- Надеюсь еще раз увидеть вас, Эскер,- сказала она.
- Всенепременно, графиня,- пообещал я. И тут же, поддавшись какому-то странному наитию, сказал: - Ли-мнэ ар мираар…
Катрин изумленно приоткрыла ротик, на меня посмотрела как на привидение. В зеленых глазах мелькнуло недоверие, даже страх. Аш удивленно глянул сначала на меня, потом на нее, на выразительном молодом лице застыли недоумение и растерянность.
- Что ты там бормочешь, Эскер? - угрожающе спросил он.
- Да так… - отмахнулся я.- Начало одного стихотворения. Пытаюсь быть галантным и все такое… Прощайте.
Я развернулся, поспешно пошел к выходу, пока не догнали и не остановили. Быстро сбежал по ступенькам, поежился под слепым взглядом каменных горгулий. Снаружи было свежо, в темном небе застыла россыпь равнодушных звезд. Во дворе мэрии толпились гости: вышли подышать свежим воздухом; отовсюду доносился смех, разговоры. Фонтаны красиво подсветили фонарями, струи воды сверкали и искрились.
Немного постоял у крыльца, вдохнул полной грудью. Пьяная муть постепенно выветрилась из головы. Сейчас бы умыться, а лучше б окунуться в фонтан, но такие мальчишеские выходки тут недопустимы. И так дров наломал в разговоре с Катрин.
В голове промелькнула ленивая мысль, что пора бы и домой. Обязанности представителя семьи выполнил, вина выпил, угощение попробовал, богачей лицезрел. Что еще остается? Но возвращаться почему-то не тянуло. Я представил свою каморку, пыльные картины, мусор и крошки на столе, тяжело вздохнул.
Ноги сами вынесли меня в сад. Там перемигивались огоньки маленьких фонариков, журчала вода, веселые тени метались от куста к кусту. Люди прогуливались парами и даже компаниями. Прошел по темной аллейке, поглазел по сторонам: в хрупких на вид ажурных беседках светло как днем, молодежь пьет вино и веселится, в одной даже сидит бард, наигрывает что-то слезливое на лютне. Но его не слушают, кувшины с вином опустошаются один за другим.
Остановился в темном закоулке, поднял голову вверх: сквозь листву проглядывали звезды, весело подмигивая мне. Легкий ветерок приятно холодил кожу, ерошил волосы. Пахло травой, ночной влагой, в воздухе витали ароматы цветов. В душу вошла какая-то сладкая тоска и невыносимая светлая печаль.
- Ах, вот вы куда подевались, негодник!
Мне на плечо мягко легла маленькая горячая рука, потянула к себе. Я резко развернулся и тут же попал в чьи-то объятия. Теплые мягкие губы с силой вжались в мои. Скользкий игривый язычок проник в рот, пощекотал, прошелся по шее, лизнул мочку уха.
- Злодей Патрик украл вас у меня, но я так просто не отступлюсь,- жарко зашептала Кларисса мне на ухо.
Я ошеломленно ахнул, но губы истомившейся по мужскому вниманию красавицы тут же закрыли мне рот, заглушили возмущенный возглас. Она целовала страстно, хищно, словно голодная львица, вцепилась в меня, как колючка в хвост дворняги, маленькие шаловливые ручки погладили мне грудь, но тут же скользнули ниже, еще ниже…
- Ах вы шалун! - прошептала она игриво.- Прятали от меня такое сокровище.
Я застонал, горячая кровь ударила в виски с силой кузнечного молота, мысли спутались, сладкая истома прооснулась внизу живота, кошкой вскарабкалась вверх. Кларисса, не ослабляя напора, распаляла меня, брала нахрапом, уповая на то, что мужское начало возьмет верх.
А какого Мрона! - возникла ленивая мысль в мозгу.- Поваляю эту дикую штучку на травке в кустиках, потешу плоть. Свобода у нас или нет? И что я так сопротивляюсь, даже странно. Расслабься, Эскер, получай удовольствие. Никаких обязательств, никаких тревог.
Затуманенный мозг отмечал: вот она стонет от наслаждения, кусает мои губы, прижимается своей горячей грудью к моей, сквозь тонкую ткань я чувствую горячую и мягкую грудь.
- Извините, леди Кларисса,- прохрипел я, отстранившись.- Но я не хочу вас.
Она замерла, как громом пораженная, я увидел, как поблескивают ее глаза в темноте. Кларисса отшатнулась от меня, глянула с недоумением, даже изумлением. Никто никогда не сопротивлялся, мужчины сами всегда охотно прыгали к ней в постель. А тут какой-то мальчишка, что должен плакать от благодарности и страсти, вдруг вздумал ломаться. Мы немного постояли молча. Я перевел дух: сердце бешено колотилось, кровь бухала в ушах. Хотелось завалить ее на траву и мять, мять, рыча от удовольствия. Я стиснул зубы, заскрежетал ими, постарался успокоиться. Но в голове уже замелькали красочные картины, а кожа все еще помнила прикосновение острого влажного язычка.
- Нет-нет-нет, мой мальчик, ты не знаешь, о чем говоришь… - зашептала она торопливо.- Ты не в себе. Давай я покажу тебе, что ты не прав, ты поймешь…
Кларисса вновь потянулась ко мне, попыталась обнять, но я отступил на шаг, выставил перед собой руки.
- Леди Кларисса,- пробормотал я смущенно,- вы ошиблись. Мне этого не нужно.
Она вздрогнула, хрипло, тяжело дыша. Даже в темноте видно было, как вздымается тяжелая грудь, как отблески света играют на безупречно белой и гладкой коже. Прическа растрепалась, но она почему-то только похорошела. Непреодолимый и очень древний зов толкал меня к ней, но я упирался, бешено ругаясь про себя. Я не животное, я не животное, не животное… - стучало в голове. Устою, удержусь. Я не собака, чтобы бросаться на кость, что сотни раз обгладывали до меня.
Кларисса замерла, посмотрела на меня уже со злобой и обидой.
- Я хочу тебя, мальчик,- резко сказала она.- Я заплачу…
Она вновь двинулась ко мне, но я отшатнулся. Что за глупости, от женщины бегаю.
- Оставьте ваши деньги при себе,- прорычал я, оскорбленный.- Я не хочу вас!
- У тебя есть девушка, которой ты хранишь верность? - быстро спросила она.
- Нет.
- Тогда почему?
- Я не дикий зверь, чтобы бросаться на женщину которую едва знаю,- прохрипел я.
- Ну так узнай меня получше,- голос низкий, грудной.
Она соблазнительно вильнула бедрами, быстро провела руками по талии, сжала пальцами свою пышную грудь.
Сердце застучало сильнее, погнало кровь из мозга вниз, но не к ногам, а немного выше. Я едва не застонал от отчаяния, но неимоверным усилием воли сдержался.
- Нет,- твердо сказал я.
Звонкая пощечина ожгла мне щеку, мир на миг вспыхнул болью. Я молча сделал шаг назад, повернулся и пошел дальше по аллейке. Да, веселый вечерок получился, но пора и честь знать. Меня ждет старая скрипучая кровать и пыльные простыни. Ноги не гнулись, низменное существо во мне вопило и ругалось. Хотело повернуть назад, схватить эту женщину, впиться в нее губами и даже зубами. Но я сдержался, и чем дальше отходил, тем больше крепла моя воля. Мозг очистился, в нем вновь появились светлые мысли.
