— Но, — попыталась возразить я, — нам с Антеей надо продолжить наш путь в Коричневый Мир.
— Никаких «но», — подняла руку Коруна, — Арлил твой никуда не денется, а вы устали. Посмотри на свою подругу, разве не видишь?
Хранительница Врат и в самом деле выглядела уставшей и измученной. Понятное дело, что просить ее открыть Врата в таком состоянии, по крайней мере, не по-дружески, не говоря о том, что и небезопасно. Еще откроет куда-нибудь в другое измерение или обратно на Землю, дергайся потом. Доводы Коруны были более чем убедительны, поэтому я приняла приглашение и отправилась в приготовленную для меня комнату. К тому же еще хотелось пообщаться с Асей и Аримой, узнать как можно больше о Станции.
— Я не пойду спать, — закапризничала Ди, словно она и была ребенком, а не древнейшей сущностью. — Почему как только что-то интересное, так сразу надо спать?
— Потому что я так сказала, — Коруна попыталась сделать строгое выражение лица.
— Но я не хочу! — топнула ногой девочка.
— А я тебе шоколадку дам. — Мне было интересно наблюдать, как они разыгрывают спектакль, даже самой захотелось принять участие.
— Дашь шоколадку, тогда пойду, — Ди заложила руки за спину и прокрутилась на пятках. — Я люблю, когда мне дают шоколадки и конфеты. Особенно шоколадки, — уточнила девочка, — особенно две.
— Ди! Маленькая сладкоежка! — всплеснула руками Коруна. — А зубы у тебя не заболят?
— Не заболят! Они у меня здоровые, — сверкнув белоснежной улыбкой, Ди продемонстрировала свои зубки. — И не слипнется!
Мы с Антеей переглядывались, в удивлении пожимая плечами. Конечно, наблюдать их псевдоспор было интересно, но слабость давала о себе знать, и я почувствовала, что сильно хочу спать. Но угомонить капризничающего ребенка можно двумя способами: наказать или дать то, что он хочет. Наказывать Дитя Ночи никто не собирался, да и вряд ли бы кто-нибудь рискнул такое проделать. Наколдовав большую плитку шоколада, такую, что держать надо двумя руками, я протянула ее ребенку.
— Держи и пойдем баиньки. — Шоколадка тут же перекочевала из моих рук в руки Ди.
— Най, а можно я завтра к тебе приду поиграть? — спросила она.
— Приходи, — согласилась я.
Мне понравилось ее предложение, к тому же в момент общения можно будет узнать, почему она себя так странно ведет. Не то чтобы ее поведение напрягало, просто было любопытно, почему именно так, а не иначе. К тому же в замке Лаврентия, когда она плакала, ее слезы превращались в бриллианты. Мне до сих пор это не давало покоя, хотелось выяснить — был ли это оптический обман или в самом деле с ее слезами происходят такие вот метаморфозы. Распрощавшись со всеми, Ди направилась в свои апартаменты, подскакивая то на одной ноге, то на другой в такт напеваемой песенке и шурша фольгой от шоколадки.
— Всю не ешь, а то прыщики будут, — крикнула ей вдогонку Коруна.
— Ничего, выведу, — уже из-за дверей донесся голос девочки.
Мы тоже не стали задерживаться и отправились каждый в свою комнату. Муха на прощание пожелал «спокойной ночи» и с деловым видом принялся за работу.
— Забавная она, — сказала Антея, стоя перед дверью в комнату.
— Ты про Ди?
— Про нее.
— Да, — согласилась я, — славная девчушка.
— И хорошая актриса, — добавила Коруна. — Все, спокойной ночи. Завтра увидимся.
Пожелав ей в ответ теплых снов, я вошла в комнату, огляделась и, не задумываясь больше ни о чем, заползла под легкое, но очень теплое одеяло. Раздеваться сил уже не было, сон тут же сморил меня.
«Эх, Нина, Нина, — вздохнул Меч. — В какую историю ты еще вляпалась?»
Но его слов никто не услышал.
* * *
Больше месяца юный Рифальд путешествовал, переходя из одного города в другой. Гнетущие мысли постепенно отступали на второй план, высвобождая место для новых впечатлений. Идея покинуть родной дом с каждым днем осознавалась как наиправильнейший поступок. Но как только закончились деньги, восторженности пришел конец. Сперва нечем стало платить за ночлег, а потом и на еду ни копейки не осталось. Потекли голодные, мрачные дни. С каждым днем желудок сводило все сильнее и сильнее.
Старый маг поморщился, оторвавшись от воспоминаний, как пытался есть отбросы с уличной помойки.
Но молодой Рифальд не роптал, понимая, что за свободу надо платить. И он платил по счетам, расплачиваясь за нее голодом. Наняться на работу в подмастерья у юноши не получалось — его никто не брал. Кому нужен великовозрастный ученик, когда вокруг бегает столько малолетних? Какому-либо ремеслу он не был обучен, а заниматься врачеванием Рифальду совершенно не хотелось. Ведь именно из-за этого он сбежал из дома.
Просить милостыню ему было стыдно, но и добывать деньги тяжелым физическим трудом юноша не собирался. И неизвестно, как бы закончил свои дни Рифальд, если бы не случайная встреча с Хусом, полностью изменившая его жизнь, сделавшая магистра тем, кем он был сейчас.
В полдень выходить на солнцепек у Рифальда не было никакого желания. Он сидел под деревом, в центральном парке Остенбурга, столице империи Вирдос. Желудок протяжно ныл, вызывая приступы боли. Мутным взором Рифальд обвел поляну, на которой отдыхали горожане. Двое мальчишек, лет одиннадцати-двенадцати, по всей видимости приятели, о чем-то громко спорили. Со стороны они выглядели комично: брюнет-коротышка и долговязый шатен. Ростом коротышка доходил приятелю до груди, но выглядел намного бойчее. Он то подпрыгивал, то размахивал руками перед лицом шатена. Тот что-то говорил ему в ответ и пытался положить руку на плечо приятеля, видимо желая его успокоить. Коротышка резко отбрасывал ладонь шатена, отскакивал в сторону, затем вновь подходил к нему вплотную и начинал кричать. Его громкий надрывный голос привлек внимание не только Рифальда, но и многих отдыхающих в парке.
Вдруг брюнет размахнулся и наотмашь ударил долговязого. Видимо, он рассчитывал нанести удар по лицу, но не сделал поправку на разницу в росте и угодил приятелю в кадык. Шатен схватился руками за горло, сделал два шага назад и завалился на траву. Хрипя и задыхаясь, он принялся ловить ртом воздух. Кто-то из наблюдавших за происходящим женщин тонко и противно завизжал, несколько мужчин кинулись на помощь мальчику.
— Я не хотел, я не нарочно! — в испуге закричал коротышка и рванул наутек, бросая умирающего приятеля.
— Врача! Срочно врача! — кричала толстая тетка, размахивая ажурным зонтиком от солнца.
Подбежавшие мужчины в растерянности стояли возле тела, не зная, что делать. К тому моменту лицо мальчишки стало темно-багровым. Он почти перестал дергаться. И тут Рифальда словно швырнул кто-то в направлении пострадавшего, все его действия происходили словно на автомате. Он склонился над мальчиком.
