— О Боже, Дугги, я становлюсь слишком стара для этого!
Он сел в кресло рядом со мной, улыбаясь с сердечной приятностью нахальной белки.
— Вам ведь не пятьдесят, моя девочка. Вот погодите. Вы еще не знаете, что такое усталость.
— Какие же мы с вами две старые развалины… а?
Юмор иссяк. Свет давил на глаза, и они болели. Ощущались постоянная липкость от пота и какое-то неопределенное раздражение — предвестник многих меньших бед. «Несколько месяцев на Побережье, — подумала я, — и небольшой запас остающихся у меня жизненных сил закончится».
— Я имею в виду, слишком стара для службы в иных мирах. Дугги, могу поклясться, что не знаю, как вы так можете.
Он потягивал маленькими глотками острый на вкус спиртной напиток из дел'ри .
— Я делаю это — привык это делать — никогда не впутываясь в то, что выходит за пределы интересов моей профессии. Линн… однако, если меня отсылают в Свободный порт, то это чистая теория. Кстати, спасибо за предупреждение.
— Возможно, я последний раз была в состоянии такое сделать.
Снаружи, с тропы, донесся шум, и на закрывавший вход занавес из дел'ри -ткани на мгновение упали тени проходивших мимо ортеанцев из хайек . Чувствовался запах пищи и дыма очагов, топившихся сухим навозом. То была последняя вспышка активности перед полуденным перерывом.
Я сказала:
— Все после нас валится, как костяшки домино, — дворцовый переворот в Кель Харантише, телестре , Дома-источники, войны между хайек …
Дуг мрачно произнес:
— Сообщения поступают на Землю.
Я подумала: «Я пришла сюда для разговора; как мне поднять очень важную тему? Наплыв уверенности, энергии сейчас прошел. У меня нет того резерва сил, какой был в тридцать. Я изнемогаю от жары, от разреженного воздуха, от одного только груза предъявляемых ко мне требований».
— Я думала, когда прилетела сюда с Компанией, что могу что-нибудь сделать. Знаете, я действительно так считала.
— Вы сохранили политику Компании в ограниченных пределах. — Дуг задумчиво поднял бровь. — В очень ограниченных, если сравнить с чем-нибудь, скажем, с Миром Мелгуиша или с Европейскими Анклавами.
Он улыбнулся. От этого у меня стало теплее на душе. Он — единственный здесь, кто так же, как и я, знает Компанию и в равной мере не одобряет ее методов.
— Все то же самое, проблема не так проста. — Я вытерла пот со лба и шеи. — Жизнь здесь, на Побережье — это поддержание прожиточного минимума. Иногда, даже ниже этого уровня. Подходит ли это для нас, чтобы быть изоляционистами?
Он пожал плечами — жест, говоривший о нежелании обсуждать аргументы.
— Это та жизнь, какую они себе выбрали.
— Выбрали? Какой же тут выбор?
Я встала, оттолкнувшись от кресла, и подошла к занавесу из дел'ри -ткани, чтобы поднять его, надеясь, что из дверного проема хоть сколько-нибудь потянет сквозняком. Но его не было. Комната была невелика, как и все помещения в Махерве. Я посмотрела за узкую тропу, на освещенное солнцем пространство.
— Может быть, мне удастся убедить Молли, что я все-таки пригожусь, — немного капризно сказала я. — Может, сказать, что, возможно, отправлюсь с торговцами в Касабаарде? Но это ей не нужно, если она нашла технику Колдунов, которую ищет.
Он элегантно положил ногу на ногу.
— Линн, позвольте мне, как старому другу, спросить вас кое о чем. Долго еще вы собираетесь бегать?
— До тех пор, пока не пойму, от чего я бегу, куда и для чего.
— Вы беспокоите меня. Я тревожился за вас некоторое время.
Низкий потолок комнаты вызывал клаустрофобию. Я подошла к окну, остановилась и почувствовала легкое дуновение влажного воздуха. «Тебе нужна моя помощь против Компании, — подумала я. — Боже мой, Дугги, но это не то, это не то, что сейчас важно!»
— Это выглядит примерно так, — осторожно сказала я. — Я поняла, что у меня есть проблема. Ко мне вернулось некое равновесие, но я не могу его сохранить, в какой-то момент я твердо стою на ногах, а в следующий — ощущаю себя больной. Это приходит ко мне… в виде воспоминаний, хотя они стерты. Если я брошу двигаться вперед и не пойму, что это, то утрачу это равновесие — тут мне и крышка. Но если я обнаружу причину…
Дуг поставил свой бокал на низкий столик.
— Что обнаружить, если точнее?
— Все, что я теперь вижу, вызывает воспоминания. Думаю, что много времени назад со мной что-то произошло. Существует нечто такое, чего я не могу помнить, но я боюсь этого, потому что если я помню, то я… ну, делаю себя мишенью.
Он испуганно взглянул на меня.
— Мишенью для кого?
— Не знаю!
Дуг подошел и встал рядом со мной у окна, глядя на ортеанцев, проходивших по тропе. Не поворачивая ко мне головы, он сказал:
— Линн, это классическая паранойя вследствие воздействия гипнолент. Вы считаете, что обрели знания каким-то таинственным способом, но все это выходит за пределы полученных ранее исследовательских данных. Вы знаете, что это такое! А что касается того, чтобы навлекать на себя нападки или становиться объектом нападения…
— Это не только я. Это все пришельцы, которые здесь находятся. Я знаю, что это звучит как бред параноика, но…. вы никогда не видели Хавот-джайр.
— Кого?
— Это была женщина из Харантиша, которая шпионила за нами в Касабаарде, когда там вместе со мной находились Блейз, Хал и Эвален Керис-Андрете. Она стояла за попыткой убить нас. Мы позволили людям Чародея допросить ее, сломить.
Почему мне не удается изгнать ее из своего сознания? Я смотрю в этом древнем городе в полированные металлические зеркала и вижу ее лицо.
— Дугги, не говорите, что мне нужно проконсультироваться у психиатров.
Он посмотрел на меня, и в каждой черте его лица отражалась нерешительность.
— Я могу. Я знаю…
— Что вы знаете?
— Что случилось с вами, после того как умер Макс.
Я почувствовала спиной холод: то был хирузет под расписанной штукатуркой. Я посмотрела на Дуга; краем глаза я могла видеть и лежавший за окном город.
— Я находилась в состоянии распада. Да, что-то было вызвано смертью Макса, а что-то было реакцией на гипноимплантаты. Теперь мне это понятно. В то время я думала, что это все из-за Макса. Верно, Дуг, я целый год была в стороне от дел, в госпитале. Однако я все-таки знаю, о чем говорю!
Искренность не всегда преимущество. Я видела, как мои усилия убедить его заставляли его еще больше сомневаться.
— Оставим все как есть, — сказала я. — Это не что-нибудь такое, что я могу доказать. Еще нет. Это не тот случай, когда попросту сходит с ума женщина, бывшая прежде в Службе. За этим кроется нечто, начинающее действовать на всех нас.
