— Чем?
— Тем, что надо на всё наплевать, — сказала Витари.
— Ринуться, — сказал Коска. — И не упустить миг.
— И что ты думаешь обо всём этом? — спросил Витари Трясучка. — О напоре и как там её.
— Если дело пойдёт гладко, мы уведём Арио и Фоскара от остальных и… — Она резко щёлкнула пальцами. — Не так важно кто бренчит на лютне. Срок истекает. Через четыре дня великие мужи со всей Стирии съедутся в Сипани на свою конференцию. Я бы нашла людей получше. В идеальном мире. Но этот — не таков.
Из горла Коски выполз вздох. — Определённейше, нет. Но давайте не падать духом — за пару мгновений мы улучшили наш мир на пять человек! А сейчас, если мне дадут всего лишь стаканчик вина, мы будем готовы к…
— Никакого вина, — прорычала Витари.
— До чего дошло, что человеку нельзя даже промочить горло. — Старый наёмник наклонился поближе к Трясучке, так что тот рассмотрел изломы вен на его щеках. — Жизнь есть лишь море скорби, друг мой. Входите!
Следующий человек с трудом пролез в дверь, такой он был большой. На два-три пальца выше Трясучки, но тяжелее намного. Густая щетина поверх массивной глыбы челюсти и копна седых волос, хоть старым он не казался. Мощные ладони цеплялись друг за друга, когда он подходил к столу, малость сутулясь, будто его смущал собственный размер. Доски издавали жалобный скрип, каждый раз когда ступали его громадные сапожищи.
Коска присвитнул. — Ой-ой, ну и здоров же.
— Нашла его в таверне вниз по Первому каналу, — сказала Витари, — Пьяный в говно, но все боялись его сдвинуть с места. Наврядли знает по-стирийски хоть слово.
Коска наклонился к Трясучке. — Может ты возьмёшь его на себя? Северное братство?
Трясучка, что-то не припоминал, какого-то особого братства там, наверху, среди холодов. Но попытаться стоило. Слова казались непривычными для рта — так долго он их не использовал. — Как тебя зовут, друг?
Большой человек удивился услышав Северную речь. — Седовлас. — Он показал на волосы. — Всегда были такого цвета.
— Что привело тебя сюда, вниз?
— Приехал искать работу.
— Какую?
— Думаю, любую, лишь бы взяли.
— Даже кровавую?
— С удовольствием бы. Ты с Севера?
— Айе.
— Выглядишь как южанин.
Трясучка нахмурился, содрал вышитые манжеты и засунул их с глаз долой под стол.
— Ну, я не из них. Я Коль Трясучка.
Седовлас сморгнул. — Трясучка?
— Айе. — В нём вспыхнуло удовольствие, от того, что этот человек знал его имя. У него всё-таки ещё оставалась гордость. — Ты про меня слышал?
— Ты был с Ищейкой в Уффрисе?
— Верно.
— И с Чёрным Доу, да? Чёткая работа, насколько я слышал.
— Так и было. Взяли город, и всего-то пара трупов.
— Не больше пары. — Большой человек медленно кивнул, глаза не сходили с трясучкиного лица. — Должно было пройти поистине гладко.
— И прошло. Он отличный вождь, бережёт народ. Считаю, лучший из тех, кто отдавал мне приказы.
— Ну хорошо. Раз самого Ищейки здесь нет, для меня будет честью стать плечом к плечу с таким как ты.
— Добро. Взаимно. Рад, что ты будешь рядом. Он в деле, — произнёс Трясучка на стирийском.
— Ты уверен? — спросил Коска. — У него взгляд какой-то… кислый и меня это беспокоит.
— Тебе бы чуть-чуть поучится жизни, — проворчал Трясучка. — Ёбнуть немного энергичности.
Витари захлебнулась хохотом и Коска схватился за грудь. — Гах! Пронзён собственной шпагой! Что ж, полагаю можешь оставить своего дружка. И что мы будем делать с двумя северянами? — Он отщёлкнул пальцем. — Мы можем устроить инсценировку! Воссоздание знаменитой Северной дуэли — ну, знаешь той, Фенрис Наводящий Ужас или как там его, и… ты наверняка помнишь, как же его звали…
Спина Трясучки покрылась холодом, когда он произнёс это имя. — Девять Смертей.
— Ты про них слышал?
— Я там был. Прямо в гуще. Я держал щит на краю круга.
— Превосходно! Значит ты способен привнести в представление вибрации исторической достоверности.
— Вибрации?
— Немножко правды, — проворчала Витари.
— Тогда почему бы, нахрен, просто не сказать "немножко правды"?
Но Коска был слишком занят, радуясь собственной задумке. — Струя насилия! Джентльмены Арио будут жадно её лакать! И что лучше объяснит появление оружия в пределах видимости?
Трясучка смотрел на это без особого пыла. Переодеться в человека, который убил его брата, в того кого чуть не убил он сам и разыграть поединок. Одно в его пользу — ему по крайней мере не придётся тренькать на лютне.
— Что он сказал? — прогрохотал Седовлас на северном.
— Мы с тобой прикинемся, что у нас поединок в Круге.
— Прикинемся?
— Всё понимаю, но они здесь внизу какое только говно из себя не строят. Мы притворимся на показ, для зрителей. Разыграем, ну, ты знаешь. Увеселение.
— Круг — не то над чем смеются, — и большой человек нисколько не выглядел смеющимся.
— Здесь, внизу — то. Сперва мы притворимся, а потом скорее всего нам придётся биться с другими взаправду. Сорок монет, если справишься с делом.
— Тогда ладно. Сперва мы притворяемся. Потом мы бьёмся взаправду. Понял.
Седовлас окинул Трясучку долгим, неспешным взглядом, затем неуклюже погромыхал прочь.
— Следующий! — рявкнул Коска. В дверь запрыгнул тощий мужчина в оранжевых рейтузах и ярко-красном камзоле, в руке большая сумка. — Ваше имя?
— Я никто иной как — он отвесил изящный поклон — Невероятный Ронко!
Брови старого наёмника взлетели также мгновенно, как упало сердце Трясучки. — И чем вы владеете, как артист и как боец?
— Одним и тем же, сэры! — Кивая Коске с Трясучкой. — Миледи! — Затем Витари. Он плавно развернулся, закрываясь, дотянулся до сумки, а затем крутанулся обратно и держа руку у лица, сдул щёки…
Был шелест и из губ Ронко взметнулся всплеск ослепительного пламени, такой длинный, что щёки Трясучки защипало от жара. Он бы нырнул с кресла вниз, если бы не упустил момент, но вместо этого застыл на месте — моргая и таращась, часто дыша, как только его глаза снова привыкли к темноте склада. Пара огненных лужиц осталась на столе — одна совсем рядом с кончиками дрожащих пальцев Коски. Пламя зашипело в тишине и погасло, оставив за собой запах, от которого Трясучке захотелось блевать.
Невероятный Ронко прочистил горло. — Ах. Чуть более… наглядный показ, чем я рассчитывал.
— Но чертовски впечатляющий! — Коска отгонял дым от лица. — Безусловно увлекательный и безусловно смертельный. Вы приняты, сэр, с окладом сорок серебренников за ночь.
