Меня весьма заинтересовала осадная башня, и не давал покоя вопрос, зачем она была нужна Гросуку. В конце концов, подобных сооружений предостаточно в их Войне Крови, и гораздо проще сделать ее на месте, чем вытягивать из Сигила.
Я припомнил слова паренька Лазло и приблизился к башне с той стороны, где, по его словам, должен находиться портал, позволяющий проникнуть внутрь постройки. Подойдя к предполагаемого порталу, я попробовал сотворить свою версию ключа, подавив в себе желание проникнуть в башню. Действительно, возник портал, в который мы и ступили.
Мы оказались внутри башни. Большую часть внутреннего пространства занимало железное… существо. Размеры его потрясали: если ему вздумается подняться на ноги, то головой он пробьет крышу осадной башни. Громовые удары разносились по коридорам, знаменуя работу создания в кузнице, а запах сажи и пепла наполнял воздух.
Создание все еще не заметило нас. Я колебался, взвешивая возможные последствия привлечения его внимания, но любопытство мое, так и не утихшее за несколько жизней взяло верх. Кроме того, сказал я себе, он может знать что- нибудь обо мне.
Металл заскрежетал о металл, когда гигант обернулся, чтобы посмотреть на меня. Внезапно я понял, что он сам был встроенной частью осадной башни: шкивы, трубы и огромные вороты соединяли его торс со стенами, а нижняя часть тела являлась, собственно, кузней.
— Что ты?
— Я — железо, имеющее цель. Я кую приспособления, которые могут привести к падению Вселенной.
— Ты имеешь в виду оружие? В этом состоит твоя цель?
— Металл подобен плоти. В венах и того, и другого есть потенциал. Закаленный жаром и давлением, потенциал проявляется. Моя цель — проявить потенциал. Позволить ему выразиться.
— Для чего ты создаешь это оружие?
— Я кую его ради энтропии. В них — боль, требующая выхода.
— Зачем же энтропии оружие?
— За пределами этой башни Порядок собирает свои легионы. Вселенная исцеляет свои раны. Со временем сила ее может сравниться с энтропией.
— Вселенная — твой враг? Но почему?
— Вселенная дышит. Она растет. Она опутывает Планы один за другим своими цепями. Со временем даже энтропия может оказаться в цепях.
— И ты противостоишь пленению энтропии?
— Когда нечто огораживает себя от разрушения, оно просто умирает иной смертью.
— То есть, ты имеешь в виду, что бессмертие — просто иной вид смерти?
— Бессмертие — всего лишь слово. Все сущее может умереть. Каждое живое существо можно поразить оружием, против которого у него не окажется защиты. Время. Болезни. Железо. Вина.
— Откуда же ты знаешь, какое именно оружие следует использовать?
— Чтобы знать об этом оружии, надо знать своего врага. Начать с фрагмента врага. Капли крови. Кристаллизованного помысла. Одной из его надежд. Все эти вещи могут поведать, как он может умереть.
— А что, если враг твой атакует с расстояния, бьет из теней и никогда не проявляет себя?
— Значит, тебе следует использовать фрагмент врага. Действия твоего врага многое расскажут. Твой враг не хочет встречаться с тобой лицом к лицу. Это слабость.
— Или по какой-то причине не может.
— Это равнозначные вероятности. Каждая из них говорит о слабости.
— Как же мне быть?
— Если враг не желает сразиться, иди наперекор его желаниям. Приди к врагу сам. Если ему не дозволено, узнай причину. Причина откроет слабость.
— Хм. А ты можешь создать оружие, которое убьет меня?
— Да.
Я не был уверен, что действительно хочу это знать, но все же спросил.
— Правда? Как же?
— Мне понадобится капля твоей крови. И все.
Подобное оружие могло бы мне пригодиться. Интересно, хочет ли враг действительно раз и навсегда покончить со мной, я сколько раз был слаб и начисто лишен воспоминаний. Я предоставил голему кровь.
— Инструмент твоей гибели выкован и обучен. Этого недостаточно. Магия, заставляющая твое сердце биться, а плоть исцеляться, слишком сильна. Ты должен вонзить клинок в свое тело лишь в том самом месте, где был исторгнут с Планов.
— Но почему?
— Причина мне не ведома. Но оружие и это место важны для твоей гибели.
— Где же я найду то, что отделяет меня от Планов?
— Мне это неизвестно.
— Ранее ты сказал, что раз Вселенная огораживает себя от разрушения, оно просто умирает иной смертью. Чем же эта смерть хуже любой другой?
— Все сущее приходит к одному и тому же — разложению. Война необходима. Смерть необходима. Разложение необходимо.
— И когда же наступит пресыщение?
— Этому нет пределов. Пределы — просто звенья в цепи Порядка. Пределы должны быть разбиты.
— Даже если конечный результат — смерть?
— Все должно пасть от меча энтропии. Приближается час, когда разбить стены Творения станет необходимо. Порядок будет предан мечу. Оковы его падут. Вселенная падет.
Интересная философия, но я сомневался, что даже самые фанатичные Служители Хаоса добровольно примут столь всеобъемлющее толковании их стихии. Я задал вопрос о башне.
— Эта башня — осадной инструмент. Она существует для того, чтобы разбивать стены между Планами.
— Разбивать стены между Планами? Но как?
— Башня устанавливается на Плане. Когда подъемный мост ее открывается, появляется разрыв во Вселенной. Через эту башню из одного Плана в другой могут пройти легионы. Когда план послужит целям энтропии, башня будет установлена в другом месте.
— А что случилось с легионами, использовавшими башню?
— Их уничтожила энтропия.
— А что случилась с Планами, на которых побывала осадная башня?
— Их уничтожила энтропия.
— Но если осадная башня может путешествовать между Планами, почему ты остаешься здесь?
— Башня, попав в город, оказалась в ловушке. Город — это Клеть, которую невозможно пробить. Некогда башня осаждала Планы. Как я оказался здесь, неизвестно. Как я могу выбраться, неизвестно.
— Зачем ты куешь оружие?
— Железо моего тела раньше было небольшими проявлениями боли. Мечи. Копья. Топоры. Наконечники стрел. Ярда для катапульт. Из этих орудий войны был создан я. Эти небольшие проявления боли сплавили воедино и образовали они мое тело. Моему потенциалу дозволено было проявиться. Теперь моя цель состоит в том, чтобы проявлять потенциал иного металла.
