Увы, на Тару (чуть не написала «домой» и ужасно расстроилась) все равно пока вернуться нельзя, придется торчать здесь как минимум до конца первоначально запланированного срока, хотя они, вероятно, не собираются ничего делать со мной во время лунного дождя. Я бы в принципе не возражала, но второй отряд заменили пятым.
Наверняка Каджал стабилен и не такой уж идиот, раз стал капитаном. То, что он козел и нас с Зен терпеть не может, не значит, будто он плохой сетари. Меня он по-прежнему «в упор не видит», что меня вполне устраивает и в здешней толпе не слишком заметно.
Третий и четвертый отряды почти весь день исследовали околопространство и окрестности; благодаря ддоре это не так сложно. Пятый и восьмой назначены в охрану, ходят парами вокруг лагеря на случай, если кто-нибудь вдруг покажется. Сейчас смена пятого, а восьмой сторожит ночью. Охрана из отрядов сетари кажется таким расточительством их способностей! Во всяком случае, очевидно, что Каджал считает именно так.
Завтра ночью будет лунный дождь, все страшно спешат успеть все установить. От суеты никуда не спрятаться. До ухода третьего Таарел заметила, мол, я не должна покидать лагерь, так что еще одной экскурсии мне не видать. Почти весь день я провела в лазарете из-за ддорной головной боли, а вечер – сидя на камне на берегу и мечтая, что раз уж мне нельзя уйти, то хоть бы потише вокруг стало. Меня даже в «старый город» не пускают.
Сегодня пасмурно, но и ветрено. К завтрашней луне наверняка прояснится.
Бум!
Один из челноков ночью взорвался. К счастью, тот, который и должен был. Я слышала, как довольна ддора.
Забавно, насколько люди могут обрадоваться из-за взрыва новенького оборудования. Я сидела в лазарете – весь вечер специально слонялась вокруг медпалатки с головнобольным и усталым видом, пока иста Лима, главврач лагеря, не начала меня проверять и в итоге не оставила для наблюдения. У меня есть «койка» там же, где спят сетари, против чего я не возражала, когда моими соседями были второй и третий, но с пятым отрядом в следующем ряду это совсем не так здорово. Даже надежда увидеть Рууэла спящим не перевешивает моей нелюбви к Каджалу.
До взрыва я читала и вообще была не в духе, поэтому, услышав шум, притворилась спящей – а то вдруг кто-нибудь захочет, чтобы я поговорила с ддорой. Головная боль убивает всякое желание помогать. Подумала, как полезно иметь возможность читать с закрытыми глазами, а потом вспомнила, что интерфейс все равно покажет, что я не сплю.
Ну и ладно. Теперь, когда они убедились в возможности подделать допуск для своих машин, я почти уверена, что завтра меня отошлют на Тару. К счастью, я снова не такая важная. Можно потихоньку задумываться об экспериментах «пойти домой» без угрызений совести.
Позерство мужчин
Ранний вечер, все на нервах из-за лунного дождя. Я провела хороший день без головной боли и всего-то пару раз пыталась понять, нет ли у меня путеводного таланта – искала исту Лима.
Нашла отличное местечко на берегу, где можно усесться между двумя камнями: читала, спрятавшись там от ветра и ото всех.
Восьмой отряд, проспавший все утро, спустился к воде вместе с четвертым и начал тренировку по какой-то борьбе, основе их техники рукопашного боя. Ох, я полюбовалась! Среди сетари в плане грубой силы Рууэл один из самых слабых, но, зная набор его способностей, я совсем не удивилась, что его никто, кажется, так и не смог достать. Впрочем, капитан восьмого, Канато, заставил его попыхтеть, чему я очень порадовалась.
Все прошло очень по-деловому. Рууэл, как обычно, говорил мало, но все успевал. Собственно, оба капитана только подсказывали, как что улучшить, да одобрительно кивали время от времени. Они уже отпустили ребят и стояли разговаривали, когда на травянистом бережке, где только что шла тренировка, появился Каджал в сопровождении Найза.
– Все так же ищешь, где попроще, Рууэл? – Произнесенные бархатистым сильным голосом, слова казались особенно издевательскими. – Как насчет настоящего соперника?
Рууэл даже не обернулся:
– Каджал, ты на дежурстве.
– Тебя что, так беспокоит полное отсутствие каких-нибудь угроз? Постоянные отговорки начинают смахивать на трусость.
– Понимай, как хочешь. – Совершенно безразличным тоном.
Рууэл ушел, и Каджал, хотя и выглядел жутко злым, ничего делать не стал. Трагедии не случилось. Нисколько не удивлена, что капитан пятого отряда еще и задира, но не очень понимаю, почему с ним отказались бороться. Вряд ли Каджал так психовал бы, если бы не проиграл Рууэлу когда-то в прошлом. Хотя кто знает? Я никогда не любила соревноваться (слишком ленива) и не могу понять тех, кто любит.
Мачизм возвращается
Лунный дождь для меня начался совсем неинтересно, потому что я ни в чем не принимала участия. Серые костюмы понаставили всяких наблюдательных датчиков и камер в разных частях городка, особенно на крышах, в амфитеатре и вокруг платформы.
Третий отряд отправился в околопространство, наблюдать оттуда – это сочли самым опасным занятием, так что им еще и восьмой назначили в поддержку. Входить в город с начала лунного дождя всем запретили, чтобы попозже отправить нескольких подопытных и четвертый отряд. Теоретически сетари собирались оставаться трезвыми, но я надеялась на лучшее.
Луна взошла поздно, я уже устала сидеть и мерзнуть. Однако издалека все выглядело красиво, и к счастью, не сбылись мои прежние ожидания, что все будут наблюдать, как я пьянею донельзя.
Через некоторое время световое шоу мне надоело, и я читала, сидя за одним из столиков у палатки общего зала, пока люди не начали возвращаться: серые и зеленые костюмы, третий и восьмой отряды, а потом, увы, совершенно трезвый четвертый.
В общем, не думаю, что они что-то там сногсшибательное узнали. Точно не то, как все работает. Народ начал расходиться, восьмой отправился караулить, а Рууэл и Таарел, как обычно, стояли рядом и тихо переговаривались – пара явно на одной волне. Я старательно на них не смотрела и заодно осознала, что не озаботилась найти повод провести ночь в лазарете.
– Ты целый день не спала. – Таарел подошла ко мне, как только Рууэл двинулся прочь. – Совсем на тебя не похоже.
– Пытаюсь ввести это в привычку, – ответила я.
Почему-то при ней всегда чувствую себя неловко, немножко слишком юной.
– Здесь, с суточным циклом дня-ночи, очень интересно. Работать посменно становится гораздо труднее.
Я смотрела на Таарел и начала не видела – только ее расширившиеся глаза. А когда обернулась на шум позади, оказалось, что там Каджал пытался пнуть Рууэла. Тот просто отклонился, ушел от удара и повторил то же самое, когда ему нацелились в лицо. Потом резко отступил назад, за пределы досягаемости задиры.
– Каджал, иди в лазарет. Ты надышался эфиром.
– Дерись, проклятый гелз [6], – выплюнул Каджал в ответ. – Так боишься, что я окажусь лучше?
– Мне совершенно неинтересно мериться с тобой силами. – И тон, и вид говорили, что Рууэлу ужасно скучно. – Ты доказываешь только собственную неуверенность.
И тут Каджал взорвался. Он быстрый и дерется здорово (насколько я могу судить, ничего в этом не понимая). Рууэл просто продолжал уклоняться. Немало сетари и несколько случайно оказавшихся поблизости серых и зеленых костюмов видели, что происходит, но держались в стороне. Таарел вроде рассердилась, что совсем для нее нетипично, однако не вмешивалась. Наконец что-то промелькнуло слишком быстро для того, чтобы я могла разглядеть, Каджал взлетел в воздух и, извернувшись, приземлился прямо перед столами. Трава там вытоптана, но земля влажная и мягкая, сильно он не ударился.
– Перестань, Каджал, – ледяным тоном приказал Рууэл. – В следующий раз я не буду сдерживаться.
Жаль, что Каджал смотрел в мою сторону, когда вставал. Я по лицу увидела, как он осознал, что перед ним усилитель. Таарел тоже это заметила и прикрикнула «Не дури!», но слишком поздно. Я отлетела к столу, когда Каджал толкнул меня в плечо, а потом его действительно стало невозможно разглядеть.
Рууэл откатился, получив в лицо кулаком, от которого не успел уклониться. Как и от пинка в живот, и от удара по колену. И все же второй раунд закончился точно так же: Каджал взлетел в воздух и рухнул на землю перед столами, на этот раз жестко. Рууэл подошел к нему, и нетрудно было вспомнить, что сетари – тренированные убийцы, когда он свысока глядел на поверженного соперника. Но, произнеся всего одно слово: «Лазарет», сам похромал туда же.
Не знаю, какими будут последствия. Не то чтобы зеленые костюмы пришли и отконвоировали Каджала. Сочтут ли действие эфира достаточным оправданием? Я решила не говорить о своем впечатляющем синяке – там, где я ударилась рукой о стол после толчка, – а утром все вели себя так, будто ничего не произошло.
