— Я принял решение! — завизжал Акакий и принялся выталкивать из кареты служивых.
Парни выскочили, пряча усмешки, а стрельцы неохотно освободили одну из телег — теперь им придется тесниться.
Всемером мы и пустились к рубежам. Конечно, хоть числом мы были малы, но наша группа была посильнее всего отряда вкупе. Возникла бы нужда, то и Акакия с его фамильной магией завалили бы преспокойно.
Правда, магия семейства Даарр нам бы не позволила выступить против аристократа своего рода.
Однако я все же задумался: а вдруг это всего лишь слова? Я ведь Аделаиду раздевал с помощью родовой магии. Выходит, оказывать магическое воздействие на тех, кто управляет ФАМИЛЬНОЙ магией, можно. Видимо, всё зависит от степени ущерба. Убить «своих господ» — нельзя, но в определенной мере применять магическую силу — допустимо.
Наша телега, которой рулил Гришаня, лихо домчалась к самой границе княжества. Мы неторопливо двинулись вдоль — максимально впритирку к соседнему поместью. К Морю Пены, княжеству Саарр, откуда к нам и пожаловали диверсанты. Но официального объявления войны не было, так что мы держали себя в руках по приказу князя.
Изредка нам подворачивались попутные дороги, да и те быстро меняли направление, уходя вглубь нашего княжества, будто спешили домой. В основном приходилось двигаться по бездорожью, подпрыгивая на каждой кочке и ловя коленками свои подбородки.
У нас ведь был показательный патруль, потому и пришлось терпеть дорожные неудобства — надо быть на виду у врагов. Кстати, на сопредельной территории нас замечали: с любопытством глазели тамошние селяне, а чужие стрелецкие дозоры провожали напряженными взглядами.
Нападать мы не собирались, но «побряцать оружием» по приказу князя нам было нужно.
Гришка предложил для острастки устраивать магические трюки с вспышками и шумом, но посовещавшись, мы решили этого не делать — растратим заряды впустую, а вдруг предстоит вступить в бой?
Ближе к вечеру земля пришла в движение — началось легкое лунотрясение. Желтяков поблизости не было, и от греха подальше мы повернули к защитному куполу Родового Очага. Тектонические подвижки грунта постепенно усиливались, и нам пришлось ускориться.
Обошлось, добрались безаварийно.
Я с любопытством глазел на причуды местного мира: наша телега стояла на ровнехонькой поверхности, а буквально в нескольких метрах от нас почва ходила ходуном, бугрясь и разрываясь ломаными трещинами, расползающимися в небольшие расщелины.
Некоторое время мы спорили между собой: подождать здесь, пока не утихомирится стихия, или потихоньку двигаться дальше по безопасной территории.
Но определиться так и не успели — Гришаня заметил глубоко в тылу густой черный дым, низко стелящийся над землей. С недоумением, да и с заметным волнением, мы устремились туда.
Телеге словно передалось наше беспокойство, она будто бы сама по себе неслась вперед, не разбирая дороги и не обращая внимания на кочки и рытвины…
Зрелище было жутким.
Над небольшой деревенькой висело облако сизого пепла, а сама она была объята каким-то неестественным всепоглощающим пламенем. Даже навскидку было понятно — спасать уже некого.
Объехали пожарище, внимательно вглядываясь вглубь адского огня. На околице наткнулись на карету, перемазанную сажей. Я подбежал к экипажу и, распахнув дверцу, обнаружил внутри забившегося под сиденья Акакия — бледного и трясущегося как осиновый лист.
— Твоих рук дело?! — заорал на него диким голосом. — А где стрельцы?
— Ты… ты не понимаешь… — бубнил дрожащим голосом новокняжич. — Там диверсанты… были…
— Сколько их было?! Где они?! — допрашивал его я, зверея от догадки.
— Все… погибли… все там… в пламени… — закрыв лицо руками, шептал Акакий. — Это не я… Я не поджигал…
Я возвратился к хмурым парням. Мы рассредоточились и обшарили окрестности, попытались найти выживших или хотя бы признаки, подтверждающие присутствие врагов.
Но тщетно.
Абсолютно всё и все сгинули в магическом огне.
Гришаню и еще двоих служивых я попросил сесть в карету — приглядеть за Акакием. Поначалу я намеревался отобрать фамильные запонки у новоиспеченного аристократа, чтобы он не натворил еще чего-нибудь, но оценив его плачевное состояние, решил не принимать столь вызывающих радикальных мер. Мне ведь за такой наглый и опрометчивый поступок уж точно придется отвечать по всей строгости.
Тронулись в обратный путь — в Большие Яйца.
Продолжать патрулировать мы уже не могли, надо же было куда-то девать психически неуравновешенного Акакия. Не тащить же его по границе с собой.
Приехали в усадьбу ночью. Благородное семейство беспробудно спало. Подняли с постели Прохора и сообщили ему о случившемся. Разбудить князя он не решился. Пришлось отложить встречу с главой рода до утра. Акакия сопроводили в его покои, и на всякий случай старший оставил у его дверей одного из наших служивых.
Жаль, что сразу поговорить с князем не удалось.
* * *
Рано утром я был уже у покоев Акакия — вдруг он со страха пустится в бега. Не передать словами каково было мое удивление, когда хмырь вышел из-за своих дверей.
За ночь он оклемался и преобразился.
Сейчас передо мной стоял не вчерашний жалкий тип, у которого было лишь одно желание — забиться под сиденья в карете, а спокойный и уверенный в себе аристократ, свежий и бодрый, да еще и с надменным взглядом.
— Что ж, — сказал он холодно. — Пойдем к князю, доложим о сорванном патрулировании. Выясним, кто на самом деле в этом виноват.
Я, предчувствуя неприятности, молча кивнул и пошагал следом за ним на небольшом удалении. Минут десять ожидали появления князя Эдуарда. Ему, видимо, давно уже сообщили о произошедшем, так что наше нахождение в усадьбе не вызвало у него недоумения.
Плохо, что глава рода сначала уединился с Акакием — поговорить с глазу на глаз, по-аристократически. Они отправились в библиотеку.
Черт! Хмырь наверняка придумал, как ему лучше преподнести князю случившуюся историю и обелить себя.
Мне теперь будет сложнее что-то доказывать.
Я весь извелся, дожидаясь, когда они переговорят.
Наконец-то появился лакей и пригласил меня.
— Престранный случай, — хмуро взглянул на меня князь. — Акакий обвинил во всем служивых, уверяет, что вы бросили его на произвол судьбы, оставили один на один с вражескими диверсантами. Как же так вышло?
— Ваше сиятельство! Да он сам придумал хитрозадую тактику — спрятался под защитой купола во «втором эшелоне»! — взорвался я. — И всех стрельцов при себе оставил. Я убежден, что он от страха сам и натворил дел. И деревню, и бойцов — всех начисто уничтожил, а потом еще и следы заметал — спалил все дотла. Хотя он там блеял, что не он поджигатель. Мы не обнаружили никаких признаков врагов, искали старательно. Ничего! Нужно проверить: если там еще сохранились какие-то магические следы, то однозначно это будет только фамильный почерк рода Даарр. Все служивые были со мной на границе, так что кроме Акакия никого из наших с зарядами магии там не было!
— Сложная ситуация, — тяжело вздохнул князь. — Вы ведь понимаете, что слово аристократа весомее любых аргументов. И по факту служивые не выполнили свою основную задачу — охранять представителя рода. И я вынужден подвергнуть всех суровому наказанию.
— Я был за старшего — мне и отвечать, — отозвался я глухо. — Парни ни при чем. Они выполняли мои приказы.
— Хорошо, — согласился князь. — Пока вы отстраняетесь от службы из-за утраты доверия. Я потяну время до принятия решения, сколько получится, но теперь уже настоятельно рекомендую вам принять титул. Пока не поздно. Иначе всё может закончиться для вас не лучшим образом.
Я откланялся и, подавляя гнев, выскочил на улицу, свернул на аллею и плюхнулся на скамейку.
«Ах, ты ж хмырь! Хмырина! Главное, что никто и не собирается уличать его в обмане! Он ведь уже аристократ хренов! Хорош, ничего не скажешь! Благородство из него так и брызжет! Скормить бы его клюегорбам! Еще и титул мне принять?! Для чего? Чтобы породниться с этим гадёнышом? Хотя тогда я вправе буду вызвать его на дуэль за какую-нибудь фигню. Надо узнать: разрешено ли здесь такое?.. Спасибо князю — кидает мне последнюю соломинку, несмотря ни на что…»
