— Конечно, конечно, Князь Бажов, — девушка быстренько исполнила лёгкий книксен. — Я пожалуй… пойду полюбопытствую, что там за камни такие, коль столько народу ими интересуются…
Ещё раз дежурно улыбнувшись деду, Морозова быстро вышла из коридора в залу, где проводился Аукцион камней, в то время как я вместе с Карбазовым направился к входу в ближайшую зимниюю оранжерею, коих в Кремле имелось в избытке. Инга же, в свою очередь пристроилась прямо за нами на расстоянии чуть больше метра, но старика данный факт совершенно не беспокоил. Так словно бы зеленоглазая женщина была какой-нибудь тумбочкой на колёсиках, а за нами двигалась лишь потому, что я привязал к ней верёвочку.
Хотя на самом деле, всё и так было понятно. Я по клановым меркам ещё не взрослый человек, а потому никто не позволит мне общаться с потенциально опасным для меня же лицом без взрослого пригляду. АКарбазов — был без сомнения чрезвычайно опасен, хотя бы потому, что в одиночку я противником ему не был.
— Для начала, не прикажешь ли своим людям отпустить моих ребят? — ещё когда мы только подходили к красивым кованным воротам ведущим в оранжерею, попросил меня мужчина. — И тогда я, так уж и быть, проигнорирую факт нападения, совершённый вопреки гарантиям безопасности данным Московским Князем.
— Данные гарантии распространяются на кремлёвскую гвардию, а так же защищают ваших соклановцев от любой не спровацированной агрессии, — холодно, ничего не выражающим голосом ответила за меня Инга. — Однако, они в начале следили, а затем пытались устроить какой-то неприятный сюрприз для Главы нашего клана. А потому были обезврежены.
— Все? — с удивлением переспросил старик, даже повернув голову к женщине, которую раньше казалось не замечал.
— Нет, — ответила она. — Только особо инициативная группа из приближенных к вашей персоне. Акция готовилась к тому моменту когда вы с ними расстались.
— Идиоты… — тихо простонал Карбазов, зажмурившись и потерев двумя пальцами переносицу. — и всё же я вынужден просить тебя, внук, приказать отпустить их…
— Только при условии, что впредь ты будешь лучше контролировать своих выкормышей, — ответил я хмуро посмотрев на старика. — Тогда я войду в твоё положение. Особенно учитывая с возрастом, тебе становится трудно следить даже за собственной свитой.
— Знаешь, Антон… Ты мне та-а-ак не нравишься… — тяжело выдохнул дед, первым входя в помещение оранжереи.
— Это чувство глубоко взаимно, — согласно покивал я, после чего взглядом приказал Инге выполнить просьбу старика.
Меня она естественно покидать даже не думала. Просто используя компактную ушную «колотушку», передала кодовым шифром приказ остальной группе отпустить пленников. Кремль, может и был тем местом, где как и во многих важных зданиях, включая наш небоскрёб, скорее всего стояла общая глушилка… Ведь немного терпения и навыков и с помощью этой деревянной затычки можно было мгновенно «вынести» из кремля любую срочную новость или секретный документ…
Однако наши средства связи здесь работали. В чём собственно виноват такой же гений-недоучка по слому того, что и так работает. Как и я с боевыми чарами… Только кудесник и живший к тому же лет пятьсот назад. Всё дело в том, что импульсная глифика создаваемая для того, чтобы поддерживать связь между «колотушками», относится к высшей глифике, но вместе с тем на первый взгляд последовательность символов выглядит довольно простой. Вот только если не знать тонкостей построения и настройки, то в итоге артефакт выйдет обычной не работающей деревянной пробкой которую можно вставить в ухо.
Так вот, подмастерье живший в моём клане лет пятьсот назад, ничего об этом не зная как раз и решил поэкспериментировать со средством связи. А в итоге — просто сломал его глифику и так как ничего у него так и не получалось, сделал всё по своему. На основе символов относящихся не к воздуху и дереву, а к пустоте. Как итог, артефакт — заработал. Он был хуже оригинала, не тянул на дальние дистанции и вообще показался изобретателю полным провалом. И только значительно позже и совершенно случайно, кто-то обнаружил что неудачная поделка прекрасно работает под глушилкой.
Впрочем, хоть подобным достижением и можно было гордиться, клану в первую очередь это принесло лишнюю головную боль. Ведь таких «ломастеров» в мире огромное количество. И далеко не факт, что обойти защиту таким или другим способом получилось только у нашего «гения». А позже, как я знал из истории клана, эта паранойя ещё и оправдала себя, когда какое-то очередное голозадое шаманско-чародейское племя жившее в приуральских лесах и считавшее все горы своей собственностью, оказалось способно использовать нечто под названием «Шёпот цветов», чтобы почти обойти защиту Тайного Посада.
— Всё в порядке, — сообщила мне Инга и я кивнув, зашёл следом за дедом в оранжерею.
В общем-то это был просто застеклённый балкон, в котором был разбит небольшой зимний сад. А так как весь этот этаж считался общественным местом, здесь к тому же были установлены удобные столики, а вглубине, за деревьями даже названия которых я не знал, располагался небольшой бар, в котором подавали всё, начиная с какавы, чая, отвара и кофи, до крепких напитков. Ну а чтобы не мешать лишний раз отдыхающим бегающими туда-сюда половыми или прислугой, в центре каждого столика был установлен нажимной колокольчик, явно связанный со стойкой.
— Так вот, внук, — медленно произнёс дед усевшись за стол, когда я умостил свой зад напротив него. — Чтобы между нами не было недопонимания. Ты, мне не наравишься. И я совсем не счастлив из-за самого факта твоего существования.
— Как я уже сказал — это взаимно, — кивнул я откинувшись на спинку стула, отметив что Инга, отбросив роль одной из гостей приёма, встала за моей спиной словно бы какая-то горничная.
— Но я тебя не ненавижу, — продолжил старик, просто кивнув на мои слова. — А потому и решил с тобой поговорить.
— Ненависть… слишком сильное слово для того, что бы описать отношение к человеку, на которого мне в общем-то наплевать, покуда он сидит в своём Мурманске и не лезет к Москве, — произнёс я, после нескольких секунд молчания. — Скажем так, старик. Когда ты и твои люди находятся где-то поблизости — я тебя опасаюсь. Потому как я знаю, что от вас ожидать. Но покуда вы ничего не сделали мне и клану — мне на вас наплевать.
— Это хорошо, — опять кивнул Карбазов. — Значит «Предатель» справился со своей задачей.
— Предатель? — я нахмурился. — Ты имеешь в виду…
— У него нет больше имени, — остановил меня старик. — Для клана — он предатель. И точка. Пусть даже его жалание присоединиться к вам, было поддержано моим решением. Так что пусть придумает себе новое имя. Или сам назови его как-нибудь…
— Пусть пока наш небритый и лохматый будет Васей.
— В любом случае, Василий, думаю уже успел рассказать тебе всё, что тебе нужно было знать…
— Кое что, я узнал ещё до его появления.
— Хорошо, — ответил Карбазов. — Теперь я сообщу тебе следующее: После нашего приезда в Москву, пусть те кому нужно и так знали о твоём существовании, кто-то распространил среди представителей моего клана информацию о тебе, как о нашем смеске. Именно по этой причине я и захотел с тобой поговорить.
— Очень интересно… — пробормотал я, гадая, кто бы это мог быть.
Пусть Ольгу Васильевну и её приближённых из Ланских я и не брал в расчёт но и не исключал как и людей из своего клана… потому как тут мог быть не целенаправленный слив информации, а роковая оплошность которой кто-то успешно воспользовался. Точные данные обо мне ещё до нашего близкого знакомства были переданы Ольгой Васильевной «Шипам». А то, что знает спецслужба, скорее всего знают чинуши в Кремле, если их «пиджакам» это выгодно.
Имелся ещё и предатель Бажовых «Скоморошка», который так и не вылез окончательно на свет. Нельзя сбрасывать со счетов, ранее явно связанного с нашими московскими ренегатами чиновника, который вроде как сбежал в Киев. Ну и наконец таинственный Пророк, из-за которого я лишился Хельги. Я прекрасно помнил, как он с ненавистью сверкал на меня типичным для нас Бажовых горящим взглядом. Так что мало того, что он мог действительно напророчить, так вполне возможно сам как и я был полукровкой, ведь среди ренегатов из прошлой главной ветви, никакой пророк не значился. А он, явно ненавидел мою персону! Может быть за то, что я смог, а он был вынужден всю жизнь влачить жалкое существование покуда сам не поднялся над толпой. И не важно из-за своего дара или если тот не существовал то путём обмана
