А кто-то собственную дочь в жертву Иру принести хочет.
- В сказке ложь, да в ней намек.
- Намек вернуть тебя обратно в подземелье осеннего дворца?- осведомился у меня папочка.
Я сделала вид, что задумалась, а потом мотнула головой.
- Нет. Намек покормить и отмыть. В жертву хочу быть принесена чистой и сытой.
Выслушав мое замечание, Доминик расхохотался. Затем поманил следом за собой; десять шагов - мы прошли через арку и оказались в гостиной.
Приятный полумрак, разгоняемый приглушенным светом ламп, аромат лаванды, успокаивающий, навевающий сон, треск поленьев в камине, пейзажи, обрамленные в тонкие рамы, и большое зеркало - эту комнату действительно можно было назвать уютной.
Я прикрыла глаза, вдохнув этот легкий запах с фиолетовым оттенком, только сейчас понимая, как я на самом деле устала … от всего.
- Мы вас ждали вечером, господин,- раздался за моей спиной хриплый голос, и я, не удержавшись, ойкнула, подскочив на место.
- Опоздал. Ро, распорядись накрыть на стол. Но сперва нужна горячая ванна для девушки,- и кивнул в мою сторону.
Тот, кого Доминик назвал Ро, оказался невысокий пожилым мужчиной с длинной седой бородой. Одет он был в аккуратный чистый темный кафтан.
Оглядев меня с головы до пят и явно уловив некое сходство со своим хозяином, Ро удивленно приподнял брови. На этом проявление изумления с его стороны и закончилось.
- Конечно,- он слегка поклонился.- Все будет сделано, господин,- направился к выходу из комнаты, удостоив меня на прощание еще одним оценивающим взглядом.
- Присаживайся,- отец кивком указал на широкие кресла, возле камина - в одно из них и я опустилась, вытянув ноги к огню.
Доминик же направился к стеклянному столику, где стоял графин. Судя по темной жидкости, это было вино.
- Будешь? - спросил он - я кивнула.
Два изящных кубка из красного стекла, в которых вино казалось черным, в руках колдуна: один достался мне, из второго пил Доминик.
Заметив, как я не решаюсь отпить, он усмехнулся.
- Не отравлено.
- Хорошо,- и сделала глоток терпкого букета.
Опустилось молчание. Отец смотрел на огонь, я же, попивая вино, исподтишка наблюдала за ним: маска строгости сменилась усталостью, будто Доминик за минуту постарел на несколько лет, в темных глазах отблески огня и застарелая грусть с синим вкусом.
Точный и мгновенный укол жалости в мое сердце … Прав был Вигго: все-таки я действительно добрячка.
Наконец-то я решилась задать вопрос, мучавший меня долго.
- Какой была моя мама?
Изабелла рассказывала мне про нее и про отца достаточно, но сейчас захотелось услышать именно от Доминика.
Почему-то мне важно было услышать именно его слова… не знаю, почему… просто важно.
Мужчина тепло улыбнулся:
- Замечательная,- и это было сказано с такой нежностью в голосе, что даже я удивилась: она никак не подходила к образу жестокого колдуна.
Теперь во взгляде Доминика появилось что-то еще: ласковое, будто воспоминания о Миранде были для него, подобны согревающим лучам солнца.
- Изабелла сказала, что ты знал о том, что у тебя от связи с ведьмой родится ребенок с Даром …
- Знал,- не стал отрицать мужчина.- И тогда во дворце двадцать лет назад я очаровал её нарочно… а потом она очаровала меня … - он горько усмехнулся и откинулся на спинку кресла.- Изабелла, наверняка, рассказывала о том, какой я монстр, но в одной она не права: я действительно любил её.
- И убил?
Доминик задумался, но молчание не затянулось надолго.
- Я её погубил … - ответил, разглядывая вино в бокале.
И мне стало обидно и горько до такой степени, что на глаза навернулись слезы, а внутри проснулось желание подскочить к отцу и влепить ему звонкую пощечину… но я осталась сидеть неподвижно, сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и поинтересовалась:
- У тебя было все,- мой голос все равно дрожал.- Почему ты это разрушил? Что такого предложил тебе Ир, ради чего ты поставил на кон самое ценное?
Вероятно, Доминик ждал этого вопроса: рано или поздно его кто-то должен был задать.
- Бессмертие и власть … когда я был молод, мне казалось, что ради такой награды можно пожертвовать всем. А сейчас … сейчас это напоминает движение по инерции: мне когда-то дали толчок, и я все качусь и качусь в пропасть, не в силах остановиться …
- Может, ты просто и не хочешь останавливаться.
- Может, - согласился со мной отец.- Но не мне уже поворачивать назад - я зашел слишком далеко. Награда и служба Иру это все, что у меня осталось,- и взглянул на меня. - Прости меня, Настя… за всё.
Я отвернулась, чтобы он не видел слез, предательски стекающих по моим щекам. Плакала я тихо, закусив губу до крови, иногда вздрагивая, когда крупная дрожь пробирала тело.
Доминик молчал, давая мне время успокоиться.
Я постаралась взять себя в руки, но на душе все равно остался неприятный и горький до слез осадок.
Немую сцену откровений и раскаяния отца, смешанных с моими солеными слезами, прервал Ро: он вошел, остановился в нескольких шагах от нас и тихо объявил:
- Ванна готова, госпожа. Ужин сервировать в обеденной зале?
- Да,- ответил слуге Доминик.- И позови нашу гостью. Думаю, Насте будет интересно с ней встретиться. Проводи мою дочь в купальню.
Я поднялась, поставила кубок на каминную полку и повернулась к Ро.
- Конечно. Идемте со мной, госпожа,- и жестом попросил следовать за ним.
Только когда мы покинули гостиную, я осмелилась спросить у слуги:
- Кто эта гостья?
Ро тонко улыбнулся.
- Узнаете, госпожа, узнаете.
Но с таинственным гостем я повстречалась намного раньше, чем предполагала: Ро вел меня в ванную, когда позади раздалось изумленное.
- Настя?! - и голос такой до боли знакомый, что я даже сперва не поверила, что он принадлежит именно Катерине.
Но обернувшись и увидев дочь священника, спешащую ко мне, все сомнения были развеяны: это действительно была Катерина.
- Ох,- вырвалось у меня, когда она заключила меня в свои крепкие объятия. Уж слишком они были крепки. - Всевидящая, что ты здесь делаешь?! - когда кольцо рук разомкнулось, я отстранилась от девушки и взглянула на нее: вроде цела и невредима.
Но что она делает у колдуна?!
- Это очень долгая история,- вздохнула Катерина.
- А ваша ванна остынет,- подал голос Ро: ему явно не пришлась по душе наша неожиданная встреча.
- Ничего,- бросила я ему и снова повернулась к Катерине.- О чем он тебя спрашивал?
- Обо всем, что с тобой связано.
И тут я испугалась: сердце сжала холодная рука, а по спине сползла змея липкого страха.
