Еще я видела Винаблза, все такого же пьяного и все так же протестующего; Билл и парни в бело-красных полосатых майках утягивали его в клокочущий эпицентр заварухи. На долю секунды промелькнуло лицо Артура. Он тяжело дышал. Потом их всех накрыло волной драки. Я развернулась и пошла в деревню. Долго смотреть на это безобразие было невозможно.
О том, что Винаблз серьезно покалечился, я узнала лишь позже. Понятия не имею, как это произошло. Да разве в такой каше разберешься, кто кому двинул? Все дело случая. Ему не повезло. Наверно, Билл Майерс, желая покрепче ухватить «бутылку», случайно скользнул по ней рукой, отчего локоть его непроизвольно ушел назад и сломал Винаблзу нос. Скорее всего, Артур, в попытке продраться сквозь кучу тел, непреднамеренно попал коленом Винаблзу в челюсть, что вызвало ее смещение. А кто-то из двух амбалов в бело-красных полосатых майках или сразу оба — они, как оказалось, были братьями Джейн Лоут — без умысла, а лишь пытаясь вырваться вперед, завели руку Винаблза за спину, да так, что она сломалась. Кто ж знает, отчего у него к концу игры все зубы оказались выбиты? Бессмысленно даже задумываться на эту тему. Тем более что старики, неиссякаемые кладези мудрости, всегда предупреждали, что нечего вступать в игру, если ты лыка не вяжешь.
Все знали, что в халлатоновском «пни бутылку» ты участвуешь на свой страх и риск. И мало того, все знали и с видом опытных экспертов говорили, что это игра не для девчонок.
Конечно, победитель в матче был, хотя, по правде, победа никого не занимала. Их занимала игра. Никто обычно даже счета не помнил. И тем не менее в тот вечер в пабах Халлатона и окрестных деревень только и разговоров было — кто победил, кто умудрился забить те считаные голы, кому куда заехали и все такое прочее. Артур сказал, что Медбурн выиграл у них два — ноль, но выглядел счастливым. Да все они: Билл Майерс, Артур, братья Лоут и каждый, кто участвовал в побоище, — казались счастливыми. Как будто от чего-то освободились. Или, наоборот, наполнились.
Они уговорили меня попраздновать в тот вечер — я согласилась, но при условии, что не придется пить ужасный бейбичам. Я позвала с собою Джудит, чтобы не быть единственной дамой, но оказалось, что она уже договорилась встретиться с Гретой по поводу своей учительской карьеры и темной истории со списком девяносто девять. Да, Грета превращалась в настоящую сельскую адвокатшу. А что? Не так уж плохо. И все-таки мне было сложно представить себе, как Чез и его цыганский табор наливаются пивом и травят анекдоты в компании Билла Майерса и ему подобных. Короче, в тот вечер мы посидели в двух пабах: в «Фокс-инн» и в «Бевик-армз». Ребята из Халлатона с удовольствием гуляли в компании парней из Медбурна, которые всего за несколько часов до этого надрали им задницу В то время как мой фингал сходил, у Артура расцвел красивый, сочный синячина. У Билла на физиономии красовались три зачетные царапины. Но никого такие мелочи не беспокоили.
— Бедняга Винаблз, — пьяно пригорюнился Артур, когда мы приземлились в уютном закутке «Бевик-армз».
— Бедняга! — поддержал его Билл. — Хороший малый и все такое прочее. Эх!
— Воистину, — заметил один из братьев Лоут. — Бедняга Винаблз.
— И все же, — оживился Билл, приподнимая пинту пенящегося горького, — давайте выпьем за здоровье всех, кто доблестно сражался!
— Ура!
— Ура!
Ну что ж, за это грех не выпить. Только не бейбичама, а биттера. Не знаю, что сказала бы Мамочка, увидев, как я сижу по пабам с мужиками и глушу пиво, но мне это определенно нравилось.
Артур мне тоже определенно нравился. И знаете — с каждым глотком все больше. Его фингал мне просто голову вскружил. Хотелось припасть к нему губами, присосаться к желто-фиолетовой распухшей плоти и выцеловать ее.
— Вы так и будете весь вечер в гляделки играть? — поинтересовался Билл. — Мне даже на пиве не сосредоточиться. — Я покраснела, тогда он из жалости сменил тему: — Что ты теперь намерена делать — с акушерских курсов-то, я слышал, тебя погнали.
Я рассказала о предложении МММ подать на стипендию, чтобы получить начальное медицинское образование. А после можно уже учиться на акушерку. Похоже, так и следовало поступить.
— Типа, по-честному, — прокомментировал он.
— Ну да.
— А что с домом? Оставишь?
— Я буду бороться всеми силами, чтобы в нем остаться. И обязательно что-нибудь придумаю, чтобы вернуть тебе деньги за аренду.
Билл на секунду замер. Потом сказал, что хочет пива. Взял наши кружки и рванул к барной стойке. Но поздно — я все-таки успела заметить, что наконец-то настал его черед краснеть.
Когда нас выставили с последними гуляками из паба, Артур предложил проводить меня домой. Стоял прохладный, но очень ясный и красивый вечер, поэтому мы шли не по дороге, а через поле. Мне было тепло и уютно в его куртке с черепом — он, похоже, давно забыл, что отдал ее мне. Мы взобрались на насыпь у старинного редута, сели на землю, и, пока я искала в небе спутники, он меня поцеловал. О, что это был за поцелуй! Когда мы разомкнули губы, я оглянулась на огни деревни и вдруг почувствовала себя такой живой, что даже ощутила, как кровь течет по венам.
— Ты как? — спросил Артур.
— Я очень хорошо.
Тогда мы встали и пошли дальше; он взял меня за руку, но, видно, не заметил, что я вся дрожу. Когда мы подошли к калитке, он снова меня поцеловал. Потом собрался уходить.
— Нет, Артур, я хочу, чтобы ты зашел.
— Ай?
— Я говорю, хочу, чтобы ты зашел.
— Я понял.
— Так что?
Зайдя в дом, он снял куртку и сказал:
— Как вспомню, что случилось в прошлый раз, сразу смешно становится.
— Раздень меня.
Он тяжело вздохнул, но все-таки пошел со мной наверх и там раздел меня. Не очень ловко, надо прямо сказать. Потом разделся сам, и тут я озадачилась, не знала, плакать мне или смеяться, — штыря, так яростно торчавшего в тот раз, в помине не было. Мы забрались в кровать. Он нервничал.
— Осока, это все игра — я целый день носился как подорванный, и теперь, боюсь, ни на что не годен.
Я откинулась на подушку и расхохоталась.
— Чего ты?
— Я не над тобой смеюсь. Ну правда. Все в порядке. Честно. У нас еще будет уйма времени. Ты просто обними меня и поцелуй.
Он вскоре уснул. Я тоже.
Очнулась я в синевато-серой предрассветной дымке. Он спал, но член его набух и терся мне о ягодицы. Не очень понимая, что делать, я встала с кровати. Отогнула край одеяла и села в кресло, голая, полюбоваться на него. Так просидела я довольно долго — смотрела на обнаженного мужчину со вставшим членом.
Потом прикрыла его и оделась — кто знает, что ему взбредет в голову, когда он проснется. Оставила записку и отправилась гулять. Стояло переливчатое утро, из-за холма на западе вставало солнце. Мне захотелось «покататься на волнах», как мы когда-то делали с Мамочкой. И вдруг на гребне одного пригорка я заприметила семейку зайцев — они резвились, играли в догонялки. Я попыталась незаметно приблизиться. Они меня учуяли, но, вместо того чтобы пуститься врассыпную, замерли. Бездвижные, они вполне могли сойти за каменные изваяния.
Затем они растаяли, исчезли. Взобравшись на вершину холма, я посмотрела вниз. И вспомнила Мамочкины слова. Смотри туда, где боль заканчивается. Услышь те звуки, что начинаются за звуками. Ведь боль всегда в итоге отступает, и остается только красота.
«Get off of My Cloud» — сингл The Rolling Stones, выпущенный осенью 1965 г. и поднявшийся до первого места в хит-парадах США и Великобритании.
«За гранью возможного» (The Outer Limits, 1963–1965) — американский фантастический телесериал, возобновленный в 1995–2002 гг.
Крылатая фраза французского социалиста Пьера Жозефа Прудона (1809–1865) из трактата «Что такое собственность?» (1840).
Мэри Куант (р. 1934) — британский модельер, считается создательницей мини-юбок (1962).
«Green Onions» — дебютный альбом американской ритм-энд-блюз-группы Booker Т. & the M.G.’s, выпущенный в 1962 г.; заглавная композиция поднялась в хит-параде «Биллборда» до третьего места.
«Kumbaya» («Kumbayah», «Сumbaya») — спиричуал, известный с 1920-х гг. и ставший в 1950 60-е гг. популярной костровой песней у скаутов и т. п.
Иов. 7:6.
Пс. 103:9.
«The Brisk Young Butcher» — баллада XIX в., также известная под названиями «The Exeter Butcher», «Leicester Chamber Maid», «The Copshawholme Butcher», «The Butcher and the Chambermaid» и т. п. Ее пели Э. Л. Ллойд («English Drinking Songs», 1956), Мэдди Прайор с Тимом Хартом («Folk Songs of Old England. Vol. 1», 1968) и многие другие фолк-исполнители.
