— Как вы, Поттер? — нахмуренное серьёзное лицо сенсея склонилось надо мной. А из его чёрной палочки полетели красноватые невербальные заклинания. Диагностические, наверное.
Похоже, что Снейп-сенсей тут ещё не только преподавателем и деканом работает, но и колдомедиком в особо запущенных случаях.
— Н-ничего… — прокашлялся я, чуть пошевелив пальцами ног, было ощущение, что меня всего отлежали, ноги и руки покалывало. — Всё в порядке, сэр. Какой сегодня день?
— Вторник. Двадцать шестое мая, мистер Поттер, — сообщил сенсей. — В следующий раз, когда захотите продегустировать какой-нибудь яд, сделайте это так, чтобы я мог не отменять свои занятия у младшекурсников. Или хотя бы пишите, что вы такое пьёте или едите, на бумажке. Занимательно, что время, когда вы это ели, я так понимаю, вы записали? — мне была продемонстрирована моя записка.
Если судить по тому, что нашли меня после игры, то закончиться в два ночи она точно не могла, значит, было два часа дня. Если вычесть около часа или даже чуть больше на работу с Договором и заметанием следов, то… Надо же!.. Получается, что временной коэффициент равен десяти, а то и двенадцати. Один месяц здесь может обернуться целым годом там.
— На матче я узнаю от Хагрида, что вы по ночам шляетесь по Запретному Лесу и спасаете раненых единорогов, — начал расхаживать по палате Снейп-сенсей, явно желая выговориться и сбросить скопившееся волнение из-за моих «похождений». — Потом вы оказываетесь отравлены неизвестным смертельным ядом, на который не действуют никакие противоядия и даже определить, что это, не представляется возможным! Что дальше, мистер Герой? — он прищурился и стрельнул глазами вправо.
Я тоже почувствовал, что за ширмой кто-то стоит. Эту чакру, то есть магию, ни с кем не перепутать. Похоже, что директор, который уже вернулся, решил послушать наш разговор.
Сенсея сто процентов связали какими-то обетами. Тут «на слово шиноби» не верят. Мне про различные магические клятвы Драко рассказывал и предупреждал, что в магическом мире любое слово может обернуться клятвой, а Рон, который нас услышал, сказал, что в детстве его брательники-дубли чуть не заставили дать непреложный обет, а миссис Уизли потом им надрала за это уши. Наверное, близнецы хотели стать самыми младшими детьми… Н-да.
— Молчите? — сложил руки на груди Снейп-сенсей. — Нет слов для вашего оправдания?!
— Северус, — из-за ширмы выплыл Хигэканэ, укоризненно взглянув на сенсея из-под очков-половинок. — Как Гарри?
— Он очнулся, Альбус, — холодно ответил Снейп-сенсей. — Думаю, с остальным справится Поппи.
Резко развернувшись, так, что мантия подлетела над полом, он быстро удалился из больничного крыла.
— Всё в порядке, Гарри? Как ты себя чувствуешь? — зажурчал старик.
— Нормально. А как наши матч сыграли? — спросил я, делая такие же невинные ясные глаза, втайне передразнивая директора.
— Думаю, это лучше тебе узнать у своих друзей, — торжественный взмах и в открывшуюся дверь вломились Драко, Гермиона, Невилл, Блейз, Келла, Симус, Дин и Рон — похоже, что тут была половина первого курса Гриффиндора.
* * *
От друзей я узнал, что наши Рейвенкло всё же проиграли, и «вороны» выиграли кубок квиддича. Возле кровати на тумбочке горкой лежали сладости. Ко мне также заходил Дэниел и ещё несколько старшекурсников Гриффиндора. Позже навещали Лаванда Браун, Фэй Данбар, Кевин Тёрнер с обеими сёстрами Патил: вторая половина гриффиндорских первокурсников, которых не пустили в первый заход, и Падма, представляющая Рейвенкло. Забегали Ханна Аббот и Эрни МакМилан из Хаффлпаффа — мы с ними неплохо общаемся. Даже слизеринцы отправили «посланцев», которыми стали Винс и Грег вместе с миниатюрной любопытной блондинкой — Дафной Гринграсс и молчаливым Тео Ноттом.
Про моё отравление из-за того, что меня обнаружили толпой, в курсе были все, и каждый пытался вызнать, что же со мной произошло. Каждому я повторял одно и то же: шёл, упал, очнулся в Больничном крыле и даже не помню, был ли на игре. Строилось множество предположений, опрашивалась куча свидетелей. Впрочем, большая часть истории додумывалась, и уже на предположениях строились ещё более нелепые и фантастичные варианты. Скажи я, что выпил крови цербера, чтобы создать прокол в параллельный мир, и эта версия была бы бледной тенью того, что нафантазировали в школе за два дня моего отсутствия на занятиях.
Драко отмалчивался, продолжая меня прикрывать. По общей версии меня чуть ли не похитили с матча.
* * *
Ближе к вечеру меня снова посетили друзья, только были они в гораздо меньшем составе: Драко, Гермиона и Рон. Взволнованные и возбуждённые своими открытиями. Эти молодые сыщики поведали мне, что как бы случайно услышали, как Хагрид в воскресенье спрашивал Хигэканэ о том, не связано ли моё состояние с тем, что я попытался помешать украсть кое-что, принадлежащее Фламелю, которое Хигэканэ должен сохранить от неких очень плохих воров в особом месте.
Естественно все эти «секретистые секреты» и тайны, покрытые мраком, их заинтересовали. Драко гордо сказал что, в отличие от некоторых чистокровных, вроде Уизли, прекрасно знает Фламеля — создателя философского камня. Так они догадались о камне и даже вспомнили, что профессор Снейп гонял меня в Запретном коридоре. Мозговой штурм, вечер в библиотеке — а я всегда восхищался наблюдательностью Драко и способностями Гермионы делать различные выводы — и вот уже эта троица вчера заглянула одним глазком к Кибе, выломав двери «Алохоморой», и заметила люк, который охраняет цербер.
Похоже, несмотря на мои старания не впутывать в эти игры и манипуляции гражданских, друзья всё равно оказались по уши во всех этих приключениях на одно место. Ну и меня такого «недогадистого» чуть подтолкнули. Невесомо, но весьма ощутимо. Прямо какой-то «волшебный пендель»!
Часть 2. Глава 16. Школьные экзамены
26 июня, 1992 г.
Шотландия, Хогвартс
Прошёл ровно месяц с тех пор, как мои друзья узнали о философском камне и его зубастом трёхголовом охраннике. Хорошо, что им особо некогда было обо всём этом думать, а я чётко контролировал их поползновения в этом направлении, возглавляя этот кружок по интересам. Мы условились, что пока Хигэканэ в Хогвартсе, то волноваться не о чем: великий светлый волшебник сможет защитить чужое добро, тем более, если его всё ещё за столько времени не украли.
Выпустили меня из Больничного крыла к пятнице, так что урок зелий я не прогулял, про Кибу и его мир, правда, так сенсею и не рассказал — всё как-то придумать не мог, как разговор об этом завести, тем более, что из-за предстоящих СОВ и ЖАБА у пятикурсников и выпускников ему было совсем некогда. Наши тренировки прекратились — сначала Снейп-сенсей запретил мне сильно напрягаться после отравления, потом у него не стало на это времени: все вечера просиживал с семикурсниками в лабораториях и на дополнительных лекциях.
Вообще большую часть учеников Хогвартса можно было встретить в библиотеке, в которой, чем ближе к двадцать второму июня, тем более сложной миссией было занять столы для подготовки к экзаменам.
Так что последующие три недели после моей выписки из Больничного крыла слились в сплошную череду подобных миссий С, В и даже А-ранга. Вот где статус национального достояния и пригодился!
У Драко пятого июня был день рождения — двенадцать лет. В субботу, шестого числа, прилетело штук восемь сов от его родителей со сладостями, тортами и пирожными. Праздник желудка был у всего факультета. Я подарил Драко кунай и ножны на голень. Кунаи вообще стали довольно популярны, после профессора Спраут и Снейп-сенсей таким обзавёлся — мало ли что подковырнуть, и у Хагрида парочка появилась — для снятия и обработки шкур.
* * *
Экзамены у первокурсников начались с двадцать второго июня — и с понедельника они шли каждый день до пятницы. И правильно: чего размазывать «удовольствие»?!
