Я стоял, протянув руку к камню, когда Сухай вышел из мерцающей поверхности; за ним — некто повыше и потемнее. Еще момент, и фигура последовала за дядей, обретая реальность и перевоплощаясь: осьминогоподобная обезьяна принимала форму моего брата Мэндора, очеловечиваясь, облачаясь в черное, как тогда, когда я видел его в последний раз, только одежды были новые и слегка иного покроя, а белые волосы менее взъерошены.
Мэндор быстро ощупал глазами окружающее пространство и одарил меня улыбкой.
— Вижу, что все в порядке, — заявил он.
Я фыркнул, кивая на его перевязанную руку, и отозвался:
— Как и следовало ожидать. Что произошло в Амбере с тех пор, как я покинул его?
— Никаких новых бедствий. Я оставался там лишь столько, чтобы увидеть, могу ли чем-нибудь помочь. Пришлось провести небольшую магическую чистку местности, а также собрать доски, дабы заколотить норы. Затем я попросил у Рэндома разрешения удалиться, он удовлетворил мою просьбу, и я поспешил домой.
— Бедствие? В Амбере? — спросил Сухай. Я кивнул:
— В залах Янтарного дворца произошло сражение между Единорогом и Змеем, следствием чего явились значительные разрушения.
— Что могло заставить Змея проникнуть так далеко в царство Порядка?
— Дело в том, что Амбер заинтересовался так называемым Судным Камнем, который Змей считает своим утерянным глазом.
— Я должен услышать всю историю.
Я принялся рассказывать дяде о невообразимой битве, опустив мои дальнейшие похождения в Зеркальном Коридоре и в апартаментах Брэнда. Все время моего рассказа взор Мэндора блуждал со спикарда на Сухая и обратно.
Обнаружив, что я заметил это, он улыбнулся.
— Итак, Дворкин снова пришел в себя?.. — задумчиво произнес Сухай.
— Я не был знаком с ним раньше, — ответил я, — но, похоже, он понимает, что к чему.
— И королева Кашфы взирает оком Змея?
— Не знаю, видит ли она им. Пока она лишь оправляется после операции. Но это интересная мысль. Что она сможет узреть, если будет видеть им?
— Чистые, холодные линии вечности, полагаю. Под тяжестью всей Тени. Никто из смертных не сможет носить его слишком долго.
— Но в ней кровь Амбера, — сказал я.
— Действительно? Оберона? Я кивнул.
— Твой покойный сеньор был весьма темпераментным мужчиной, — заметил дядюшка. — Тем не менее это достаточная нагрузка на зрение, хотя я могу лишь предполагать… ну, и какие-то знания основ. Не имею представления, что может из этого выйти. Лишь Дворкин способен сказать — если он в здравом рассудке. Я признаю его мастерство, хотя никогда не знал, чего от него ожидать.
— Ты знаешь его лично? — спросил я.
— Я знал его, — ответил Сухай, — давным-давно, до всех его бед. Радоваться этому или отчаиваться? Оправившись, он мог бы принести великую пользу. А затем снова погрузиться в свои безумные идеи.
— Сожалею, что не могу просветить тебя, — сказал я. — Мне его действия тоже кажутся совершенно непредсказуемыми.
— И я сбит с толку, узнав о местонахождении этого Глаза, — вступил в разговор Мэндор. — Но все это выглядит куда большим, нежели частный вопрос отношений Амбера с Кашфой и Бегмой. Не думаю, что размышления способны продвинуть нас в этом деле. Лучше сосредоточить внимание на здешних проблемах.
Я услышал свой собственный вздох.
— Таких, как право наследования? Мэндор насмешливо поднял бровь.
— О, лорд Сухай уже просветил тебя?
— Нет, — ответил я. — Нет, но от своего отца я слышал так много о борьбе за трон Амбера — заговоры, интриги и хитрости, — что почти реально ощущаю, как довлеет эта тема над каждым разговором. Полагаю, среди членов Дома Свейвила, где замешено куда больше родов, все пойдет тем же путем.
— Ты правильно мыслишь, — согласился Мэндор, — хотя я думаю, что здесь картина могла бы быть более упорядочена.
— Что ж, это уже кое-что, — сказал я. — Что касается меня, я собираюсь лишь отдать дань уважения и убраться ко всем чертям. Пришлите мне открытку, когда все разрешится.
Он рассмеялся. Он редко смеялся. Я ощутил покалывание в запястье, там, где обычно сидела Фракир.
— Он действительно не знает, — заключил Мэндор, бросая взгляд на Сухая.
— Он только что прибыл, — ответил Сухай. — У меня не было времени ввести его в курс дела.
Я пошарил в кармане, нащупал монету и подкинул ее.
— Решка, — возвестил я, взглянув на ладонь. — Рассказывать тебе, Мэндор. Что происходит?
— Ты не главный претендент на престол, — сказал он. Пришла моя очередь смеяться. Что я и сделал.
— Это мне уже известно. Не так давно ты говорил за обедом, как велика очередь передо мной… если кто-то вообще примет во внимание мою смешанную кровь.
— Двое, — сказал он. — Двое предшествуют тебе.
— Не понимаю, — произнес я. — Что случилось с остальными?
— Умерли.
— Что, эпидемия гриппа?
Мэндор одарил меня гнусной ухмылкой.
— Следствие прокатившейся в последнее время беспрецедентной волны роковых дуэлей и вероломных политических убийств.
— И что же преобладало?
— Предательские убийства.
— Очаровательно.
— Итак, вас трое под опекой черного надзора Короны, и каждый из вас взят под охрану секретных служб своих Домов.
— Ты, похоже, не шутишь.
— Ничуть.
— Было ли это внезапное истощение рядов вызвано желанием множества людей одновременно достичь успеха? Или кто-то очищает себе путь?
— Короне точно не известно.
— Кого именно в данный момент ты подразумеваешь под словом «Корона»? Кто сейчас принимает решения?
— Лорд Бэнсез, — ответил Мэндор, — дальний родственник и давний друг нашего усопшего монарха.
— Вроде припоминаю его. А не может оказаться так, что он сам положил глаз на трон или же стоит за одним из претендентов?
— Этот человек — жрец Змея. Обеты жрецов запрещают им стоять у власти.
— Обычно существуют способы обойти обеты.
— Верно, но лорд Бэнсез кажется искренне не заинтересованным в чем-то подобном.
— Это не делает его беспристрастным. Возможно, у него есть фаворит, и он хочет помочь ему. Есть вблизи трона кто-нибудь питающий особое пристрастие к его ордену?
— Нет, насколько мне известно.
— Это не означает, что кто-то не смог подрезать карту.
— Да, хотя Бэнсез не из тех, к кому легко подступиться с подобным предложением.
— Иными словами, ты веришь, что он останется беспристрастным, что бы ни происходило?
— Пока не будет доказательств противоположного.
