— Он с детства был моим кумиром. Я старалась во всем походить на величайшего воителя во Вселенных, — иронично подтвердила принцесса, уточнив после маленькой демонстративно-удивленной паузы, — хотя бы внутренне. Ибо столь мрачной рожи мне в жизни не скорчить. А насчет роста? Что ж, хоть дорасти до старшего кузена мне так и не удалось, однако я возлагаю большие надежды на ходули, — Элия подтолкнула брата к двери. Свои-то вещи предусмотрительная богиня, просчитавшая каждый ход Вальдорна, сложила еще ночью.
Выпроводив Джея, принцесса приготовила сумку и, создав иллюзорное зеркало, наскоро оглядела себя: нет ли где изъяна. Из призрачной зеркальной глубины на богиню смотрела прекрасная девушка в закрытом синем платье простого покроя с тонкой серебристой оторочкой на широких манжетах рукавов и воротнику. Тонкий серебристо-серый поясок плетения змейка перехватывал осиную талию. Глаза Элии казались голубыми с серебряными искрами. Принцесса достала из шкатулки и надела маленькие серебряные сережки и серебряное колечко, поправила волосы. Удовлетворенно кивнула, еще раз оглядела себя, и вышла в коридор. Принц, нацепивший свежую рубашку, уже ждал ее там.
— Молодец, дорогой, точен как Служитель Смерти. При надлежащем упорстве и систематических тренировках из тебя еще выйдет оруженосец Нрэна, — одобрила девушка и гордо прошествовала вниз по лестнице, не уделив и секунды внимания возмущенным протестам брата. Почему-то Джей даже помыслить не смел о перспективах военной карьеры.
Придворный, обмахиваясь все тем же кружевным платочком с монограммой, нетерпеливо ждал сказителей, действуя на нервы ранним посетителям трактира своим неторопливым хождением по диагонали помещения и портя людям аппетит. Глядя на него, даже самые голодные старались заказывать порции поменьше. Под тяжестью массивной фигуры франта, моля о снисхождении, жалобно скрипели широкие доски, не жаловавшиеся на вес аппетитной толстушки-трактирщицы.
— Мы готовы, милорд, — Элия присела в реверансе.
Не дожидаясь очередного тычка сестры, принц почтительно склонил голову. Придворный снисходительно кивнул и вперевалку, точно гусак, направился к выходу. Госпожа трактирщица, так и не успевшая "перемолвиться словом" со сказителем на прощание, утирала крупные слезы подолом крахмального фартука, но, к великому облегчению принца вмешиваться не решалась. Видела, что возлюбленный потерян для нее по крайней мере на время.
Выйдя из трактира, боги увидели почти у самых дверей нарочито перегородившую проезд большую зеленую карету с претензией на вкус и роскошь. Придворный уже сидел там, утопая в мягких подушках, основательно продавленных его весом. Джей проворно забрался внутрь и подал руку сестре.
Оказавшись в карете, Элия ласково улыбнулась брату и промолвила:
— Спасибо, дорогой.
Лоулендцы уселись напротив придворного, тот высунул руку из окна, махнул кучеру платочком, и карета тронулась в путь, покряхтывая под гнетом груза. Госпожа трактирщица, не выдержав, в последний момент выбежала на дорогу с буйным рыданием, застрявшим где-то в непомерной груди, и долго махала вслед экипажу фартуком, словно провожала покойников. Неприятный холодок пощекотал сердце принца, но он решительно мотнул головой, прогоняя его прочь.
— Вы выступите перед Господином искусств наместника Вальдорна — лордом Жеромом. Если он сочтет, что вы настолько искусны, чтобы предстать перед его светлостью, вы сможете продемонстрировать свои таланты наместнику, — проинформировал толстяк сказителей.
Элия молча склонила голову, демонстрируя внешнее почтение и одновременно не давая франту шансов начать ухаживания. Придворный с неудовольствием покосился на явно лишнего Джея, одним своим присутствием мешавшего флирту с симпатичной простолюдинкой. Что ж, потом у него будет достаточно времени, — легкомысленно решил толстяк и замолчал к несказанному облегчению принца, раздраженного тонким свинячим голоском пузана.
Воспользовавшись паузой, боги потратили оставшееся время на мысленное обсуждение репертуара, который они решили представить на суд некого лорда Жерома, носящего громкий титул Господин Искусств и разглядывание красот Альша из окон кареты.
— Не слабо! — присвистнул Джей, когда экипаж, миновав несколько кварталов весьма богатых особняков, подкатил к резиденции наместника.
Глава 15. Прослушивание талантов
Трехэтажный беломраморный дворец, отделанный зеленым камнем, представлял собой произведение искусства. Во всем здании, его изящных строгих пропорциях чувствовался вкус наместника (или его архитектора). Дворец окружал небольшой, но прекрасно скомпонованный парк: аллеи, украшенные скульптурами, фонтаны, беседки, несколько павильонов, ровно подстриженные газоны, аккуратные клумбы с экзотическими цветами, фигурные кусты, раскидистые деревья, дающие густую тень даже в самый знойный полдень. Все это великолепие защищала высокая ограда. Охранные заклинаниЯ, вплетенные прямо в узорчатые прутья решетки, были не менее внушительны. Стояла стража.
"Мужлан!" — брезгливо подумал придворный о сказителе, так примитивно оценившем грандиозную городскую резиденцию наместника. Втайне толстяк не раз грезил о таком же дворце, куче слуг и, разумеется, такой же власти.
Стражники пропустили знакомую карету на задний двор. Лакей спрыгнул с запяток и открыл дверцу. Франт вышел первым и галантно протянул руку даме, правда, перчатку снимать не стал.
— Вы так добры, господин! — воскликнул Джей, более не "милордствуя" и, по-хамски вцепившись в руку придворного, спрыгнул с подножки. На белой перчатке остались темные следы пыли, которой принц предусмотрительно запасся, обыскав все потайные уголки кареты, куда не добрались вездесущие слуги с влажными тряпками и выбивалками.
Жалкая бороденка пузана затряслась от негодования. Он позеленел, вырвал ладонь из оскверненной перчатки, так и оставшейся в загребущих пальцах принца. Почти бегом, что было весьма забавно при его комплекции, придворный устремился прочь под громовые раскаты хохота стражников. Джей изобразил на своей подвижной физиономии неподдельное разочарование, паясничая, воскликнул:
— Куда же вы, господин, а перчаточку-то забыли! Ай-я-яй! Вам ее почтой выслать или с гонцом?
Не дождавшись ответа, бог разочарованно пожал плечами и, утерев руки перчаткой беглеца, небрежно забросил ее на крышу кареты под не смолкающий хохот стражи и ехидные улыбки слуг, ставших очевидцами сцены. Видать, к жирному франту симпатии во дворце Вальдорна не испытывал никто.
