– А доказать это удастся? – Мама задумчиво покачала головой. – Кто поверит басням про гипноз и… звенящих рыцарей и колокола… и пса, который вещает голосом доктора Толли?
– А никто об этом и не узнает. Дядя Патон говорит, что Блуры не захотят, чтобы их делишки выплыли наружу, так что они просто сдадутся без борьбы.
– Вот в это мне не верится, – невесело возразила мама. – Кому-то придется расплачиваться за все. Береги себя, Чарли.
– За меня не волнуйся, мам.
После ланча маме пришлось вернуться в зеленную лавочку – она обещала помочь с упаковкой.
– Я ненадолго, Чарли, – сказала она, – а Мейзи, если что, наверху.
В доме стояла непривычная тишина. Дядя Патон уже ушел. Чарли заглянул к Мейзи, но та спала. Он на цыпочках миновал дверь бабушки Бон – еще не хватало разбудить старуху! Потом сбегал к дому Бенджамина, но там по-прежнему никого не было. Воздух был тих и холоден, и, когда Чарли переходил улицу, на нос ему упало несколько снежинок.
А потом он увидел три темные фигуры, шагавшие ему навстречу. Три сестрицы Юбим шагали плечом к плечу, не пропуская прохожих, которым приходилось перебираться на мостовую. Может, я успею убежать в парк, пока они меня не заметили, подумал было Чарли, но тут тетки ускорили шаг. У дома номер девять они его настигли.
– Чарли, как кстати! – воскликнула тетушка Лукреция. – Мы как раз хотели с тобой побеседовать.
– С глазу на глаз, – добавила тетушка Юстасия.
– О, – только и сказал Чарли. Ему ничего не оставалось, как войти в дом. Тетки зашушукались у него за спиной, а в прихожей свалили свои тяжелые мокрые пальто на руки Чарли.
– Противный снегопад! – Тетушка Венеция сбила снежинки с волос Чарли щелчком длинного острого ногтя.
– Входите же, – раздался из задней комнаты голос бабушки Бон. – Шевелись, Чарли, у нас мало времени.
– Да уж знаю, – откликнулся Чарли. – Тете Лукреции надо идти надзирать, а тете Юстасии – нянчить.
В ответ он получил два очень злобных взгляда, но сказать тетки ничего не сказали. Я же могу просто убежать наверх и запереться у себя, мелькнуло в голове у Чарли. Но потом он подумал, что лучше уж разделаться с малоприятной «беседой» как можно скорее. Поэтому он послушно водрузил молескиновые пальто на вешалку, прошел в гостиную и уселся за стол напротив трех теток.
– Что ж, Чарли, – начала тетушка Лукреция, – последнее время ты ведешь очень занятую жизнь, верно?
– Суешь нос куда не просят, – добавила тетушка Юстасия.
– Надеюсь, у тебя это не войдет в привычку, – съязвила бабушка Бон.
– Ну конечно же нет, – со сладкой улыбочкой прожурчала тетушка Венеция. – Она положила на стол руки с алыми когтями и вытянула к Чарли длинную шею. – Ты ведь просто хотел помочь, Чарли? Правда? Нам прекрасно известно об Эмме Толли. И мы знаем, где найти «Двенадцать колоколов». Между прочим, это собственность доктора Блура.
– Ничего подобного, – возразил Чарли. – Ящик принадлежит мисс Инглдью, и вам его не видать.
– Ах! Ах! – всплеснула руками в притворном ужасе тетушка Венеция. – Какой грубиян! Ящик останется там, где он час. Он ведь нам уже не нужен, правда, сестрички?
– Совершенно не нужен, – подтвердили тетки.
Но Чарли им не поверил. Да, Двенадцать колоколов сыграли свою роль в пробуждении Эммы, и вроде бы ящик и впрямь был уже не нужен. Но в глубине сердца Чарли чувствовал, что он еще пригодится. Потому что надо разбудить кое-кого еще.
И вдруг неожиданно для себя выпалил:
– А мой папа, между прочим, жив!
Бабушка Бон стала белее мела.
– Что ты несешь? – рявкнула она. – Он умер.
– А вот и нет. И в один прекрасный день я его обязательно найду.
– Ты, кажется, поешь с голоса своего дорогого дядюшки? – ощерилась тетушка Лукреция. – Так имей в виду, Патон спятил, совсем выжил из ума. Он бредит, сам не знает, что болтает. Тебе не следует с ним общаться.
– Пообещай нам, что больше не будешь, – подхватила тетушка Юстасия.
– Буду, – отрезал Чарли. – Еще больше буду.
Бабушка Бон стукнула кулаком по столу. Воцарилось молчание. Хватит с меня, решил Чарли и, с шумом отодвинув стул, встал.
– Погоди-ка, малыш, – пропела тетушка Венеция. – У меня припасен для тебя подарочек. – Она извлекла из объемистой сумки, стоявшей под столом, какой-то пакет. – На, Чарли, возьми.
По полированному столу к Чарли скользнул коричневый бумажный сверток.
Чарли подозрительно прищурился на него:
– Что там такое?
– Открой, и узнаешь, – подмигнула тетушка Венеция.
Чарли облизнул пересохшие губы. Наверняка тетки подложили в пакет какую-нибудь пакость. Он осторожно потянул за веревочку, и бумага развернулась. В пакете лежал синий школьный плащ.
– Плащ? У меня уже один есть, – сказал Чарли.
– Безобразные дырявые лохмотья, вот что ты носишь, – сердито сказала бабушка Бон. – Доктор Блур велел тебе прийти в новом, и тетушка Венеция по доброте душевной его сшила.
– У нее просто золотые руки, – присоединилась тетушка Лукреция.
А тетушка Венеция улыбалась так широко, что Чарли видел пятнышки помады у нее на зубах.
– Спасибо, – неуверенно выдавил он.
– На здоровье, Чарлз. – Тетушка Венеция мановением руки указала ему на дверь. – Вот теперь можешь идти.
Чарли прихватил плащ и удалился. Взлетев наверх, он обнаружил, что рваный синий плащ из его шкафа исчез. Он тщательно изучил каждый дюйм гладкой синей материи, но ничего подозрительного не обнаружил. Плащ как плащ.
Когда мама пришла помочь ему укладывать сумку, Чарли показал ей обновку.
– Очень мило со стороны тети Венеции, – задумчиво произнесла мама, – но на нее это как-то совсем не похоже. На моей памяти она никогда никому ничего не дарила. Даже на Рождество.
– Может, они просто не хотят, чтобы я их позорил, – предположил Чарли, – ведь тетя Лукреция служит в академии.
– Должно быть, так, – согласилась мама. – Юбимы народ гордый.
Но непрошеный подарок все равно тревожил Чарли.
Первое, что услышал Чарли, войдя в холл академии поутру, был взбудораженный гул множества голосов. Все забыли про строгие правила, шушукались, гомонили, пихали друг друга в бок и показывали на длинный стол, возникший у стены. Весь стол был заставлен стеклянными фонариками.
– На сегодня назначена Игра в руинах, – сообщил Фиделио Чарли. Они как раз вошли в раздевалку, где тоже стоял гомон.
– А в чем она состоит? – Чарли тотчас вспомнилась девочка, сгинувшая в развалинах. – Я не умею в нее играть.
– На самом деле это не совсем игра, – объяснил Фиделио. – Больше похоже на охоту. В самом центре развалин заранее прячут медаль, и кто ее найдет и выберется с ней наружу не позже чем через час – тот и выиграл. Все три отделения играют по очереди, сегодня – театральное. Задание не из простых. В прошлом году медаль никто так и не отыскал, а в позапрошлом найти-то нашли, но вот выход из лабиринта искали часа три, так что победу им не засчитали.
