— Мы тратим время зря, — недовольно заметила Алекса. — В твоем положении слишком расточительно тратить столько энергии. Пора переходить от разговоров о семье к делу.
— Ты беспокоишься обо мне? — по-своему отреагировал на ее слова мужчина. Широко улыбнулся.
— Норберг, если не перестанешь доводить меня своими шуточками, я лично убью тебя, — спокойно предупредила Алекса. Язвительно добавила: — И вообще, птички приносят новости на хвосте не только тебе. Так одна пернатая мелочь проболталась, что у меня наконец-то появилась соперница. Некая прелестная кошечка. Правда, с очень острыми коготками и непростым норовом. — Помолчав, вкрадчиво добавила: — Впрочем, тебе как раз такая и будет под стать. Сам не раз говорил: чем тяжелее цель, тем интереснее.
Норберг мгновенно посерьезнел, прекратил ухмыляться.
— Будем считать, мы квиты, — сухо сказал он. — Алекса, ты права. Я трачу слишком много времени. По всей видимости, ты в курсе моих проблем. Скажи, ты поможешь мне?
Алекса откинулась на спинку кресла и привычным жестом взлохматила себе волосы. Затем принялась задумчиво постукивать указательным пальцем по своим губам.
Норберг не торопил ее с ответом. Он словно превратился в каменную статую. Его эмоции выдавали только глаза — цепкие, внимательные, напряженные.
— Помогу, — наконец, медленно протянула Алекса. — Но ты останешься мне должен, дорогой мой. Не думай, что я забыла твою подлость с именем моего первенца. За это ты заплатишь сполна.
— Как скажешь, — с нескрываемым облегчением отозвался Норберг. Добавил с намеком: — Ради тебя — все что угодно.
— Льстец! — Алекса опять расхохоталась. Впрочем, приступ веселья на сей раз не продлился долго. Почти сразу она прекратила смеяться и уже спокойно завершила: — По рукам, Норберг. И первое условие оказания помощи я озвучу уже сейчас. Коли у тебя все так серьезно с твоей кошкой… В общем, верну тебе той же монетой. Если у тебя родится девочка, назовешь ее Алексой.
— А если мальчик? — поинтересовался Норберг.
— Тогда Дарианом. — Алекса вновь захохотала, заметив, как недовольно вытянулось лицо мага.
Мы покинули постоялый двор поздним вечером, когда на небе уже зажглись крупные яркие звезды. Как ни странно, на встречу Гортензия предпочла отправиться пешком, хотя ее пышный вечерний наряд не располагал к подобным прогулкам. Извилистая улица, по которой она неторопливо шла в сопровождении немногочисленной свиты, утопала в желтом свете магических фонарей.
Я плелась в самом конце своеобразной процессии. Поскольку никакой более подходящей для этого случая одежды мне не предложили, я по-прежнему была в мужских штанах и рубахе навыпуск. Но не особо переживала по этому поводу. Мало ли что случится на этой встрече. Стоит приготовиться к любой неожиданности, а прятаться и прыгать в длинном платье ой как неудобно.
Нет, я не надеялась сбежать, хотя, что скрывать, при первом же удобном случае рванула бы в ближайший темный переулок. Но справа от меня неторопливо шел широкоплечий мускулистый юноша, от которого нестерпимо веяло духом гепарда. При этом он не сводил с меня глаз, доказывая тем самым, что не просто так ко мне приклеился. Боюсь, с ним мне в скорости точно не удастся потягаться.
Гортензия за все это время не сказала мне ни слова. Оставалось только догадываться, что она думает по поводу открывшейся правды. Но я была уверена, что разговор между супругами произошел более чем суровый. Это стало понятно по тому, что Айрон старательно держался как можно дальше от жены, хотя должен был идти рядом.
Я еще раз окинула взглядом нашу компанию, мысленно подсчитала ее численность. Я, Айрон, Гортензия, трое сопровождающих. Как-то многовато людей для обычного разговора. Интересно, а Норберг явится в одиночестве? Полагаю, что да, раз уж таковым было условие проведения встречи. Хм… Если Гортензия задумала подлость, то мне заранее жалко Норберга. Каким бы могущественным магом и оборотнем он ни был, одному против пятерых устоять почти невозможно.
«Ты тоже можешь ему помочь, — напомнил внутренний голос. — Двое против пятерых — уже не столь печальный расклад».
Я потрясла головой, отгоняя эту самоубийственную идею. Нет, я не полезу в эту свару! Иначе мне точно не выбраться из нее живой. Разве может обычная кошка тягаться с тигрицей, львом и прочими хищниками?
«Не прибедняйся, — не унимался внутренний голос. — Недаром говорят, что и соломинка способна переломить хребет каменному троллю».
Понятия не имею, куда бы меня завели эти рассуждения. Но в этот момент наша компания свернула к ярко освещенному двухэтажному зданию, из раскрытых дверей которого лились звуки музыки.
Домик выглядел как нарисованный на картинке. Самое удивительное, что при этом я не слышала ни гула разговоров, ни раскатов смеха.
— Пришли.
Я так и не поняла, услышала это или подумала. Но юноша, идущий рядом, вдруг остановился. Крепко схватил меня за рукав, когда я по инерции сделала шаг вперед.
Я поборола первое желание развернуться и как следует врезать ему. Терпеть не могу, когда меня настолько бесцеремонно хватают! Наверное, он почувствовал мой порыв, потому что ощутимо напрягся. Негромко обронил:
— Стой здесь. Тебя позовут.
В этот момент Айрон оглянулся. Мельком посмотрел на меня, но тут же повернулся к супруге. Догнал ее одним гигантским шагом, о чем-то неслышно спросил.
Гортензия едва заметно мотнула головой. Не глядя на Айрона, легко взбежала по каменным ступеням крыльца.
Он озадаченно почесал подбородок, как будто не ожидал подобного. Опять посмотрел на меня.
Я внутренне сжалась. Что они там обсуждают? Такое чувство, будто речь именно обо мне.
Гортензия между тем осознала, что муж за ней не последовал. Около самой двери обернулась и в немом изумлении высоко вскинула тонкую бровь.
Ее губы рассерженно кривились. Она явно злилась на Айрона за задержку, но прикрикнуть на него не решалась.
Я буквально видела, как на лице Айрона отображается тяжелый мысленный процесс. Он сурово сдвинул брови, о чем-то напряженно размышляя. При этом не сводил с меня глаз.
Пауза затягивалась. И чем дольше она длилась — тем больше мне становилось не по себе. Что происходит? Что именно так не понравилось Айрону?
Гортензия тоже начинала нервничать. Это было заметно по тому, как она принялась нетерпеливо постукивать туфелькой.
Лишь сопровождающие, а по совместительству мои охранники, вели себя на редкость флегматично, как будто все происходящее их никак не касалось. Они словно окаменели, всем своим видом показывая, что будут играть роль статуй до той поры, пока не получат приказа от вожака.
