Наутро в Колыбели Героев стало одним человеком с пустыми глазами больше.
Мне доводилось слышать о сложной системе порталов в горах Вель, благодаря которой йоны перемещались по пещерам и перевалам быстро и бесшумно. Почти как ирчи — раса, которая несколько веков назад сошла на Виннее на нет. В Колыбели Героев нам не раз рассказывали об этой особенности гор Вель — воин должен знать материк как свои пять пальцев. Ведь только Единственной ведомо, куда могут привести нас пути служения ей и какие земли станут полями сражений.
Йонам нужно было доставить нас на место к рассвету. И они, не мудрствуя лукаво, запихнули пленников в портал где-то в южных отрогах гор Вель. Ощущение было еще более мерзким, чем тогда, когда срикошетившее заклинание Юча швырнуло нас из Дора на Синейскую пустошь. Мне казалось, что меня — девушку отнюдь не хрупкую — пытаются пропустить сквозь игольное ушко. Потом встряхивают, как мокрую тряпку, и заставляют куда-то идти в полной темноте, сырой и пахнущей гнилью. Под ногами скользко, я то и дело порываюсь рухнуть куда-то в ненадежную тьму, но железные пальцы моего конвоира раз за разом удерживают меня от падения. И как эти йоны видят в такой кромешной тьме? Досадное упущение наставников Колыбели — про особенности других рас больше рассказывать магам, а воинов кормить картами и подробными описаниями мест. Это что ж, мне каждый раз у магички спрашивать? Так и вижу — ночь, бой, тридцать восьмая кварта сражается под облачным беззвездным небом с отрядом йонов, и над полем битвы разносится вопль Натэи:
— Я забыла вас предупредить, они прекрасно видят в темноте!
Мы идем в кромешной тьме, и я считаю шаги. Я выдохлась и не могу больше ни показательно ныть, ни подбадривать товарищей по несчастью. В горле сухо, хочется пить и есть. «Интересно, нас накормят перед тем, как принести в жертву?» — усмехаюсь я про себя. — «Вряд ли». В Колыбели нас учили стойко переносить все тяготы и лишения служения Единственной, но ведь в последний раз мы ели еще в Доре! Ничего, до рассвета протянем, а там глядишь больше и не понадобится.
С такими оптимистичными мыслями я неожиданно провалилась в очередной портал, ощущая мертвую хватку йона на предплечье. Снова меня как будто бы прожевали и выплюнули, и снова под ногами была скользкая неуютная темнота. Я чувствовала рядом моих товарищей и йонов, хотя подземный мир жадно впитывал все звуки и я не слышала даже собственных шагов.
Тренированного воина Колыбели трудно измотать простой ходьбой, пусть даже и по пересеченной местности. Но после пятого по счету портала я поняла, что ноги скоро откажутся мне служить. Как и все остальное тело. Спотыкаясь в темноте, я то и дело хваталась за приставленного ко мне йона и ругалась сквозь зубы. Йон молча терпел, но наверняка был уже не рад, что именно ему в числе прочих пришлось проводить недостающие пять жертв к месту ритуального убиения. Я в очередной раз пожалела, что с нами нет Юча. Тот не стал бы долго гадать, действительно ли йоны так хорошо видят в темноте и не стоит ли попытаться как-то от них ускользнуть. Наш боевой маг просто шандарахнул бы первым попавшимся заклинанием, на кого Единственная пошлет. Авось нас бы кинуло обратно в Дор. Не может же нам все время так не везти!
Я вдруг подумала, что уже воспринимаю Юча как нечто само собой разумеющееся. Как будто в нашей кварте никогда не было никакого Марчиса, лопоухого улыбчивого мага, который в моменты опасности становился серьезным и собранным. Как будто у нас никогда не было мага, на чьи заклинания можно было действительно положиться. Как будто всегда был Юч — чудаковатый и непредсказуемый, чья магия могла обернуться чем угодно.
Марчис, значит ли это, что мы предаем тебя? Мне в лицо как будто повеяло ледяным ветром — как тогда, когда я ревела в три ручья на галерее Колыбели, над бушующим заливом.
Нет. Мы отправились в этот путь, чтобы спасти нашего мага. И мы предадим его только если позволим проклятым птицам использовать нас для их идиотского ритуала!
На краткий миг меня посетила неожиданная мысль. А что если все закончится хорошо? Если Юч сумеет как-то выкарабкаться из Синейской пустоши, а Марчис не погибнет на проклятом Ригнальяре от руки Верховного Наставника Шетта? Мы вернем узы кварты Марчису, а Юча выгоним взашей?
Вот уж не подумала бы, что однажды эта идея вызовет во мне такой протест!
Вымотанных многократными прохождениями через порталы и ходьбой вслепую, нас выпихнули из пещер на поверхность. Над горами Вель занимался рассвет. Мы спускались по крутой горной тропинке, подгоняемые молчаливыми йонами, и я видела, что плато под нами занимает целая толпа людей-птиц. В центре этой толпы высилось священное яйцо, неприкосновенное пристанище бога Вель. Йоны держались от святыни на почтительном расстоянии, освободив идеально круглую площадку вокруг яйца. Почетный караул из семи берсерков никого не пускал ближе. Только два йона — широкоплечий мужчина и тонкий юноша — стояли в пределах круга.
«Наверное, вождь, — подумала я на старшего из двоих, — а вот парень…»
Тут мои мысли были прерваны единогласным воплем, который издала толпа йонов. Похоже, так они выразили радость при виде нас — еще бы, наверное бедняги изрядно волновались, наберется ли потребное количество жертв. Но бог Вель был в кои то веки благосклонен к своим детям, и нужное число инорасцев было поймано и приведено в священное для йонов место. В первых лучах рассвета я видела поодаль от яйца беглецов из Синейской пустоши, окруженных плотным кольцом йонских воинов. «Недалеко убежали», — злорадно подумала я, прислушиваясь к воплям и ругани синейцев. И тут же оборвала сама себя.
Сейчас ты умрешь, Алата.
И ледяной ужас, который не вытравишь никакими тренировками в Колыбели Героев и никакой верой в Единственную, сжал мое сердце в тиски.
Но я только криво улыбнулась и позволила втолкнуть меня в толпу синейских беглецов. Рядом со мной оказался Шактаяр. Аларинец обнял меня, прижимая к груди. Наша «неземная любовь» была всего лишь забавной игрой, но перед лицом смерти даже эта игра лучше, чем ничего. Эш заключил в объятия хрупкую Азаль, и его лицо застыло такой же каменной маской, как лицо темного. И я поняла, что парни непременно затеют безнадежную схватку и попытаются уложить пару йонов, прежде чем те посмеют коснуться меня и сайг.
Перед лицом смерти это все-таки лучше, чем ничего. Натэя обхватила себя руками, будто ужасно замерзла. Утренний горный воздух и правда нельзя было назвать теплым.
Сейчас ты умрешь, Алата.
Я теснее прижалась к груди аларинца и пожалела, что не доведется погибнуть так, как полагается воину Колыбели — в бою, славя имя Единственной и сливаясь в единое целое с поющей сталью меча. Ну ничего, не только Эш с Шактаяром подпортят йонам праздник. Я тоже повеселюсь напоследок, за шаг до жертвенника. В голове становилось пугающе пусто. Только взметнулась шальная мысль — сообща с товарищами прикончить голыми руками несколько синейцев, чтобы число жертв перестало быть таким круглым. Интересно, если убиенных окажется не сто, а меньше, ритуал не состоится? Или просто йоны любят круглые числа, а для проведения кровавого обряда и пара-тройка существ другой расы сгодилась бы? Что же это, в конце концов, за ритуал такой?
