— А я все ждала, когда ты придешь, — перекрикивая звуки сражения, сказала Эвелина, — а в голову лезут только не хорошие мысли.
— Я же обещал вернуться, — ответил Оникс.
— Отсюда все кажется таким безнадежным, — вздохнула Эвелина. — Когда все это закончиться?
— Не думай об этом, — он чмокнул ее в макушку, — посмотри, лучше какой здесь прекрасный рассвет.
— Сейчас он особенно прекрасен, потому что, скорее всего последний, — вздохнула Эвелина.
— Я так и знала, что найду вас здесь, — на балкончике появилась Сирэль, которая приблизилась к поручням и взглянула на рассвет, — а здесь, красиво, Оникс. Должна признать ты знаешь, куда привести девушку.
Оникс держал в объятиях Эвелину и любовался рассветом, но Сирэль не просто так покинула лечебницу.
— Сирэль, что ты здесь делаешь? — спросил он.
— У нас заканчиваются медикаменты, Оникс, бинты тоже на исходе, — призналась Сирэль.
— Потерпи, Сирэль, скоро они нам уже не понадобятся, — вздохнул Оникс.
— Жаль, что здесь нет Власты, — улыбнулась Сирэль, — уж, она бы их всех победила.
— Нет, Сирэль, она бы погибла вместе с остальными, — сказала Эвелина, — но чтобы не случилось, род Розавер не прервется.
— Кажется, я что-то вижу, — Сирэль указала на темное пятно, которое приближалось к ним, — кажется это наши Лорды, которые решили почтить нас своим присутствием. Так что не падайте духом, ребята, мы еще поживем, это я как лекарь говорю.
Оникс присмотрелся к пятну, которое уже можно было разобрать, действительно к ним приближалось подкрепление. Конечно, исход битвы это не решит, но подарит время, а это уже хорошо. Он развернул к себе Эвелину и крепко ее поцеловал, люди на стенах их заметили и воспряли духом, у них появился еще один повод, чтобы сражаться. Каждый из них в этот момент вспоминал свою любовь, и это придало им сил. А Оникс понял, что их отношения больше не являются тайной.
— Проходи, не стесняйся! А будешь краснеть я тебя поцелую, ты же этого не хочешь? — спросила Сирэль вошедшего солдата, — да, ладно, неужели хочешь? Ну, держись, мне вдруг стало жутко одиноко рядом с этими двумя, поэтому ты как раз вовремя.
— Командир! — По голосу Оникс понял, что спасать надо Корда.
Не донжон, а проходной двор какой-то или это он такой предсказуемый.
— Сирэль, прекрати развращать моих капитанов! — крикнул Оникс, хотя очень хотелось посмотреть, чем все это закончится, Сирэль остановилась в двух шагах от капитана Корда, и он облегченно выдохнул, — Сирэль, у тебя в лечебнице полно работы, так что не отвлекайся.
— Я девушка приличная, Оникс, и с первыми встречными не целуюсь, — Сирэль нахмурилась, разглядывая капитана, — но вот его, я где-то уже видела. Но если ты настаиваешь, то так и быть я подчинюсь.
Оникс пытался понять, что это было? Но Эвелина смеялась, и он выбросил Сирэль из головы. А вот Корду было не до смеха, лицо его было мрачным и к веселью не располагало, поэтому Ониксу пришлось сосредоточиться на деле.
— Что случилось, Корд? — спросил Оникс, уже предполагая худшее.
— Восточная стена не выдержала, мы с трудом сдерживаем врага, но это ненадолго.
— Идем! — приказал Оникс.
Он с сожалением выпустил Эвелину и направился к лестнице, возможно, он здесь больше не появиться. Больше отступать некуда, и теперь каждый клинок на счету. Скоро замок падет, потому что подкрепление еще далеко и помочь им уже не успеет. Конец близок.
Властэлина РозаверСпустя сотни лет, жизнь в древних развалинах продолжает бурлить и пениться. Метахани вернулись на свою родину и пытаются делать вид, что они здесь счастливы. Здесь каждый может выбрать занятие по душе. Лучницы ходят в лес и добывают пищу для всей общины. Есть няньки, которые нянчатся с детьми, а сами дети делают все, чтобы ничего не делать. Они прячутся от взрослых и продолжают играть в свои детские игры, наивно полагая, что игра будет длиться вечно.
Власта уже больше месяца прожила в этих развалинах, и уже поняла, что хорошо себя здесь чувствуют только дети. Она пробовала нянчиться с детьми, и это было весело. Она пробовала готовить еду на кухне, и это было забавно. Она пробовала охотиться в лесу, и это было интересно. Она подружилась с лучницами, особенно с Шайнти, которая очень ответственно относилась к своей работе. Охота на ящериц была трудной и у Власты не всегда получалось добыть пропитание, но она очень старалась.
Шутник тоже прижился и почти перестал ворчать по пустякам, в качестве еды Власту он больше не рассматривает. Теперь он тоже охотиться, и помогает лучницам добывать пропитание. Когда лучницы возвращаются с охоты, он присоединяется к ним и гордо несет свою добычу в зубах на кухню. Там он выплевывает пойманную мышь и хватает зубами настоящую добычу, которую принесли с собой лучницы. И совершенно спокойно удаляется в свою берлогу, наслаждаться плодами своего труда. Народ еще не разобрался, когда Шутник шутит, а когда нет, поэтому терпит, но дети его любят.
Больше всего Власта любила проводить время с мамой, которая учила ее метаморфозам. Власта быстро училась, и медитации в этом играли главную роль. Теперь она меняет внешность гораздо быстрее, но выбросить из головы клайфера по-прежнему тяжело. Впрочем, она заметила, что когда концентрируется на нем, то все получается быстрее, а мама таким успехам только удивляется. Власта о нем так и не рассказала, потому что сама не знала, как ей относится к Каятикаю. Да и нужно ли об этом задумываться? Вряд ли они когда-нибудь встрется, а значит, эти сомнения не имеют смысла.
— О мальчиках думаешь? — спросила мама, присаживаясь на скамеечку рядом с ней, Власта так задумалась, что не заметила ее появления, интересно у нее на лице это написано, или… — не хмурься, Власта, у тебя все на лице написано.
— Может, я о девочках думаю, — скривилась Власта, не желая раскрывать свои мысли.
— Нет, девочек вокруг полно, а вот мальчишек не хватает, каких-нибудь задиристых сорванцов, — мечтательно вздохнула Арэлия, — вон твой Шутник исполняет эту роль. Этот негодник в наглую хватает себе еду на кухне и при этом не испытывает никаких угрызений совести. Он легко может поймать себе ту же ящерицу в лесу и сделает это гораздо быстрее, чем охотницы.
— Что-то я не понимаю, к чему ты клонишь? — нахмурилась Власта.
— Шутник не нападает, никого не кусает, ему здесь не нравилось, но он остался. Почему он это сделал? — размышляла Арэлия, — ты не испугалась его, и он принял тебя. Дети еще маленькие и не понимают кто он такой, они не боятся и поэтому он их принял. Если наши поварихи треснут его ложкой, он так делать больше не будет. Он чувствует, когда мы боимся, и начинает рычать.
