— Я думал, ты покинул Рассветные Пустоши, — недовольно заявил Рандорр.
— Так оно и было.
— А теперь ты опять здесь.
— Да. — Джагу ужасно захотелось процитировать «Самоочевидность и ее утомительное использование: Руководство для тех из числа элиты и остальных людей в своем уме, кто хочет освоить потерянное искусство беседы» Джанса Асхулла.
— Великий магистр вечно твердил, что ты вернешься, — сказал Рандорр.
— Если тебя это утешит, — вздохнул Джаг, — мое возвращение меня самого удивило не меньше, чем тебя.
— Меня оно не просто удивило, — заявил Рандорр Котспин, — но и немало расстроило. — Он зашел в комнату и начал, не спросив разрешения, бродить по ней взад и вперед. Этот поступок нарушал сразу несколько правил Кодекса поведения библиотекарей, касавшихся уважения к личному пространству другого библиотекаря.
— Ну извини, я не хотел тебя расстраивать.
— Хватит изображать наивность, — Котспин поочередно выглянул из окон комнаты. Большинство комнат имели только одно окно, и то, что у Джага их было два, он воспринимал как личное оскорбление. — Ты еще до отъезда из Библиотеки прекрасно знал, что я тебя терпеть не могу.
— Верно, — кивнул Джаг, — но никогда не понимал почему.
Рандорр сложил за спиной руки, сцепил пальцы и высунулся в окно.
— Я потому тебя не люблю, что твое присутствие здесь отвлекает Великого магистра.
— Отвлекает?
— Великий магистр должен прилагать свои усилия здесь, — сказал Котспин, повернувшись к Джагу. — В Библиотеке. Он не должен носиться по материку, а с тех пор, как он нашел тебя в какой-то там гоблинской шахте, он только этим и занимается.
Джаг, немало уязвленный его наглостью, отметил, что Рандорр Котспин оскорблял не только его, но и Великого магистра.
— Великий магистр Фонарщик, — сказал он четко и раздельно, — начал бывать на материке задолго до того, как нашел меня.
— С тобой стало хуже.
— Почему?
— У него появилась компания. Он стал уезжать все чаще и чаще и тебя с собой таскать.
— Великий магистр искал на материке книги, — возмущенно заявил Джаг. — Он узнавал о небольших библиотеках и собраниях, оставшихся после Переворота, из дневников и записей, что хранились в Библиотеке. Не все они, разумеется, оставались на указанном месте, но Великий магистр Фонарщик считал, что имело смысл идти на риск.
— Великий магистр и не только за этим ездил на материк. Когда его приятель-воришка...
— Брант, — машинально поправил его Джаг.
— Ну да. — Котспин отмахнулся от имени, будто оно не имело никакого значения. — Когда у его приятеля-вора возникли неприятности в каком-то далеком месте...
— На его родине. Он вступил в схватку с гоблинами, захватившими его наследственные земли. И с помощью Великого магистра Брант вернул себе эти земли.
— Что являлось зряшной тратой времени. Великий магистр должен был находиться здесь, в Библиотеке. Он слишком легкомысленно растрачивает свое время.
— Великий магистр таким образом закрепил отношения с новым союзником. С Брантом он дружил со времени их пребывания в горах Разбитой Наковальни, но когда тот вернул себе баронство, его люди тоже стали нашими друзьями.
— Что они знают про Хранилище Всех Известных Знаний?
— Нет. Великий магистр никогда не распространял эту информацию. — Вообще-то, Брант и еще кое-кто о существовании Библиотеки знали, но хранили это в строжайшей тайне.
— Тогда откуда ты знаешь, что они друзья Библиотеки?
— Они ими обязательно будут, — упрямо сказал Джаг, — если понадобится.
Рандорр Котспин снова зашагал по комнате, нелепо выбрасывая ноги.
— Не нужны нам никакие связи с материком. Вот поэтому Древние и создали Рассветные Пустоши в Кровавом море, подальше от досужих глаз. Никто не должен знать про Хранилище Всех Известных Знаний.
Джаг глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
— Библиотеку с самого начала спрятали потому, что по миру шастали гоблины и тьма покрывала землю и просачивалась в море. Эльфов рубили вместе с лесом, гномов закапывали в их собственных шахтах, а корабли людей топили в море. Союзники не знали, выживут ли они в битве против повелителя гоблинов, и хотели сохранить знания, которые гоблины так упорно стремились уничтожить.
— Чтобы сохранить, надо защитить. А чтобы защитить Библиотеку, ее существование следует держать в секрете.
— Мы не вечно должны делать из существования Библиотеки тайну, — возразил Джаг.
Котспин презрительно фыркнул.
— Ага, как же. Стало быть, мы должны составлять каталоги, восстанавливать, копировать книги и поддерживать в Библиотеке порядок, чтобы потом все кому-то отдать? Что ж, мы просто хранители, и у нас нет собственных амбиций? Как только мы отдадим знание обратно в мир, то останемся ни с чем, ты что, не понимаешь?
Неприкрытая злоба в голосе Рандорра удивила двеллера. Он много лет знал, что его коллега старался привлечь к себе внимание и улучшить свое положение. Кот-спин часто говорил Великому магистру, что горожан Рассветных Пустошей пора научить быть благодарными Библиотеке за то, что им позволяют жить на острове.
— Библиотекарям было поручено хранить и систематизировать информацию, — заметил Джаг, — но только до тех пор, пока мир не станет достаточно безопасным, чтобы вернуть ее людям. — Он вспомнил, как Рейшо сказал, что не прочь бы научиться читать, а он первым делом подумал, что это невозможно, и почувствовал себя виноватым.
Рандорр упрямо мотнул головой.
— И мы не просто так все раздадим, — поспешно продолжил Джаг, не дожидаясь его ответа. — Мы сделаем копии розданных книг, научим людей читать и сделаем доступной информацию о других книгах, других источниках знаний.
— Все это наше, а не их вовсе. Библиотеку дали нам.
— Нет, не наше, — отозвался Джаг. — Многие народы потеряли связь со своим прошлым, когда гоблины уничтожили их книги. Нам доверили те, которые удалось спасти. Мы можем вернуть книги народам, чтобы они смогли объединить свое прошлое с настоящим. — Он помедлил, осознав, что раскрыл большую часть своих личных убеждений, из-за которых и оставил, наверное, Рассветные Пустоши. Он знал, что Великий магистр не соглашался с той точкой зрения, которую он сейчас высказывал. — Мы можем дать этим народам новое будущее.
— Те, кто живет на материке, — заявил Рандорр Котспин, — никогда не будут готовы получить знания, которые мы храним.
— Может, и будут.
— Да ты сам к себе прислушайся! Что за чушь! Ты хоть представляешь, сколько бед они натворят, если будут знать столько же, сколько и мы, если у них будет доступ к знанию, которое мы так тщательно охраняем? Именно поэтому книги у них и отобрали!
