Из-за поворота вывернулся новый персонаж – не то средневековый рыцарь, закованный в железо с головы до пят, не то ходячий памятник. Чудовищный зверь в два шага преодолел расстояние, отделявшее его от жертвы, и заглотил с головы, не жуя. Спустя пару секунд с досадой отрыгнул, и "памятник" с лязгом покатился по булыжной мостовой. Монстр зашагал дальше, пострадавший, полежав немного, поднялся и двинулся прежним курсом, явно загребая боком – видно было, что истукан серьёзно деформирован…
А впереди уже вырастало угрюмое крестообразное здание, в котором даже во сне легко было признать тюрьму. По всему периметру сияли всё те же белые трубки-лампы, кое-где блестели чугунные головы "памятников"…
Окна тюрьмы были забраны необычайно густыми решётками, сквозь которые даже ребёнок вряд ли просунул бы руку. Однако во сне Марина не знала препятствий. Окно, одно из многих, приближалось… ещё… ещё…
В обширной камере находились люди. Они спали на трёхъярусных нарах, отблёскивающих голым металлом, и сами были совершенно голые. Ни подушек, ни одеял, ни каких-либо других постельных принадлежностей не было – как, впрочем, не наблюдалось и признаков одежды. Узники храпели и стонали во сне, и только один лежал на спине с широко открытыми глазами…
"Алёшка…"
Узник во сне повёл глазами, точно услышал зов.
"Лёшик… Ты не бойся, Лёшик… Главное, не бойся. Мы тебя выручим"
Там, во сне, их взгляды наконец-то встретились.
"Я люблю тебя. И потому спасу и сохраню"
Взрыв в голове!
Марина вынырнула из глубины сна, как из омута, глубоко и часто дыша. Небо сияло светлым золотом, и невозможно было определить, скоро ли настанет рассвет.
"Скоро" – ни волшебница Элора, ни герр рыцарь не спали. – "Теперь уже скоро"
"И тем не менее, он уже в Мороде, матушка. Нам надобно поспешить" – лицо Йоргена было задумчивым и тревожным.
…
Огненные цветы в массивных платиновых вазах зловеще рдели, точно россыпь углей, стены, уходящие на головокружительную высоту, мерцали изнутри тревожными багровыми отсветами. Решётки на огромных стрельчатых окнах состояли из косо перекрещенных огненных лазерных лучей, и каждый луч был опасен. Весь дворец дышал неявной угрозой. Пока ещё неявной.
– Успеха, господин Вольфрамовый Голем.
– Успеха, господин Алмазный Голем.
– Великий Игва ждёт вас.
Ворота в покои Великого Игвы Друккарги медленно разошлись, открывая дышащий жаром зев плавильной печи. Вольфрам, конечно, не какое-то там железо, и нет ничего более тугоплавкого… Но всему есть предел.
– Докладывай, – не дожидаясь, пока металлический истукан исполнит церемонию приветствия, прогудел огненный монстр.
– Очередное осложнение, мой господин. Он научился выходить. Сам научился.
Молчание было долгим.
– Как он сумел?!
– Я тоже полагал, что без помощи наставника это невозможно.
– Не хочешь ли ты сказать?..
– О нет, мой господин. У меня нет никаких оснований для подобных выводов. Если бы у них была такая возможность… этот мир рухнул бы.
Пауза.
– Значит, я не ошибся. Он нам нужен.
– Да, мой господин.
– Твои предложения?
– График окончательно нарушен, поэтому от него следует отказаться. Обычный гаввах к нему теперь применять бессмысленно, поэтому следует использовать моральный прессинг. Мород для этого вполне подходит.
Пауза.
– Есть ли вести оттуда?
– Её появление в Энрофе не будет пропущено, мой господин.
Пауза.
– Хорошо. Свободен!
И только когда гигантские створки ворот отсекли источник угрозы, вольфрамовый истукан позволил себе встать с пола.
– Всё благополучно, господин Вольфрамовый Голем? – осведомился секретарь, внутри которого полыхали лазерные вспышки.
– Вполне! – голос главы Особой Службы был твёрд, как обычно.
…
Чаша источника, бившего в центре грота, была выложена изумрудами, агатами и ониксом, и бившие в неё из широкого входа солнечные лучи разбрызгивались вокруг широко и радостно. Разноцветные солнечные зайчики скакали по белому камню: "пора, пора!"
"Иана, я вернусь. Ну правда, ничего с нами не случится. Веришь?"
"Тебе да не верить, кому тогда? Ох, Агуша…"
Фея всхлипнула, и ангел шагнул к ней, обнимая. Марина отвела глаза. Не нужно им мешать…
– Ну… – Элора вздохнула, поцеловала в лоб свою ученицу. – С Богом?
– А меня? – голосом отъявленного ревнивца спросил Агиэль.
– Ну как же я могу забыть, Агуша! – волшебница притянула к себе эфирного мальчугана и щедро расцеловала в обе щеки.
– И ещё в нос надо! – ангел подставил необходимую для поцелуя часть тела, состроив столь уморительную мордашку, что все рассмеялись. Всё-таки разрядка перед опасным походом великое дело…
– Прошу! – рыцарь изобразил жест "велкам", приглашая в портал. И Марина уже привычно шагнула в каменную твердь, как в воду…
За время отсутствия "Зов моря" не претерпел никаких заметных изменений. Вот только вместо двух тел в светящихся коконах над солнечными дисками висели три. Третьей была какая-то мулатка с параметрами фотомодели… нет, ерунда – откуда у какой-то фотомодели такие изумительные линии и черты лица?
– А, ты вон про что… – вынырнувший из стены ангел всматривался в незнакомку. – Нет, не знаю, кто такая… Ничего особенного, между прочим. Ты красивее.
– Спасибо за комплимент, – улыбнулась Марина.
– И портал этот довольно часто посещают, кстати, – встрял в разговор герр рыцарь, также завершивший переход. – А поскольку не все могут проходить между слоями Шаданакара так, как наш славный Агиэль… в общем, вспомни матрёшку дока Наума.
Девушка кивнула. Всё верно. Каждый ходит как умеет, важен результат… И вообще, пора собирать матрёшку.
Груди всех трёх спящих вздымались медленно и ровно. Вряд ли обитатель Энрофа мог бы пережить клиническую смерть, вызванную принудительной остановкой сердца. "Ты даже не представляешь, насколько живуче это тело", всплыли в голове слова Элоры.
Новая посторонняя мысль была тут как тут. Марина с любопытством взглянула на незнакомку, спящую летаргическим сном. Интересно, а вот если…
– Йорик, она хочет быть мулаткой, – ангел укоризненно покачал головой. – Ай-яй-яй… Угон чужого тела преследуется законом!
