— На грани слышимости только что раздался вой. А вой куранчей ни с чем не спутать.
— Я ничего не слышал, — засомневался Гирин.
— Потому что ты шаман, а я следопыт. Работа у меня такая, видеть и слышать то, чего не могут другие, — усмехнувшись, ответил воин.
— С этого места двигаемся как можно более осторожно, — уже ко всем обратился следопыт.
Гирин кивнул уставившимся на него воинам и пошел сразу за проводником. Тот ловко выбирал самый легкий маршрут, среди опасных топей и труднопроходимых джунглей. Минут через десять после того угарты перешли на осторожный шаг, Гирин услышал очередной вой и приглушенный треск деревьев.
— Кто с ними сражается? — решил поинтересоваться у следопыта молодой шаман.
— Кто знает? Болота кишат различными тварями, и куранчи не самые опасные из них. Видимо, наткнулись на кого-то огромного.
— И жутко голодного, — добавил шедший позади воин, слышавший всю эту беседу.
Проводник лишь молча кивнул, давая понять, что он согласен с воином. Гирин нахмурился. В отличие от остальных он лучше других знал, что мех куранчей крайне ядовит, и есть их никто не станет, даже с трехсотлетней голодухи.
— Поторопимся, — коротко приказал шаман, и отряд припустился со всех ног прямо к эпицентру битвы.
Когда звуки битвы стали ясно слышны, отряд снова замедлил ход и стал продвигаться крайне осторожно, как будто вся окружающая местность была усеяна смертоносными ловушками. Добравшись почти до самого края поляны, полностью свободной от вездесущей растительности, Гирин увидел трех молодых парней, один из которых уже валялся без сознания. Двое других пока еще стояли на ногах, но расклад был явно не в их пользу. К пареньку болезненно серого цвета во весь опор мчался разъяренный монстр, опережая своих товарок на добрых пять метров. Шаман никак не успевал среагировать. Чтобы тотемы проснулись, нужно немного времени, а этого времени у паренька нет. Хоть Гирину и было жалко неизвестного смельчака, но своими людьми он рисковать совершенно не собирался. Как только горгоны окончательно отойдут от астрального сна, он отомстит этим злобным тварям, и с почестями похоронит неизвестных. Но тут произошло то, чего молодой тотемщик никак не ожидал.
Землят вспухла и разорвалась, как гнойный нарыв, выпуская из своего чрева толстый жгут корня какого-то дерева. Этот корень, словно живой, окутал руку показавшегося больным парня со странным цветом волос и превратился в ужасающего вида зазубренное копье, которым он и пронзил живот подошедшего почти вплотную куранча. Парня можно было бы поздравить с успехом, но наметаный глаз Гирина видел, что копье плотно засело в туше поверженной твари, а ее дружки уже были на подходе. Но и тут неизвестный не перестал удивлять молодого шамана! Вырвав носком кусок земли, он швырнул его в сторону одного из куранчей. Земля, на ходу превращаясь в каменную сосульку огромных размеров, впилась в грудь нападавшей твари с громким треском, и та рухнула замертво. Гирин выругался. Оставшийся куранч подошел практически вплотную к незнакомцу и уже заносил свою когтистую лапу для смертельного удара. Единственное, что успевал сделать парень, так это удивиться.
Шаман уже мысленно попрощался с парнишкой, проклиная ленивых горгон, которые так долго отходят от своей астральной спячки. Но парень сделал что-то совершенно невообразимое. Очертания его тела, который уже стоял одной ногой в могиле, вдруг резко поплыли, после чего, на том месте, где только что был человек, остался дымный шлейф. Парень же, превратившись в странное дымное подобие самого себя несся во весь опор от угрожающей опасности. Путь его продлился недолго, так как через секунду человек снова приобрел привычный вид, и со всего маху врезался лицом в ствол попавшегося на пути дерева. Врезался и затих, либо мертвый, либо потерявший сознание от столь мощного удара.
Гирин окинул взглядом маленькое побоище. С десяток туш куранчей валялись то тут, то там, не подавая никаких признаков жизни. Из той пятерки, что все еще стояла на ногах, двое насели на стоящего в стороне парня с кинжалом, один пытался достать из деревянного панциря незнакомца, а последние два неслись к пострадавшему от столкновения с деревом. Парень с кинжалом рухнул, сраженный мощным ударом когтей в спину, защита второго трещала по всем швам, и уже был недалек тот момент, когда она поддастся под напором мощных ударов. А над третим уже возвышался особо прыткий куранч, готовый отомстить за смерть своих товарищей. И пришлось бы всей этой великолепной тройке отправиться на преждевременный суд богов, если бы наконец не проснулись горгоны.
Выпрыгнув из своей засады, Гирин стремительно бросился к центру маленького побоища и вскинул руки к небу, поставив ладони вровень с горизонтом. Татуировки на его руках, олицетворяющие двух ужасных змей, ожили, сладко зевнули и заорали во всю мощь своих астральных глоток. Как это было и раньше, шаман сначала оглох от способности своих тотемов, но усилием воли он скинул накатывающее оцепенение, и слух вернулся практически моментально, так и не успев погрузить Гирина в царство тишины.
Движения куранчей очень сильно замедлились. Складывалось впечатление, что воздух загустел до плотности стали, и для каждого движения приходилось прикладывать титанические усилия. Через пару секунд всех находившихся на площади полностью парализовало, и воины, сидящие все это время в засаде, ждали только этого момента. Выпрыгнув на открытое пространство, они с подлинным мастерством охотников угартов принялись плевать из своих трубок семенами особого растения. Это растение было паразитом, которое не могло существовать без других. Обвивая своим телом стволы деревьев, они постепенно высасывали из них все полезные вещества, расцветали, разбрасывая именно вот эти семена, после чего быстро увядали. Если их некоторое время вымачивать в особом составе, то скорость роста увеличивалась в сотни раз, вследствие чего эти безобидные изначально семена становились грозным оружием.
Сразу несколько таких природных снарядов ударили в массивные тела обездвиженных куранчей, и, вырвавшиеся на свободу лианы просто разорвали на куски всех обезьяноподобных тварей. Даже закаленный отряд разведчиков не мог полностью игнорировать разбросанные по всей поляне ошметки тел, поэтому периодически цвета их лиц менялись с привычных на нежно-зеленые. Самый юный из отряда не сдержался и вытряхнул весь свой завтрак на мягкую почву. Никто не мог его осудить, так как к такому зрелищу трудно спокойно относиться, даже когда видишь не в первый раз.
Шаман опустил руки и устало плюхнулся на то место, где только что стоял. Все-таки прямой вызов астральных существ в наш мир не самое просто занятие, особенно таких мощных, как горгоны.
