—Сегодня, — начал свою торжественную речь Паша, — мы собрались здесь, чтобы открыть храм нашему, не побоюсь этого слова, спасителю. Многие сотни лет наша земля стенала под гнетом пожирателей. Территорий, свободных от захватчиков, с каждым годом становилось все меньше. Маги слабели, все живущие существовали в постоянном страхе перед прорывом барьера, на поддержание которого уходили все наши силы и ресурсы. И вот, когда мы уже думали, что спасения нет, пришел тот, кто без страха и сомнения бросил вызов Тьме, что захватывала наш с вами мир…
—Вот заливает… — подумал я. — И говорит-то так складно, будто и не про меня…
—…в решающей битве, на которую он поднял всю нашу землю, сошлись мы, готовясь погибнуть за то, что нам дорого. Силы таяли, и уже казалось, страшный конец неминуем. Но пришелец из иного мира призвал сюда яростных крылатых воинов, которые отныне стали хранителями нашего мира. А он сам, видя как страдают невинные души, как гибнет и стар, и млад, ударил по ненавистной Тьме всей своей яростью и жаждой жизни! Его свет пролился на исстрадавшуюся землю, исцелил увечных, вернул силы ослабленным, подарил надежду, потерявшим ее, но самое главное — на пределе своих сил, отдав все в этой битве, рискуя собственной жизнью, он уничтожил пожирателей и ту скверну, что отравляла наш мир!!! Так восславим же его, Бога Равновесия нашего мира! Слава тебе, Высший! Слава тебе, Хранитель душ наших! Слава тебе, Владыко!!!
— Мой выход, — догадался я, зависая над статуей и выпуская яркий эфир, что пронесся по площади, неся исцеление всем присутствующим.
Появляюсь над собственным изваянием, весь окутанный молниями, сопровождаемый громовыми раскатами.
—Вы звали меня и я пришел!!! — загремел мой голос над площадью. — Освящаю этот храм, что будет сиять символом родовой славы ныне живущих. Пусть каждый найдет здесь то, что ищет: воин — силу, способную уничтожить врагов, болеющий — силу, что способна исцелить, упавший духом — силу, что способна вновь вернуть ему веру в себя. Пока горит огонь веры в ваших сердцах, пока не потухло пламя родового костра, не будет никого над вами! Вы все — дети Творца, что наделил вас бессмертной душой. И никто не вправе отнять ее у вас.
Именем Света, именем Рода, именем силы его!
Перун насылает благость на призывавших её. Силу и славу, твердость и ярость дай нам, Перун, в бою.
Громом явленный, будь вдохновенным, волю яви свою. Именем Бога Седого Сварога воину силу дай.
Государыня, Макошь-Матушка, Мать Небесная,
Сплети для нас Судьбу Светлую, Судьбу Ясную, да без Нитей тёмных.
И да не сгинет милость Твоя, да ко всем Родам наша! Тебе Великую Славу воспеваем, ныне и присно и от Круга до Круга!
Славьтесь, боги земли Русской. Славьтесь, боги-покровители мира этого. Слава вам, люди, не отринувшие веру. Слава!!!
С последними словами я ударил эфиром в накопитель, который тут же засиял ярким голубым светом. От него по всей статуе пронеслись голубые же молнии, ударившие в чашу с водой. Миг — и забурлившая в ней вода успокоилась и засветилась мягким голубоватым светом, как и глаза у статуи.
—Владыко!!! — громогласный рев пронесся над площадью, и люди и не люди склонились передо мной в поклоне. А в небо меж тем поднималась большая медаль, в центре которой сиял ярким светом камень.
—За спасения мира и душ, его населяющих, прими эту награду, Владыко! — пронеслось над площадью, и в центр медали ударили эфиром все правители своих народов. Камень, что сверкал посередине, мгновенно окрасился в алый цвет и начал пульсировать, будто отбивая сердечный ритм. После чего медаль подлетела ко мне и сама заняла свое место на груди, причем, как она там держалась — мне лично было непонятно.
Склонив голову в знак благодарности, я, как и положено по сценарию, растворился в воздухе. М-да, растрогали, ничего не скажешь и глаза что-то щиплет подозрительно. От ветра наверное. А от медали по телу шло какое-то тепло, что приятно бодрило и проясняло голову. Но с этим я еще разберусь, а пока вроде пир намечается, и сегодня я, несмотря на данное себе ранее обещание, точно напьюсь! И пусть весь мир подождет, когда его бог отдыхает….
Эпилог в течении 1–2 дней.
Эпилог
Владислав Громов
Я сидел на скале и смотрел на воду, что в бессильной ярости билась о каменное изножье. На её пути к берегу стояли три скалы — три брата, три защитника. Мысли были чернее ночи, и в такт им хмурилось небо, бушевал Тихий океан, а порывистый ветер холодил тело. Древняя легенда гласит, что когда-то давно на побережье обрушился нескончаемый поток цунами, который разрушил все на своем пути и унес с собой жизни людей и животных. Три брата, прекрасные и самоотверженные юноши, сговорились защитить родные земли от напасти и встали у входа в бухту, чтобы своими телами преградить путь стихии и освободить свой народ от горя. Так и стоят они до сих пор — гордые и непокоренные, облачившись в каменные одежды, чтобы вечно оставаться защитниками своего народа.
Достойная жизнь и славная смерть. Так и я собирался покинуть этот мир, чтобы стать сильнее и, вернувшись, суметь защитить его, даже ценой собственной жизни.
После церемонии награждения моя спокойная жизнь кончилась.
Люцифер, не откладывая в долгий ящик, вручил мне артефакт, силу которого не мог преодолеть никто. Расположенный в доме, он закрывал в него путь абсолютно всем. На охраняемой им территории не работали порталы, эфир в теле просто начинал сходить с ума, не подчиняясь хозяину. Помимо этого, артефакт имел небольшие зачатки сознания и мог просто убить любого недоброжелателя. После привязки он подчинялся всем, на кого укажет его хозяин.
Это был воистину ценный подарок. Таким образом, в наше поместье больше никто не сможет проникнуть без нашего ведома.
Но у меня к нему была еще одна просьба, отказать в которой он не мог. Так как времени у меня на разборки с пожирателями в данный момент не было, я попросил Люцифера оградить всю провинцию Ига своими легионами, чтобы даже мышь не могла проскользнуть наружу. После моего возвращения я обещал уничтожить это гнездо скверны.
Дед быстро сошелся с Гонтусом, а я, открыв портал в выбранном ими месте, оставил их самих разбираться, что и как.
А сам? Сам я превратился в книжного червя, закопавшись в древние архивы, которые предоставили мне волхвы. Я плохо ел и почти не спал, все время изучая бумаги и мотаясь по всему миру, пытаясь понять, где мне искать Святогора. Долгое время все мои поиски были безрезультатны, хотя совсем уж пустыми их тоже назвать было нельзя.
Так, совершенно случайно вспомнив о всяких странностях, творящихся на Тибете, я натолкнулся на легендарную Шамбалу или Шангри-ла, как называли ее индусы, и долго кружил вокруг нее, не решаясь заглянуть внутрь. Она находилась в другой реальности, а в этом мире было лишь ее слабое отражение. Проекция, можно сказать. Лишь сообразив, что надо пройти по силовым линиям, что ее связывают с настоящим местом, я, окутавшись щитами, проник в нее.
Да, это был Рай, если бы он существовал именно на земле, то выглядел бы именно так. В центре ее находилась хрустальная гора, которая возвышалась над священным озером, и дворец, украшенный ляписом, кораллом, драгоценными камнями и жемчугом. Прекрасные птицы с нежными голосами пели свои песни, сидя на ветвях необычных деревьев. Меня же встречала большая группа монахов, одетых в праздничные одежды. Подхватив меня под руки, они увлекли меня к величественному дворцу, где нас встречал — я, если честно, так и не разобрался, кто он — то ли правитель, то ли верховный наставник, то ли бог этой земли.
Его витиеватые речи, сдобренные бесконечными поклонами и улыбками, быстро мне наскучили, и я в лоб спросил, что он может мне сказать о потерянном городе славян. Того столь резкий переход к делу несколько ошарашил, но он тут же распорядился дать мне допуск к их архивам, что были написаны на божественном языке. Мне показалось, он меня изрядно побаивался.
