— Гм, — пробормотал Гарри.
Гермиона сложила руки перед собой в жесте раскаяния и торжественно кивнула.
— Я понимаю, что ты, наверное, слишком тактичен, чтобы сказать мне всё, что ты имеешь право сказать, поэтому я сделаю это за тебя. Ты был прав по поводу профессора Квиррелла, а я ошибалась. Всё, как ты мне и говорил. Дэвид Монро был слегка Тёмным и, конечно, слизеринцем до мозга костей. И с моей стороны ребячеством было считать, что это значит, что он злой.
— Э-э… — произнёс Гарри. Слова давались очень тяжело. — На самом деле, правды об этом никто не знает. Даже директриса не знает. Но, в сущности, ты на сто двадцать процентов была права в том, что он злой. И на будущее я обязательно учту, что, пусть «Тёмный» и «злой» — формально разные характеристики, но они очень сильно коррелируют между собой.
— Ой, — только и ответила Гермиона.
— Ты не скажешь, что ты же мне так и говорила? — спросил Гарри. Его мысленная модель Гермионы вопила: Я ЖЕ ТЕБЕ ГОВОРИЛА! РАЗВЕ Я НЕ ПРЕДУПРЕЖДАЛА ВАС, МИСТЕР ПОТТЕР? РАЗВЕ Я НЕ ПРЕДУПРЕЖДАЛА? Я ГОВОРИЛА, ЧТО ПРОФЕССОР КВИРРЕЛЛ — ЗЛО-О-О, НО ТЫ МЕНЯ НЕ СЛУШАЛ!!!
Реальная Гермиона лишь покачала головой.
— Я знаю, что он тебе очень нравился, — тихо ответила она. — Раз я в итоге оказалась права… Я понимала, что тебе, наверное, будет очень больно, когда выяснится, что профессор Квиррелл — злодей, и это будет не лучшее время, чтобы говорить, что я тебя предупреждала. В смысле, я так решила несколько месяцев назад, когда обдумывала всё это.
Спасибо вам, мисс Грейнджер. Гарри был рад услышать такой ответ. Впрочем, другой ответ вызвал бы ощущение, что перед ним не Гермиона.
— И всё же, мистер Поттер, — заговорила Гермиона Грейнджер, постукивая пальцами по своей мантии в районе бедра. — Когда ведьма-медсестра взяла у меня кровь, боль прекратилась практически сразу. А когда я смахнула капельку крови с руки, я не смогла найти место, куда воткнулась игла. Я без особых усилий согнула стальной прут в каркасе моей кровати, и, хотя у меня пока не было возможности это проверить, мне кажется, что я способна бежать очень-очень быстро. Мои ногти жемчужно-белые и отполированные, хотя я не помню, что бы я их красила. И зубы у меня тоже жемчужно-белые, что меня, как дочь зубных врачей, несколько нервирует. Я не хочу показаться неблагодарной, просто мне интересно, что именно ты сделал?
— Гм, — пробормотал Гарри. — И, полагаю, тебе ещё интересно, почему ты излучаешь ауру чистоты и невинности?
— Я излучаю ЧТО?
— Эту часть придумал не я. Честное слово, — тихо ответил Гарри. — Пожалуйста, не убивай меня.
Гермиона Грейнджер подняла руки перед собой и, слегка скосив глаза, принялась изучать свои пальцы.
— Гарри, ты хочешь сказать… в смысле, я излучаю невинность, и вся такая быстрая и грациозная, а мои зубы — жемчужно-белые… у меня ногти из аликорна, что ли?
— Аликорна?
— Так называется рог единорога, мистер Поттер, — похоже, Гермиона Грейнджер попыталась надкусить свой ноготь, но без особого успеха. — То есть, получается, если ты возвращаешь девушку из мёртвых, она становится… как это называла Дафна?.. Сверкающей Принцессой Единорогов?
— Не совсем, — ответил Гарри, хотя догадка оказалась пугающе близка к истине.
Гермиона вытащила палец изо рта и нахмурилась.
— И прокусить ноготь я тоже не могу. Мистер Поттер, вы не задумывались над тем, что теперь я физически не в состоянии стричь ногти на руках и ногах?
— У близнецов Уизли есть магический меч, который должен помочь, — предложил Гарри.
— Думаю, — твёрдо произнесла Гермиона Грейнджер, — мне хочется узнать всю историю, мистер Поттер. Потому что зная вас и зная профессора Квиррелла, я уверена, что всё это результат какого-то плана.
Гарри сделал глубокий вдох, затем медленно выдохнул.
— Прости, это… засекречено. Я смогу рассказать тебе, если ты изучишь окклюменцию. Но… ты действительно этого хочешь?
— Хочу ли я изучать окклюменцию? — слегка удивлённо переспросила Гермиона. — Её же изучают на шестом курсе, не раньше?
— Я её освоил, — сказал Гарри. — У меня была фора, которой нет у других, но, сомневаюсь, что в долгосрочной перспективе это имеет серьёзное значение. В смысле, я уверен, что ты смогла бы освоить производные и интегралы, если бы взялась за них всерьёз, и не важно, в каком возрасте их обычно изучают маглы. Вопрос в том, э-э, — Гарри старался дышать ровно. — Вопрос в том, хочешь ли ты по-прежнему… заниматься такими вещами.
Гермиона отвернулась и посмотрела на начинающее светлеть на востоке небо.
— Ты хочешь спросить, — тихо произнесла она. — хочу ли я по-прежнему быть героем, раз это уже привело меня однажды к ужасной смерти.
Гарри кивнул, затем, поскольку Гермиона так и не повернулась обратно, ответил:
— Да.
Слово едва не застряло у него в горле.
— Я размышляла над этим, — ответила Гермиона. — Это действительно была исключительно страшная и болезненная смерть.
— Я, э-э, я кое-что устроил просто на случай, если ты по-прежнему хочешь быть героем. Мне пришлось решать довольно быстро, а с тобой я посоветоваться не мог, потому что ожидал, что тебе дадут веритасерум. Но если ты не хочешь, я могу почти всё отменить, а остальное ты просто проигнорируешь.
Гермиона рассеяно кивнула.
— Например, ты убедил всех, что я… Гарри я вообще хоть как-то участвовала в том, что случилось Сам-Знаешь-с-Кем?
— Нет, это целиком моя заслуга, хотя, пожалуйста, никому об этом не говори. Просто, чтобы ты знала: в тот раз, в ночь Хэллоуина 1981 года, когда Мальчик-Который-Выжил якобы победил Волдеморта, это была победа Дамблдора. А он позволил всем думать, что моя. Так что теперь я один раз победил Тёмного Лорда и один раз получил за это лавры. Думаю, в конечном счёте все это уравновешивается.
Гермиона по-прежнему смотрела на восток.
— От этого мне не слишком уютно, — сказала она через некоторое время. — Люди думают, что я победила Тёмного Лорда Волдеморта, хотя я совершенно ничего не делала… ой, ты же прошёл через то же самое?
— Ага. Прости, что я тебя во всё это втянул. Я… ну, думаю, я просто пытался создать для тебя образ героя в умах людей. У меня была лишь одна возможность, и всё это происходило второпях, и… потом я осознал, что, наверное, мне не следовало этого делать, но уже было слишком поздно, — Гарри прокашлялся. — Впрочем, гм. Если ты считаешь, будто ты должна сделать что-нибудь соответствующее тому, что люди думают о Девочке-Которая-Ожила, гм. Возможно, у меня есть идея, что ты можешь сделать. Очень скоро, если захочешь.
Гермиона Грейнджер пристально посмотрела на него.
— Но ты не обязана! — торопливо вставил Гарри. — Ты можешь просто всё игнорировать и быть лучшей ученицей Когтеврана! Если ты предпочитаешь именно это.
