— Луво, я не могу здесь оставаться. Мне нужно найти моих друзей. Рано или поздно они узнают, что враг захватил крепость. Они подумают, что я мертва, или что я под пытками рассказала, где все они находятся. Мне нужно их отыскать.
Луво покачался туда-сюда на закруглённых отростках, служивших ему ногами, когда ему нужно было передвигаться:
— Ты знаешь, где они?
— Я знаю, куда они уехали, — честно сказала она. — Места, где они собирались останавливаться, тамошние люди должны знать, куда мои друзья направились дальше.
— Как ты туда доберёшься?
— Пешком, я так думаю.
Она потопала подошвой одной из своих ног по камню. Ступни всё ещё были чувствительными, но у неё были сапоги, и чем дольше она ждёт, тем больше её друзья будут удаляться.
— Я украду лошадь или мула, если мне выдастся такая возможность.
Это можно было проделать на открытых полях вокруг храмов, где паслись эти животные, и ей придётся молиться о том, что у пастухов не было овчарок.
Луво помычал себе под нос:
— Я могу найти твоих друзей.
— Как? У них нету каменной магии, как у меня.
— Ты сказала, что огонь вокруг твоей каменной сути — магия, которая позволяет тебе черпать из неё силу. Я не знал раньше, почему в некоторых мясных существах — людях — бывает такой огонь. Теперь, когда я это знаю, я могу сказать, какие видимые мной на равнине огни — просто магия, а какие из них обёрнуты вокруг части мира. Я могу видеть магию вокруг твоих растительных людей, если мы окажемся ближе к ним. Я думаю, что будет лучше, если я отправлюсь с тобой. Ты сможешь меня нести?
Эвви подошла к нему. Попросив разрешения, она нагнулась, обхватила его руками, и попыталась поднять. Она услышала, как хрустнуло у неё в спине, но Луво не сдвинулся с места.
— Ты такой тяжёлый!
— Прости меня. Я — гора, вне этого аспекта сердца.
Он потеплел у неё в руках, хотя совсем горячим не стал.
— Попробуй снова.
Эвви потянула. Она подняла его на дюйм, не больше.
Он потеплел ещё раз:
— Попробуй.
В этот раз она смогла поднять его себе на руки, но споткнулась, попытавшись пройти несколько шагов.
— Прости! — сказала она, кладя его себе на кровать. — Я вымоталась больше, чем думала. Все мои рюкзаки весят как ты, но…
Она отвернулась, чтобы он не увидел, как задрожали её губы.
— Легче я стать уже не могу. Я что-нибудь придумаю.
Он слез с её кровати.
— Отдохни. Я поразмышляю над этим, и найду решение.
Он понаблюдал, как Эвви свернулась на тряпье.
— Ты не можешь понять, как радостны для меня моменты общения с тобой. Каждый из них представляет мне новую идею или задачу, в то время как раньше я веками не видел ничего нового. Я уже много тысячелетий не ощущал себя таким живым, Эвумэймэй!
— Хэх! — недоверчиво выдала она. — Я ещё не самая интересная. Интересные — Браяр, Розторн и Парахан. Они столько сделали, и они знают языки, и книги, и разных людей. Я только знаю камни. Причём даже не все из них.
Она зевнула.
— Тогда я с нетерпением жду встречи с твоими друзьями. Правда, Эвумэймэй, ты слишком низко себя ценишь. Ты — яркий свет в моём подземном доме.
— Спасибо, Луво. Это правда очень приятно слышать.
Она натянула на себя сверху несколько тряпок, и заснула ещё до того, как её новый друг удалился.
Ей снилось, что она слышит, как он разговаривает с Дибан Кангмо.
— «Ты и заметить не успеешь, как она умрёт», — советовала вершинная паучиха со своего места высоко на одном из сталактитов пещеры. — «Привязываться к ней — глупость».
— «Я думаю, что глупость — это мне держаться от них вдалеке, если они могут порождать таких как она», — отвечал Луво. — «Ты посторожишь её для меня, пока я не вернусь? Меня беспокоят пещерные змеи».
— «Ей нужна ещё еда», — сказала паучиха, когда Луво заковылял в темноту. — «Достань ей еды. Пусть один из моих детей её для тебя понесёт».
* * *Когда Эвви проснулась, она почуяла запах стряпни. Она также почувствовала запах мускуса и навоза, и услышала беспокойное шарканье копыт по камню. Открыв глаза, она увидела большого яка, пьющего из озера. Луво сидел у её кровати, рядом с небольшим вершинным пауком — всего лишь трёх футов ростом — и двумя накрытыми кастрюлями.
— Это дочь Дибан Кангмо, — объяснил Луво, когда паук поспешно убежал в дальний конец пещеры. — Она очень стесняется людей. Это она перевязывала тебе ступни.
— Спасибо большое! — крикнула ей Эвви.
— Она также принесла тебе еды, а мне — сумку для езды.
— Езды? Езды на чём?
— На Большом Молоке, — сказал Луво. — Она — королева яков. Это великая честь для тебя — то, что она согласилась сделать это для нас, и нам повезло, что у неё сейчас нет телят, поэтому она свободна нам помогать. Самцов нам просить нельзя. Они слишком беспокойные.
Эвви подумала, что заплачет. Большое Молоко повернула свою голову, уставившись на них одним глазом. Точнее, она уставилась на Эвви.
Наконец девочке пришла в голову безопасная реплика, отличающаяся от «этот кусок камня спятил»:
— Луво, у неё нет ни седла, ни узды.
Ей пришлось объяснять, что это такое, пока она ела колобки с грибами и луком. Когда она закончила своё описание, Луво сказал:
— Я не могу просить одного из моих друзей брать в рот металл и оплетать свою голову кожей. Она же может заболеть. С нашей стороны это будет очень неблагодарно! К тому же, я никогда не видел, чтобы кто-то так ездил на яках. Ты привяжешь сумку себе к талии и плечам, и будешь держаться за мех Большого Молока. Меха у неё много. Она даже не почувствует, если ты за него потянешь. Её подшерсток очень толстый, и очень плотно умят под её внешним мехом.
— Но как она узнает, куда мы едем? — спросила Эвви. — Поводья нужны для того, чтобы тянуть вправо, чтобы лошадь ехала вправо, и так далее.
— Я ей скажу, куда ехать, — уверенно сказал Луво.
— Где я буду сидеть?
Чего Эвви не сказала, так это того, что спина животного выглядела такой широкой, что она могла бы улечься там спать, и не скатиться вниз.
— Пастушки ездят на шеях одомашненных яков. Пока что ты мне доверяла, Эвумэймэй.
— У меня не было выбора.
— А сейчас он у тебя есть?
Эвви посмотрела на Большое Молоко, та провела толстым языком по своим мохнатым челюстям. Девочка вздохнула:
— Нет, вообще-то нет.
Эвви этого очень не хотелось, но она использовала один из шёлковых шарфов-приношений Луво доля того, чтобы завернуть оставшиеся колобки. Ткань была из сделана из ярко выкрашенных кусков, и теперь на ней будут жирные пятна. Несомненно, пятна будут и на алой рубахе, которую она носила, потому что свёрток она повесила себе на грудь. Закончив подготовку, она опустила Луво в принесённую им сумку. Это была сумка собирателя, достаточно большая, чтобы она могла один ремень перекинуть через плечи, а второй — подмышкой. Грубый верхний ремень она обернула шарфом, чтобы тот не натёр ей шею.
Луво должно быть что-то сказал яку. Она лениво прошла вперёд, и согнула передние ноги. Эвви по наитию почесала Большое Молоко между изогнутых рогов, будто та была коровой. Она почувствовала себя немного лучше, когда як повернула голову и потёрлась ею о живот Эвви.
— Я думаю, мы поладим, — сказала девочка. — А теперь будь со мной терпелива, ладно? Я никогда не ездила ни на ком столь чудесном.
— Комплимент ей нравится, — сказал Эвви Луво. — Поднимай ногу вверх, осторожно!
Немного поэкспериментировав и приложив некоторые усилия, Эвви сумела забраться вместе с Луво на спину Большого Молока. Затем она ещё раз почесала большого яка по лбу, и крепко ухватилась за мех на шее животного.
— А теперь что? — спросила она.
Большое Молоко медленно выпрямила сначала одну переднюю ногу, потом другую. Эвви пискнула, потом прикусила нижнюю губу, чтобы больше так не делать. Она ойкнула. На её губе была одна из ран со времён крепости, которые ещё не зажили полностью.
Большое Молоко не обратила на издаваемые ей звуки никакого внимания. Она резво пошла вдоль берега озера, направляясь в глубину пещеры.
Храм Тигров, у слияния рек Том Шо и Снежного ЗмеяБыло ясно, что Судамини наполовину сойдёт с ума, пока все западные войска уложат вещи и выедут на север.
— Мы уже через это проходили, — сказал ей Парахан, обняв рукой за плечи.
Они с Браяром отвели её на крышу, пока западники не услышали её ворчание.
— Эти люди по жизни не сражаются. Ну, кроме, возможно, храмовых. По ходу войны они поймут важность выступления на марш на заре, вместо укладывания вещей на заре.
Суда грызла ноготь на большом пальце и ругалась про себя на банпурском.
— Наши люди все готовы выезжать, — утешил её Браяр.
Он уставился на далёкую реку, надеясь уловить хоть мельчайший намёк на приближение Розторн. Его не особо расстраивало то, что западники их задерживали.
