Но вот об этом шептали исключительно на ушко.
Ирэн разогнала из летнего домика прислугу, оставив только верную нянюшку Лемму, которой пришлось взвалить на согбенную возрастом спину заботы о наведении мало-мальского порядка хотя бы на первом этаже. Ходить на дворцовую кухню за провиантом она привыкла давно – девушка любила трапезничать в одиночестве.
– Вы представьте себе, ханни, прихожу я на кухню, а меня спрашивают, чем его кормить-то? Человек оно или зверек какой? – сквозь смех прокудахтала нянюшка Лемма, впервые вернувшись с ужином для гостя. – Пришлось ответить, что ильмаранского орангутанга купили. И лишнего вроде не наговорила, и гадости никакой не подсунули. Ох и напустили вы туману, ханни!
– А еще что болтают? – с деланым безразличием спросила Ирэн.
Лемма перешла на торопливый шепот, попутно выкладывая угощение из корзинки на серебряный поднос:
– Говорят, послов из Неверры давно не видели. Раньше саары эльфы частенько в библиотеке сиживали, а теперь пропали. Ханни, вы уверены, что поступаете правильно? Боюсь я за вас…
– Посмеешь отцу донести?!
– Что вы, что вы! – перепугалась Лемма. – Да я хоть слово когда сболтнула?
– Вот и молчи! – Ирэн раздраженно забрала поднос. Конечно, она поступает правильно! Совет Семерых выкрутится из любой ситуации. Хоть новое посольство в пробирках вырастят: война им пока ни к чему. Но придет время, и Одаренные без колебаний пожертвуют тысячами ради десятков.
И все же что, демоны побери, произошло в посольстве?
Размышляя таким образом, Ирэн миновала коридор и у искомой двери вынула из кармана заветный ключ. Не то чтобы можно было опасаться побега, но… Но пока лучше перестраховаться. Гость чувствует себя гораздо лучше, чем пытается изобразить, так что и ей медлить не стоит.
Ох, а до чего заманчиво и вкусно звучали перешептывания уже замужних служанок! Но самой – боязно…
Впрочем, нет. Как говорят легионеры: отставить. Отставить страх немедля!
Немного поколебавшись, Ирэн прильнула к замочной скважине: Дан разглядывал обложку романа, и неважно, что вверх тормашками. Ага! Стало быть, заинтересовался увлечениями гостеприимной сури? Проникся морским духом и жаждой приключений?
Отлично.
В комнату Ирэн зашла с благожелательной улыбкой, на сей раз совершенно искренней, с достоинством водрузила поднос на тумбочку.
– Этот заморский деликатес со стола самого кэссэря! Полный набор витаминов, но здесь его почти не выращивают – слишком жарко и сухо. Жареного тебе пока нельзя, так что… Ты почему смеешься?! Прекрати немедленно! А то… – Девушка замахнулась было, но, передумав, провела рукой по гладко уложенным волосам.
Гость, проглотив очередной смешок, невозмутимо взялся за вилку.
– Сури, я не смеюсь, я просто не в силах скрыть восторг! Благодарю вас, эту пареную репу я не забуду до конца своих дней!
– То-то же…
Полуэльф съел все, однако ночью, когда девушка тихонько зашла его проведать, она готова была поклясться, что обращенная к ней спина вздрагивает от смеха. Ирэн, несколько обидевшись, репу больше не носила, зато перешла на клубнику со сливками. Дан стеснялся лакомиться при ней, и приходилось оставлять его в одиночестве, но по возвращении девушка обнаруживала тарелку пустой.
Итак, пусть благодарность – лишь крохотный шажок на пути к желаемому, но при выборе сторонников важно не только количество, но и качество.
Особенно если от этого зависит будущее тех, кто верит в тебя.
Месяц кутался в облака, в ледяной вышине зябко дрожали звезды, а под сенью небесного полога свершалось злодеяние. И удивительно, если бы не свершилось – традиция есть традиция, завещанная теми, кто бороздил моря еще во времена разгула кракенов. Впрочем, гигантского кальмара, окажись таковой рядом этой ночью, вряд ли заинтересовала бы жертва весом легче мешка картошки.
Четыре тени крались под скрип корабельных досок, изредка перепихиваясь локтями. Свет масляной лампы коснулся щеки спящего в гамаке юнги, и слишком нежное для мальчишки личико недовольно сморщилось.
– Дубина… – Плечистая тень отвесила леща лопоухой.
Свет метнулся в угол.
– А если и этого акула цопнет, как Пасюка? – засуетилась мелкая вертлявая тень.
– Не-а, не цопнет. Пасюк мясистый был, шо новогодний порося, а энтот шушеленок мелкий да ядовитый, – авторитетно отрезала четвертая.
Юнга зашевелился, открыл глаза, осовелый спросонья взгляд переполз с одной глумливой физиономии на другую.
– Ребят, вы чего… Ма-м-а-а!!!
– Эге-э-эй! – Злоумышленники с хохотом повалили на палубу, таща ужом извивающуюся жертву за руки и за ноги.
– Качай-кача-ай! – дирижировал трубкой одноногий одноглазый дядька.
Тщедушное тельце описало дугу над бортом…
– Мийа-ау!!! – и извернулось по-кошачьи, точно собираясь приземлиться на воду.
Плюх!
– Э-э-э… А чёй-то он пищал, как девчонка? – Под озадаченное сопение команды Скат поскреб пятерней рыжую макушку.
Рассекретили Алессу уже через несколько дней плавания, когда по моряцкой традиции решили выкупать малька в открытом Океане. Но акульей наживкой не оставили, вытащили сразу же. Встречали двумя молчаливыми шеренгами, хлопая по очереди глазами, а в конце парадной дорожки ждал тезка корабля капитан Ориен Китобой. Знахарка протянула руку:
– Алесса За-залесская, пы-пырофессиональный лекарь. Пы-пылыву в Скадар изучать заморскую фы-фылору! – Это было единственное мудреное слово, которое запомнилось без тетрадки с картинками и могло бы звучать гордо, если бы зубы не отбивали чечетку. Под ноги натекла лужа, размерам которой позавидовал бы самый шкодливый щенок, сквозь мокрую рубашку просвечивало полотенце, туго перетянувшее грудь.
– А морскую изучить не желаете? – с ехидцей поинтересовался капитан, но знахарка уже поняла, что бояться нечего.
Она кивнула за борт:
– Гы-гылубоковато здесь, только рыб фы-фысфорических и найду. А это – уже фы-фауна.
– Кхм, фауна… Ну, добро пожа… Хотя вы и так на борту, госпожа профессиональный заяц!
Так и открылись прелести путешествия юной девы в компании полного корабля мужчин, оказавшихся вопреки россказням северингских знатоков отнюдь не неотесанными. Напротив, лекарь на палубе считался существом полезным, а поэтому ценным. Нашлись больные уши, ноющие спины, а моряки помоложе зачастили поскальзываться на отдраенной палубе и путать косяки с дверьми.
В одном из южных городов Алесса зашла в лавку готового платья, но отнюдь не за юбкой. Главное для морячки – шляпа! Такую и купила: широкополую, темно-коричневую с белым пером, а уже в тон к ней подбирала одежду. Вышла из лавки, наряженная в приталенную жилетку поверх рубахи, высокие сапоги и такие узкие штаны, что казалось, одно лишнее движение, как они треснут по всем швам, и кто-то из ошеломленных прохожих бросил вслед: «Ба! Пиратка!» А то! Впрочем, когда мимо проскакала всадница почти в таком же одеянии, только богаче, радость от фурора поутихла. Обидно!
