спалить чужака на месте или связать его магической паутиной, которую не могла разрезать даже самая острая сталь.
Во-вторых, подобного рода безделицы частенько вели себя самым непредсказуемым образом, то взрываясь в руках незадачливого крадуна, то превращая его кожу в уродливую коросту. И то были вовсе не байки — Морган самолично видел несчастного, чье лицо напоминало гипсовую театральную маску, с вечно разинутым ртом, из которого на подбородок стекала слюна. Жил бедолага — хотя разве то можно назвать жизнью? скорее существованием — лишь за счет бывшего подельника, который, жалея приятеля, подкидывал ему при случае пятак-другой.
Ну и наконец, если даже ты сумеешь преодолеть все барьеры и вынести добычу, ее еще необходимо сбыть, а далеко не каждый скупщик краденного рискнет связываться с перепродажей Черных Лун или Когтей Эллеба. Святая Инквизиция плевать хотела на стыренные из ближайшей усадьбы серебряные ложки, продающиеся из-под полы, но торговля зачарованными амулетами или боевыми жезлами в лучшем случае могла стоить отчаянному дельцу изъятием всех товаров и крупным штрафом. И это ему еще повезло бы, так как иной раз спекулянта могли самого заподозрить в практике темных искусств и пригласить на костер. В Химларе или Бронише с этим было чуть полегче — как слышал Морган, на тамошних базарах даже гомункулов продавали точно курей, нисколько не таясь и расставив уродцев, плавающих в мутном растворе, прямо на прилавке — однако в Адрине любителей волховства не прощали.
