Похоже, Фенгу не хватало чего-то важного, фундаментального. Знаний, позволяющих правильно наносить надписи — ведь его старания напоминали первые штрихи ребёнка, пытающегося повторить сложную трёхцветную гравюру папиной кистью. Понимания, как именно нужно структурировать и формировать ци, чтобы она выполняла задуманное действие. Материалов, способных выдержать наполнение ци.
Если знания и опыт являлись делом наживным, то без материалов, на которых можно тренироваться, затея обречена на провал. А штук цаньдуньского шёлка в округе почему-то не валялось, как и любимых красных чернил. Не было и глыб нефрита, из которого он бы смог вырезать таблички, вроде той, которыми Император отмечал особо отличившихся подданных.
Чутьём, образованным от сочетания ци изо всех трёх даньтяней, Фенг ощущал, что с имеющейся бумагой ничего не выйдет, что дело не в знаниях, не в контроле и не в силе ци. Бумага была просто-напросто плохой, и ситуацию никак не улучшало то, что остальные материалы подходили ещё хуже. И что продолжать — только портить такой ценный и тяжело доставшийся материал, в создание которого семья вложила столько труда.
Да, затея удалась, да, торговец охотно покупал получившуюся бумагу, какой бы скверной она ни была. Да, Фенг по праву взял свою долю продуктом, отказавшись от заработанных денег, предложенных отцом «на взрослую жизнь». Да, теперь он мог вернуть бумагу и всё-таки получить деньги, что сильно облегчит ему уход из деревни.
Но… Существовало одно «но». Пусть создание талисманов провалилось, вот только сам процесс письма, сколь бы паршивыми ни были кисть, чернила и бумага, принёс неожиданно много радости. Он словно вернул Фенга на время в другую жизнь, когда весёлый и беззаботный Хань Нао, так любимый родителями и слугами, придумывал настоящие сокровища мысли и записывал их каллиграфическим почерком на свитках, делая просто очень дорогие куски шёлка по-настоящему бесценными.
Вся новая жизнь Фенга подчинялась единственной цели, всё время уходило только на выживание и обретение силы. И только сейчас, получив возможность ощутить прошлое прямо на кончиках пальцев, он осознал, чего лишился.
Возможно, забрать у него всю радость тоже являлось частью плана предков и учителя. Но тогда Фенг сделает всё, чтобы эти планы сорвать! И если готовить вкусную еду он научится позже, когда уйдёт из деревни, если кристаллы, дорогие даже по меркам сына генерала — дела далёкого будущего, то каллиграфией он может заняться в любое время!
— Я стану тобой, мерзавец, стану таким как ты, таким же легкомысленным и беззаботным! — прошипел Фенг под нос. — Но эту временную трудность одолею прямо сейчас!
Он взял лист бумаги, обмакнул кисть в чернильницу и вывел неожиданно красивыми фиолетовыми чернилами из лесных ягод каллиграфическую цепочку иероглифов.
☯☯☯
В новых проблемах и заботах время летело незаметно. Сменялись дни, месяцы и времена года — и вот уже по лесу шагал не Дерьмофенг, не жалкий приёмыш и сын городской блудницы, а уважаемый член деревни, подмастерье кузнеца, сын зажиточных крестьян и производителей бумаги, у которых есть несколько куриц, корова и даже крыша дома покрыта не соломой, а черепицей!
Целью Фенга были грибы, до которых очень охоч оказался не только мастер Йи, но и сам Фенг. В кузнеце Фенг нашёл родственную душу не только на почве любви к мудрым высказываниям, но и к хорошей вкусной еде. Из него вышел, конечно, не истинный ценитель, каковым был Хань в прошлой жизни, но всё же в каком-то смысле собрат. Теперь Фенг не просто качал меха в кузне, добывал горячий камень и рассказывал истории, но и сам лупил молотом, добившись немалых успехов, пусть и на местном, деревенском уровне. Любовь к вкусной еде их сильно сблизила, Йи подал несколько хороших советов, которые помогли Фенгу лучше постичь искусство готовки.
Да, он давно научился выживать, давно постиг горькую науку добычи пропитания, но теперь пришло время выходить на следующий этап — питаться не только сытно, но и вкусно.
Фенг убавил шаг, глубоко вздохнул и остановился.
— Выходи, — сказал он, разворачиваясь. — Думаешь, ловко скрылась?
— Пф-ф-ф, — из-за дерева появилась, недовольно надувая щеки, старшая сестра Айминь.
Скрылась она и в самом деле очень ловко. Следовала против ветра, не шумела, не хрустела ветвями и листьями — несмотря на крестьянскую жизнь, проявила себя заправской охотницей. И если бы Фенг оставался простым крестьянином, то ни за что бы её не заметил.
Вот только «простым» Фенг перестал быть давно. Усиленные зрение, слух и нюх, расширенное восприятие, позволяющее чувствовать жизнь и ци, не оставляли Айминь ни малейшего шанса. Для человека с его способностями сестра выделялась гораздо заметней любой крестьянки, ведь ци она уже пробудила, а вот скрывать ещё не научилась, так что сияла, словно глаза Тысячелетнего Питона, которого сразил клинок Бао Сяо.
— Хватит мрачно дуться, — весело сказала она, ухватив его рукой за щеку. — Радуйся, старшая сестра пришла тебе на помощь!
— Я не дуюсь, — коротко ответил Фенг.
Несмотря на то, что подобное поведение раздражало, он понимал, что и Айминь пытается уцепиться за остатки былой жизни, где Фенг — не уважаемый всей деревней наставник, не почитаемый сказитель и не подмастерье кузнеца, а просто её младший несмышлёный братик. Понимал, но с раздражением ничего поделать не мог.
Трепание за щеку помешало его концентрации зрения, и Фенг моргнул. Пусть чувства он усиливал давно и бессознательно, но в такие моменты умение давало сбой. Он насупился развернулся и зашагал дальше в нужном направлении.
— Дуешься, — не унималась Айминь, — ведь я опять раскрыла твой секрет. Все еще воображаешь себя великим воином?
Фенг едва не рассмеялся. Он давно повысил свой статус, сразил чудовище и принёс семье благосостояние. Ему не требовалось доказывать, что он великий воин, так как никого сильнее его в деревне не имелось. Но стоило Айминь увидеть в его руке не заострённую бамбуковую палку, а настоящее копьё, как она снова начала заниматься глупостями.
Копьё Фенг сковал собственноручно, даже без помощи мастера Йи. Он сам добыл руду в болоте неподалёку, с помощью ци её разогрел, выплавив металл и очистив его от примесей. Собственноручно колотил молотом и подавал ци, превращая металлическую заготовку в острый длинный наконечник. Даже сам нашёл подходящую ветвь дерева для рукояти, которую с помощью той же ци подровнял и избавил от влаги. Он пока что не являлся большим экспертом в оружии, но видел, что копьё выглядит ничуть не хуже копий гвардейцев отца, сильно выделяясь из всего, что можно встретить в этой глуши.
Пусть Фенг давно не скрывал тренировки ци, но оружие, следуя совету мастера Йи, не показывал никому, прекрасно понимая, что само его наличие вызовет у любого стражника кучу подозрений. Но несмотря на все свои усиленные чувства, несмотря на то, что засёк Айминь за несколько ли, забылся, не придал значения и утратил бдительность. И теперь получил её к себе в попутчики. Единственная надежда, что она никому ничего не растреплет — и не из-за того, что её язык отличается от маминой метлы, а просто потому, что словам: «Фенг ходил по лесу с копьём!» никто не придаст большого значения, посчитав, что у него была обычная заострённая палка.
— А ты все еще бегаешь за мастером Йи? — спросил он в ответ, частично чтобы отвлечь, а частично — чтобы поддеть.
— Эй, как ты разговариваешь со старшей сестрой? — возмутилась Айминь.
Фенг уклонился от подзатыльника, сдерживая руку, рвущуюся нанести ответный удар. Пусть в деревне признавали его силу, но нанесение побоев девчонке, да ещё и сестре, одобрения ни у кого бы не вызвало. Ну да, теперь он сам смог бы надавать тумаков многим, очень многим, может даже всей деревне, но что дальше? И, главное, зачем?
— Или грибы не для него?
— Мал ты еще для таких дел, вот что! — огрызнулась Айминь, снова попытавшись стукнуть.
Фенг опять уклонился и обидно рассмеялся. Благодаря тренировкам движения сестры стали быстрее и сильнее, но с его возможностями не шли ни в какое сравнение.
