– Давай, настучи! – зло бросил ему в лицо младший Аарден. – Расскажи клирикам, расскажи отцу, расскажи всей стране!.. Чего же ты ждешь?! Рассказывай, ну!!!
– Нет, брат, – холодно отозвался Айрин, поднимаясь. – Я не собираюсь выдавать тебя, а не попасться самому у тебя ума хватит.
Уже от самых дверей он, не оборачиваясь, тихо добавил:
– Смажь чем-нибудь спину, след лапы Оркхаанга красотой не блещет.
Дуэйн тут же показал ему вслед язык и повернулся к зеркалу спиной, пытаясь разглядеть свой памятный знак. На коже, от лопаток до затылка, красовался глубокий отпечаток трехпалой лапы…
– Вот так оно и было, – завершил свой рассказ чародей, устраиваясь поудобнее. – Удовлетворена?
– Да, но… – Крисса неуверенно замолчала, подбирая слова. Этот эпизод характеризовал Дуэйна отнюдь не с лучшей стороны, и наконец она тихо выговорила: – Получается… ты и правда преступил закон?
– Ну, преступил немного, – нехотя согласился он. – Что тут такого?! Знаешь, сам себя я давно уже простил, что только не взбредет в голову, когда начитаешься умных книжек в четырнадцать лет! Айрин, поди, тоже чем-то таким баловался.
«Сомневаюсь» – чуть было не сказала она вслух. Повисла неуютная пауза, после которой Аарден как ни в чем не бывало сказал:
– Ну, давай спать, лаборатория меня порядком утомила. Спокойной ночи, моя крошка.
Через несколько минут чародей уже крепко спал, по привычке стянув на себя одеяло. Кристина же до рассвета прислушивалась к тишине ночи, мечтательно изучая темный потолок. Сон сморил ее, лишь когда небо окрасилось застенчивым розовым цветом зари, и снился ей, конечно же, Айринкельн.
Снова была тихая, лунная ночь. Со времени первого визита Айрина прошла неделя, и за это время Крисса уже вполне освоилась со своим новым чувством. Вернее, так ей казалось до сегодняшнего утра, когда король вдруг нежданно-негаданно снова нанес брату визит. Причем чуть позже в беседе он упомянул, что знал об отсутствии Дуэйна (тот как раз отправился в Проклятый храм), так что девушка сочла возможным принять его посещение на свой счет. Судя по всему, так и было. Айринкельн был предельно внимателен и любезен, их разговор ни на одно мгновение не коснулся отношений или распри братьев, и взгляд старшего Аарден выражал гораздо больше слов… Кристина готова была поклясться, что видела в глубине его темных зрачков безграничную нежность, которую не отравляли даже малейшие искорки желания или каких-либо похожих эмоций. Ей казалось, они с королем вполне могли бы и дальше обходиться без слов, как в первую встречу, когда она впервые почувствовала, что в душе разгорается пожар. Говорить не было нужды. Достаточно было лишь коснуться рукой, прижаться к плечу, крепко обнять, завести руку в короткие русые волосы… Однако ничего этого не было. Прикосновение было легким и ничего не значащим, секундным, когда Айрин целовал ей руку на прощание…
И вот теперь, лежа рядом с Дуэйном, Крисса понимала, что она больше не выдержит. Она уже знала, что скажет чародею, и только боялась, как бы он не распознал ее истинных настроений. Оттягивать и дальше не имело смысла, так что девушка решительно села на постели, набрала в легкие побольше воздуха и тихо сказала:
– Дуэйн, я хочу кое-что тебе сказать.
Чародей насторожился, в ее голосе проскользнули какие-то незнакомые доселе металлические нотки. Он сейчас же отозвался:
– Теперь? Ночью?
– Да, именно теперь. Поверь, это очень важно для меня…
– Ну, я весь твой, – улыбнулся он, поворачиваясь на бок. – Внимательно слушаю.
– Я знаю, ты вряд ли хотел бы услышать именно это, – медленно, но вполне уверенно заговорила Кристина после некоторой паузы. – Но почему-то мне кажется, ты поймешь меня. Я-то знаю, что у тебя доброе сердце.
– У меня?! – рассмеялся чародей. – Доброе что?! Ты не в себе, малыш!
– Не перебивай. Жаль, ты не послушал меня раньше, я ведь уже пыталась поговорить с тобой, но… Одним словом, постарайся понять меня правильно, я так больше не могу. Я не люблю тебя и ничего не могу с собой поделать. Умоляю, отпусти меня. Я думаю, что уже сумела отблагодарить тебя за спасение.
Повисла нехорошая пауза, в которой Аарден резко сел и протянул:
– Что?!.. Ты хочешь сказать, что спишь со мной только потому, что якобы должна мне?! – в его голосе теперь слышалась плохо скрытая ярость. – Ты вконец лишилась рассудка?!
– Нет. Я понимаю, как ужасно это звучит… Поверь мне, говорить подобные вещи тоже нелегко. Мою благодарность нельзя выразить словами, и мне меньше всего хочется причинять тебе боль, но… я… я правда не могу!
– Вот оно что… Да в гробу я видал твою чертову благодарность! – процедил сквозь зубы Дуэйн. – Я уже говорил тебе, Крисса, что мне, кроме тебя самой, ничего не нужно! И просто не может быть нужно! Твои слова жестоки, неужели ты этого не понимаешь?!
– Я просила дать мне время, – резонно возразила она. – Я пыталась сказать, что не стоит стараться строить со мной отношения, но ты не хотел меня слушать!..
– Верно, не хотел. И сейчас не хочу! – в его глазах плескалась злость, когда он говорил. – И даю тебе шанс. Пожалуйста, скажи, что все это тебе приснилось! Опровергни свои слова, ну, давай, я жду!
– Нет, – не отводя взгляда, ответила девушка. – Прости.
Ночную тишину прорезал звук пощечины. Потирая горящую щеку, Кристина наблюдала, как Аарден судорожно натягивает на плечи балахон и быстрым шагом уходит прочь. Больше он не произнес ни слова… Несмотря на неприятность произошедшего, Крисса чувствовала себя необычайно легко, как будто вдруг излечилась от тяжелой болезни. Жизнь сразу показалась не такой безрадостной, и, засыпая, девушка счастливо улыбалась.
…Дуэйн громко хлопнул дверью, входя в свои покои, и остановился, опершись руками о стол, переводя дыхание. Злоба душила его, он понимал, что сейчас не может думать ни о чем, кроме тех проклятых четырех слов, которые она только что сказала. «Я не люблю тебя». Тварь! Ну что, что ей еще нужно?! Она и так живет как принцесса – безродная танцовщица, рабыня, так, какая-то бродяга с большой дороги!.. И вот пожалуйста, видите ли, не любит она кронпринца Эрквадиора. Чертова упрямица!..
Он сел и устало уперся лбом в ладонь. Ничего, это ненадолго. Девчонка еще поймет, что к чему, и сама прибежит мириться! И он простит ее, потому что действительно любит. Но, конечно, несмотря на свою любовь, проглатывать все ее обидные слова он не собирается. Срочно надо было отвлечься, унять раздражение и злость… Аарден тяжело откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и тихо сказал слуге, который тут же возник перед ним:
