— Да?! Твой дракон, помнится, смердит, как обгадившаяся коза!
Юта будто натолкнулась на невидимое препятствие. Со свистом втянула воздух. Бросила, как камень в лицо:
— Глупец… Я видела весь ваш бой. Я видела, как ты струсил.
За портьерой упало что-то тяжелое, послышался топот убегающих ног. Остин смотрел сквозь Юту белыми, ненавидящими глазами.
Уходя, он споткнулся и ударился лицом о дверную ручку. Вечером слуги, посмеиваясь, передавали из уст в уста: королева поколотила короля, вон какой синяк оставила!
Остин дожил-таки до самого страшного: над ним смеялись.
* * *
Пустыня приняла Армана, почти что усыновила.
С каждым днем он становился сильнее, и видения, являющиеся ему под жерлом потухшего вулкана, наполнялись новыми красками и новым смыслом. Предки говорили с ним — молча, но внятно, и никто не упрекнул его, что оставил замок на произвол судьбы, что не исполнил Ритуала…
Замок. Ритуал.
Разваленные башни, черный зев Драконьих Врат, запертые комнаты, пустые залы… Мертвое строение, и та, чей смех оживлял его, далеко, ох как далеко…
Поймав себя на подобной мысли, он скрипел зубами и отталкивал Юту от себя, изгонял, забывал. Но дни шли и шли, и вновь обретенное спокойствие таяло, как лед на ладони.
Однажды ночью он проснулся, покрытый потом. Звук, длинный красивый звук явился из остывающей пустыни — а пустыня богата голосами… Но во сне Армана голос пустыни был голосом старинного музыкального чудовища, инструмента, загромождавшего Органную комнату. Инструмент пел, а перед ним стояла, упрямо вскинув голову, странная, некрасивая, случайно похищенная принцесса…
В полдень он сидел под прямыми лучами солнца и пересыпал песок из кулака на ладонь. Золотая струйка завораживала, как огонь, как море, как игра облаков… Арман снова зачерпывал и снова пересыпал пригоршни песчинок, пока в голове его не возникла строчка:
— Я силился жажду песком утолить…
Он пошевелил сухими губами. Прошептал неуверенно:
— И море пытался поджечь… Мечтал я…
Песок соскользнул с его ладоней.
— Мечтал я тебя позабыть…
— Снова ты, молодой дракон, — сказал Тот, Что Смотрел Из Скалы.
Арман перевел дыхание и тяжело опустился на камни.
— Ты вернулся оттуда? Но обычно оттуда не приходят.
— Ты знаешь, где я был? — спросил Арман равнодушно.
Голос издал короткий сухой смешок, но ничего не ответил. Пещера казалась круглой, замкнутой, и Арман не видел выхода, который был здесь раньше.
— Ты вернешься туда, за море, молодой дракон? Безумная затея. Что мне сказать твоему потомку, если он явится сюда через пару тысяч лет?
— У меня не будет потомков.
— Жаль. Но тогда зачем тебе лететь за море?
И тогда Арман собрался с силами и посмотрел прямо навстречу взгляду Того:
— Послушай… Я не знаю, кто ты, но, может быть, ты сможешь ответить мне…
Он замялся. Взгляд его собеседника оглушал, как удар в лицо.
— Я не знаю, как спросить… Да и откуда тебе знать… Но, может быть…
— Про эту человеческую дочку? — спросил голос просто, даже буднично. — Я знаю… Ты — нет, ты не знаешь. Не лети за море, молодой дракон. Там бродит смерть, ее и твоя… Близко…
Взгляд исчез, и в глубине нор ухнуло, будто гигантскую пробку вырвали из бутылочного горла. Пещера разверзлась, как пасть, и в образовавшийся проем Арман увидел море.
Я — бабочка в душной сети Ритуалов.
Свободнорожденный, свободным я не был
Без тебя. Покажи мне, где небо.
Арм-Анн
Три королевства, безбедно стоявшие на морском берегу долгие века, содрогнулись от ужаса. Древнее морское чудовище, о котором доселе помнили только летописи, поднялось из глубин — впервые за последнее столетие.
По морю гуляли воронки, и до берега уже явственно доносился глубинный рев, от которого волосы шевелились на голове. Прибой выбросил на берег остатки пиратского судна — добротный корабль был перекушен пополам. Один пират уцелел — пальцы его, вцепившиеся в обломок мачты, пришлось разжимать четверым сильным мужчинам. Седой, как лунь, в свои двадцать с небольшим лет, пират оказался сумасшедшим и ничего не смог рассказать.
Конечно, береговая охрана и помыслить не успела о сопротивлении — просто разбежалась, как стая зайцев, да и кто посмел бы ее осуждать? Одно селенье было уже смыто в пучину — правда, без жителей, которые успели заблаговременно ретироваться. Судоходство и рыбалка преданы были забвению; чудовище колотило о берег огромными волнами, грозя расколоть его, размыть и разрушить людские поселения на много верст вокруг. Все, кто хоть немного смыслил в повадках подобных существ, ожидали со страхом, когда чудовище потребует жертвы.
Правители трех королевств собрались на срочный совет, и, как ни крути, но главное решение оказалось на плечах короля Остина, потому что чудовище обосновалось именно в его территориальных водах.
Заседали ночью, в полнейшем секрете; постаревший король Верхней Конты, Ютин отец, предлагал совершенно фантастический план — изготовить колоссальную пушку из всех возможных медных запасов, и каменное ядро к ней — величиной с гору, собрать порох со всех трех армий… Король сам не верил в успех этой затеи.
Король Акмалии, отец Оливии, предложил сразу два варианта — отравить море большим количеством крысиного яда либо вступить с чудовищем в переговоры.
Остин хмуро отмалчивался. У ворот дворца его дожидался неприметный человечек в сером плаще — знаменитейший на три королевства колдун.
Разошлись, так ничего и не решив; серый человечек, повинуясь едва заметному кивку короля Остина, скользнул вслед за ним в увешанную коврами комнатку, и двери за его спиной плотно и надежно затворились.
* * *
Обратный путь над морем был вдвое короче.
В море поселились возня и беспокойство; что-то происходило, и к поверхности зачем-то поднимались огромные безглазые рыбы, привыкшие жить в вечной тьме, а их маленькие, живущие под солнцем сородичи, наоборот, проваливались в пучину… Море бурлило, как горячий, исходящий паром котел, и ядовитые испарения несколько раз едва не достигли Армана, но он летел вперед, с точностью зная, что и со дна моря ему суждено добраться до цели. Случись ему погибнуть — что ж, он и мертвый будет лететь, и никакая могила не примет его до того, как Юта избегнет неведомой, безымянной опасности…
И вот впереди показался берег, и покинутый замок, который, казалось, еще больше развалился и обветшал… Арман хотел продолжить путь, но интуиция, подарок предков, властно приказала ему спуститься.
