Граф Гуго лениво отхлебнул из кубка темное пиво и в раздражении покосился на деревянный помост. Невиданные лицедеи не радовали, так же как не радовал блеск фальшивого золота на их костюмах. Его Светлость любил шутов и балаганы своей родины. Действо, разыгрываемое ныне перед графом, написал некий школяр-недоучка, надеявшийся на милость гордого аристократа. Правда, называлась мистерия достаточно двусмысленно: «Яд и Корона, или Повесть о благородном и грозном синьоре Менском». Сейчас бледный школяр, замерший за полотняным занавесом, не сводил с графа глаз.
«Нравится или нет? И если нравится, то сколько денег даст? — лихорадочно размышлял школяр. — Может, даст такие деньги, что и лавку можно будет открыть. А может, денег хватит кабак с девочками открыть. Должен же он оценить, как я его прославляю. Да за такую хвалу и трех кошелей золота не хватит! Ну, теперь все, прощай проклятая бедность, заведу себе трех жен и пяток рабынь прикуплю!»
После того как действо закончится, он и впрямь получит два кошеля золота. Дорого ценит граф свою честь и славу. Так дорого, что двое графских слуг прирежут школяра следующей ночью. Негоже мелким людишкам судить о господах и их делах. Сегодня прославляют, а завтра бунтовать еще вздумают.
Вот и лежи, школяр, в гробу из хорошего дерева, купленном на графские деньги. И весь город будет знать о том, как зарезали тебя враги Его Светлости. Не найдут на твоем теле графского золота. Вот такая тебе графская милость выпала, писака.
Пока же школяр продолжал с надеждой смотреть на графа Гуго. На тонких, аристократических чертах графского лица застыла вежливая улыбка. Но сейчас меньше всего Его Светлость занимали лицедеи на помосте. Граф напряженно размышлял, и выводы, к которым он приходил, не радовали графа Гуго. С недавних пор мало что радовало Его Светлость.
Даже сейчас невольно перед глазами графа вставал завтрашний или послезавтрашний день, когда кровавый круговорот захлестнет ашурские улицы. Как наяву граф видел рвущийся к городским воротам окровавленный клубок, застилающий улицу телами убитых. Страшно будут умирать его люди, щедро лить свою кровь в схватке с дружиной ведьмаков, владык Чернолесья. Лихо будет драться поредевшая ведьмачья сотня, лихо, не прося пощады и не давая ее никому.
Граф Гуго поморщился, представив, сколько обученных дружинников ляжет в бою с ведьмаками. Преданность — товар редкий в Ашуре, и придется отправить на верную гибель лучших воинов. Люто дерутся дружинники Черного Леса, демонам впору так владеть мечами. Да и магия ведьмаков соберет свою смертную жатву. Но не было выбора у графа: если не перебить ведьмачье посольство и вместе с некромантами не двинуться на Чернолесье, то будет поздно.
Сильны ведьмаки, но и против них нашлась сила. Двинутся легионы мертвяков со всех окрестных кладбищ, послушные воле некромантов. Павшие в неравных боях, ведьмаки станут пополнением в армии мертвецов. И когда сойдутся в решающем бою рати ордена Некромантов и дружины Черного Леса, только боги знают, кто выйдет победителем.
Для победителя уже припасена подходящая ловушка. А когда ни ведьмаков, ни проклятых чародеев не останется, взойдет на престол Его Светлость граф Гуго. Станет королем благородный граф, и горе всем непокорным. На земле и на небесах не уйти им от королевского гнева.
Бог на его стороне, это граф знал точно. Не зря вот уже три дня легат Римского Папы тайно прибыл в Ашур. Давно договорился граф с посланцами Рима о своей коронации.
Святая Церковь не забывает обид. Не забывает, как верных ее слуг с позором изгнали из города проклятые колдуны, слуги Сатаны. За все надо платить. Флот с солдатами Христа уже двигался к Ашуру. По слову Папы нашили на одежды кресты бароны и рыцари с большой дороги, желающие обрести богатство и новые земли.
Далеко разнеслась слава о богатом торговом городе Ашуре. Да и граница Руси недалеко. Подкопив силу, можно будет не только Черный Лес, а и всю Русь подчинить. Не зря говорили сладкоголосые посланцы Рима о язычниках, веры истинной не знавших: «Зверей сих бешеных надлежит держать в страхе Божьем, повелевая ими не иначе как огнем и мечом!»
Богаты русские земли, богаты хлебом, ремеслами, торговлей. И по слову Папы двинулись воины Христа добывать себе небесное царство.
Как раз оно интересовало их меньше всего. Богатые земли для царства земного, золото и рабыни — вот чего желали они. Медленно плыли корабли, и в кости проигрывали благородные рыцари свои будущие замки и баронства.
Лишь на первом из кораблей не играли и не пили вино. Плыли на нем псы Господа, посланные искоренить веру русов. Мудры были посланцы Рима, знающие, что принявший веру рабов станет рабом и рабами будут дети его.
Разносились над водой звуки органа, и будущие владыки Руси преклоняли колена перед своими владыками. Не было на посланцах Рима шелка и бархата, даже митры епископов томились в сундуках. Ризы из грубой ткани и пояса-веревки из верблюжьей шерсти носили псы Божий. Низко склонялись одетые в шелка рыцари перед своими наставниками.
Месяц в пути провели они, и еще полтора месяца пути оставалось до Ашура. Ждали монахи голубей от папского легата в Ашуре. Лишь получив весть от него, двинутся рати на беззащитный город. Дружинники графа отворят ворота и помогут Христову воинству вырезать непокорных горожан. После этого уцелевших жителей ждет обряд крещения, а графа Гуго — коронация. Прост был план Бартоломео Каэтани, легата его святейшества Адриана. Весь вольный край станет вотчиной нового короля, а король смиренным слугой Святейшего Престола.
Не знал только Бартоломее Каэтани, будущий кардинал всея Руси, что в планах его имеется маленькая неточность и что его судьбу эта неточность безвременно обрывала. Не понимал Каэтани, что скорее сдохнет, как собака, граф Гуго, чем станет верным слугой какого-то кардинала, от имени Папы указывающего, как править королю Гуго.
Будущий король уже приготовил для будущего кардинала достойное место для погребения. Во избежание кривотолков умереть Бартоломео был должен не от рук убийц, подосланных некромантами, а от болезни. В коллекции графа имелись различные яды, приводящие к отсроченной смерти, но граф колебался. Идеальным было бы отравление кардинала на пиру победителей, у стен захваченного Ашура. Пир должны были устроить предводители Христова воинства, и граф, как будущий король Ашура, должен был на нем присутствовать.
По мысли графа, после смерти кардинала двое епископов, приплывших в Ашур вместе с войском, немедленно начнут выяснять, кто из них достоин занять пост умершего. Наиболее послушного граф планировал поддержать и назначить своей властью архиепископом своего королевства. Ну а утвердит нового владыку Рим или нет — дело десятое.
