- Завтра.
- Я обязательно должна его услышать, - решительно сказала Лета.
- Нет ничего невозможного. Это удовольствие бесплатное. Если вы будете стоять достаточно близко, то еще и увидите, как Лигер во время пения отрывается от пола и взлетает. Иногда, во время особенных торжеств он даже поднимается под купол.
- Невероятно, - покачал головой Малем. - Это действительно святое место.
- А там случайно не прячется парочка магов за колонами? - недоверчиво спросил Клифф. - Тогда эти полеты легко объяснимы.
- Нет, магия ни при чем. Уж поверь мне. Но хорошего понемногу. Нам с Летой пора идти.
- А как же мы? - спросил гном.
- Подождете здесь. Сядьте на диван и никуда не выходите. Я постараюсь не задерживаться.
Девушка попрощалась со своими новыми друзьями, пологая, что больше никогда их не увидит. Обратно они вернулись тем же путем. Лета бросала на спутника красноречивые взгляды, но спросить не решалась.
- Ну, что? - не выдержал монах.
- А почему Клифф и Малем остались в потайной комнате? Зачем вся эта секретность?
Дарвей вздохнул. Он не рассказывал Лете ни о шаранах ни о цели их путешествия, посчитав, что ей незачем забивать голову подобными вещами.
- Я не хочу говорить, - наконец ответил он.
- Вы же не собираетесь ограбить храм? - осторожно спросила Лета.
- Что?! Ого, твое обвинение очень серьезно, - мужчина рассмеялся. - Нет, мы здесь совсем по-другому вопросу. И неужели я, Клифф и Малем похожи на грабителей?
- Я еще не общалась с грабителями настолько тесно, чтобы иметь возможность сравнить.
- Но нас-то ты уже подозреваешь... Неужели мы дали тебя повод сомневаться в нашей добропорядочности?
- Если не считать того, что вы убиваете людей на вашем пути как мух, то нет. Вы очень милые люди. Хм... И гномы...
- Я убиваю только плохих людей, - серьезно ответил дарвей. - Хорошим меня нечего опасаться. Поверь, не все тайное обязательно является противозаконным.
- Я простая девушка... - она пожала плечами. - И моему сердцу понятны только простые вещи вроде красот природы или пения.
- Не прибедняйся. Кроме того, что ты быстро все схватываешь, у тебя еще и богатая фантазия. Если ты направишь ее в мирное русло, то золотые монеты посыплются на твою голову словно из рога изобилия.
- Звучит заманчиво.
- У тебя из ума Лигер не идет, так ведь?
- Как вы догадались?
- Эта обычная реакция женщин, - махнул рукой Дарвей. - Не слушай его слишком часто. Из приятного, очищающего душу действа, храмовое пение может перерасти в пагубную зависимость.
Они вышли из конюшни и углубились в ремесленный квартал.
- Куда мы идем? - девушка с любопытством разглядывала разноцветные вывески.
Ремесленники из-за всех сил старались перещеголять друг друга, раскрашивая их как можно ярче.
- У меня есть знакомая шляпница, которая держит мастерскую. Думаю, ей не помешает помощница.
- Ой, - всплеснула руками Лета, - но я же не умею делать шляпы.
- Не велика наука, - проворчал Дарвей. - Научишься.
- А это ваша знакомая... Она добрая женщина?
- У меня все знакомые - добрые, - ответил монах. - Насколько это вообще возможно в Габельне. Тем более у тебя все равно нет выбора.
- Да, я знаю, - вздохнула девушка.
Шляпницу звали Эльба. Это была дородная пожилая женщина. Она питала слабость к огромным красным платьям, пышным парикам и пирожным. Эльба всегда на шаг опережала моду, и ее изделия были нарасхват. Дела шли просто отлично. Маленький магазинчик уже не мог вместить всю коллекцию, поэтому она купила соседний магазин, намереваясь соединить его со своим.
Увидев Дарвея, шляпница радостно всплеснула руками и бросилась к нему, намереваясь заключить в объятия. Лету, прижав к прилавку своим пышным телом, она едва не задавила.
- О, дорогой мальчик! - у Эльбы оказался низкий бархатистый голос. - Ты здесь! Что за чудесный день!
- Я тоже рад тебя видеть, - ответил Дарвей, ловко увернувшись от расставленных рук. - И я просил тебя не называть меня "дорогим мальчиком". Между нами всего десять лет разницы.
- Но ты такой милый... - хохотнув, она хлопнула его по руке. - Какими судьбами? Я тебя так давно не видела. Совсем забыл обо мне...
- Ни в коем случае. Ты слишком яркая личность, чтобы быть забытой, - ответил монах.
Когда Эльба только начинала свое дело, то попала в очень неприятную ситуацию, которая едва не закончилась трагично. В ее более чем скромный магазин стали захаживать люди Рика, который сколотил свое состояние, обкладывая лавочников дополнительной данью, кроме обычных налогов и поборов идущих в казну города.
В тот памятный вечер, Дарвей зашел в ее магазин по ошибке. Было уже довольно поздно, монах сильно проголодался. Он-то был уверен, что здесь все еще хлебная лавка, не обратив внимания на то, что вывеска с изображением колоса исчезла.
Первое, что увидел монах, были двое здоровяков в жилетах из желтой кожи держащие за руки изрядно потрепанную женщину со следами свежих побоев на лице. В магазине царил страшный беспорядок, готовые шляпы растоптаны, коробки порваны, одна из витрин разбита. Тут Дарвей заметил третьего - невысокого человека похожего на довольную крысу. У него был тонкий нож, который он приставил к горлу женщины.
Конечно, у монаха за спиной была дверь, и он мог бежать, но женщина бросила на него такой умоляющий взгляд, что Дарвей вопреки обыкновению решил вмешаться. Тем более что орден уже приказал ему убрать Рика, который стал забываться и недавно убил нескольких монахов, везущих дары откуда-то издалека. А то, что это были именно люди Рика, догадаться было нетрудно - только они носили такие идиотские жилеты. Рик еще хвастался, что это специальная волшебная униформа, предохраняющая их владельцев от ран.
Как бы там ни было, но жилеты бандитам не помогли. Не прошло и минуты, как трое мужчин, обхватив пронзенное ножами горло, повалились на пол. Их несостоявшаяся жертва нашла в себе силы подняться и поблагодарить своего спасителя.
С тех пор между Дарвеем и хозяйкой магазина установились дружеские отношения. Эльба была умной женщиной. Она никогда не спрашивала его о том, чем он занимается, и не пыталась выяснить это через подставных лиц. Ей с лихвой хватало того факта, что этот странный человек является ее другом, а не врагом. Неоднократно Эльба приглашала монаха на чай, и они засиживались до самого утра, обсуждая городские сплетни и перемывая косточки общим знакомым. С ней было легко общаться, потому что она была жизнерадостным человеком и никогда не унывала.
