– Подожди! – крикнул ЭРик. – Еще минуточку подожди!
И, совершив безумный прыжок, грохнулся на ступени собора. Он оглянулся. Позади него не было ни асфальта, ни земли – собор парил в пустоте.
Взбежав по степеням, он на секунду коснулся гранитной колонны портика, будто уговаривал гранит из Пютерлакса продержаться чуть дольше. ЭРик толкнул дверь, ведущую внутрь собора. На счастье, ее не заклинило, и он очутился внутри. Пол был завален осколками штукатурки и мрамора, пестрая россыпь мозаичных камней смешалась с серой пылью. Штукатурка со сферического купола обрушилась, обнажив скелет металлического каркаса. ЭРик пробирался сквозь груды обломков, ища, куда он должен положить талисман.
В центре собора на полу зияла черная дыра. ЭРик встал на колени и опустил в ямину «Перунов глаз». Тот упал в глубину и лег в основание собора, под сплошной гранитный фундамент. Черная рана в полу тут же закрылась.
ЭРик поднялся с колен и огляделся. Вновь переливались красками фрески, сияла позолота. Все так же продолжал в вышине свой бесконечный полет серебряный голубь.
«Ай-ай-ай, вы хотели обмануть меня, господин Фарн, – усмехнулся про себя ЭРик. – Если бы вы уничтожили «Перунов глаз», то никогда бы я не смог возвратить жизнь Танчо…»
И, очень довольный собой, он двинулся к выходу. Но, сбежав по ступеням, ЭРик натолкнулся на невидимую стену. Мир Танчо не желал впускать его. Через мгновение все заволокло белым, как молоко, туманом. Единственное, что он успел разглядеть, – это ставший вновь невредимым Мариинский дворец.
«Ну ладно, Танчо, как хочешь», – покачал головой ЭРик и направился к лестнице, ведущей на колоннаду.
Но все же он успел заметить за те недолгие минуты, пока пребывал в этом мире, одну его странную особенность: в нем не было ни единого человека. Мир был абсолютно пуст, пропитанный ледяной атмосферой одиночества.
«Слушай, Танчо, я отвезу тебя в свой мир, и мы вместе погуляем по моему городу-крепости, – пообещал ЭРик, взбегая наверх по расходящимся веером ступеням, – поднимемся на бастионы и крепостные стены. Я не буду делать тайны из того, перед чем поклоняюсь».
Когда он поднялся на колоннаду, весь город уже затянуло плотной пеленой тумана. Лишь обзор на Сенатскую площадь оставался открытым. И если на остальной части города царило позднее лето, дождливый холодный август в предчувствии осени, то площадь вокруг Медного всадника все засыпало снегом. Здесь тоже не было ни души, на утоптанном снегу алели пятна крови, валялись брошенные кивера, сабли и старинные ружья.
– Вот так, – усмехнулся ЭРик, – у нас страсть к символам и героическим событиям. Но события всегда сами по себе. Мы терпеть не можем людей за их низости и обилие недостатков.
Вскоре и Сенатскую заволокло туманом.
– Эй, так не пойдет! – крикнул Эрик. – Теперь не видно монорельса. Как же я прыгну в трамвай? Я разобьюсь!
Туман послушно отступил, и в воздухе, покоясь на ватных клубах, возник сверкающий синим огнем монорельс.
– Ладно, ладно, – поднял вверх руки ЭРик. – Пора подавать карету. Надеюсь, когда мы вернемся сюда вместе, найдется среди обожаемых тобой символов память и моем пребывании в этом мире.
Трамвай возник на монорельсе. Он катился медленно, будто Танчо опасалась, что на скорости ЭРик может промахнуться и не дотянуть до подножки. ЭРик поблагодарил ее улыбкой, уверенный, что она если не видит, то чувствует эту улыбку, и шагнул в пустоту.
Путешествие назад оказалось не столь простым, как предполагал ЭРик. Поскольку на обратном пути он выпрыгнул в мире Танчо, то теперь трамвай мчался не назад к реальности, а вглубь по кольцу – все дальше и дальше в миры воображения. Безопаснее всего было бы выскочить в своем мире и уже оттуда спокойно пуститься в обратный путь, но из любопытства ЭРик сиганул в первую попавшуюся дверь, которая оказалась открытой.
Прыжок свой он по бесшабашности не рассчитал. ЭРика отнесло в сторону, мелькнул внизу Невский проспект, по которому катились крошечные, будто игрушечные вагончики и конные пролетки. Оклеенные лоскутами афиш тумбы, полотняные белые или полосатые тенты. Потом возникло Марсово поле без гранитных монументов и зелени газонов, а просто вытоптанная копытами земляная площадь.
ЭРик приземлился в Летнем саду – хорошо, не на деревья или кустарник, а на песчаную дорожку. Кокетливая мраморная девица в статусе богиня завернулась в белую каменную тряпку и изящно отставила ножку, предлагая гуляющим полюбоваться совершенством ее форм. Дородная дама, похожая на живую, в шуршащем шелковом платье, в шляпке и под зонтиком, с изумлением смотрела на оборванца, явившегося невесть откуда перед нею.
– А, наконец-то! Я знала, что ты придешь! – Этот оклик заставил гостя обернуться.
Анастасия в знакомой черной пелерине размашисто шагала по дорожке. Теперь ее буйные рыжие волосы прикрывала крошечная черная шляпка, украшенная белым страусовым пером, длиннющая вуаль развевалась за спиной. Подойдя, Анастасия взяла ЭРика под руку.
– Учти, простолюдинов-оборванцев здесь в сад не пускают. В таком виде могут и выставить.
– Твой наряд более респектабельный? – усмехнулся ЭРик.
– Я соответствую, – отвечала Анастасия.
ЭРик огляделся. Упитанные детки – мальчики и девочки, все непременно с золотыми локонами, и все в платьицах, – играли под присмотром нянек. Сколько детей! ЭРик попытался счесть, но не мог: белокурые, русые, темноволосые головки мелькали повсюду.
– Вот уж не думал, что так выглядит твой мир.
– Где талисман? – спросила Анастасия.
– Неважно. Тебе он зачем?
– Я теперь смогу исполнить то, о чем мечтала. – Она сжала локоть мальчишки. – С помощью талисмана изменю реальный мир. История изменится! – Ее дыхание обожгло кожу. – Не будет бунта, Гражданской, крови, голода, отупения, уничтожения миллионов. Мир будет другим. Мой мир, воссозданный по крупицам, послужит точкой отсчета. Все перевернется. Думаешь, почему я тебе помогала? Да потому, что сразу поняла: ты сделаешь то, что не удалось никому. Ты создал мост между мирами, ты нашел талисман…
– Талисман нашла Танчо, – поправил ее ЭРик.
– Неважно. Я столько лет жила этой надеждой. И вот, дождалась!
ЭРик высвободил руку и отступил, едва не сшибив с ног какого-то господина в клетчатом костюме.
– Значит, ты обо всем знала с самого начала? Ты постоянно подставляла меня под удар, а я, как паровоз, вез тебя к цели?
– У меня не было выхода. И потом все не так однозначно… – Она на мгновение смутилась. – В конце концов, ты должен быть мне благодарен! – Анастасия вновь обрела уверенность. – Теперь нам осталось закончить начатое.
