– Кера Софи, вы понимаете, что не способны воссоздать самостоятельно простейшее заклинание атаки. Не желаете по собственной воле, так я вам приказываю встать со мной в пару! Пока не создадите пульсар, из аудитории не выйдите!
– Профессор Альман, у меня другие занятия.
– Мне все равно, ваш основной предмет этот, а профессор Гугинус переживет.
– У нас лабораторная! – взмолилась я, зная, что отработка у преподавателя твареведения в болотах. Не хотелось проводить вечер, занимаясь ловлей лягушек и жужелиц.
– Вы снова спорите со мной?! – взгляд прожигал насквозь, и, смотря в эти глаза, я попросту не могла ничего сказать. Совесть еще подсказывала, что не стоит спорить после ночных проделок. – Кера Софи, на исходную! Напоминаю, я за всеми наблюдаю, поэтому халтурить недопустимо! Вся группа может уйти после звонка, у керы Софи особые условия получения зачета.
Все, приговор подписан. Амо точно голову свернет, если Альман не сделает этого раньше. Сейчас, пожалуй, я бы не отказалась от зелья или шампанского, потому что стоять напротив профессора было невыносимо трудно. Это было даже смешно пытаться ударить в него пульсаром, да моя магия, едва появившись на свет и замечая противника, угасала и пыталась обратно впитаться в пальцы! Альман же продолжал тиранически повторять: «Соберитесь! Я уже думаю, что вам не хочется уходить!»
– Очень хочется, – от бессилья произнесла я, видя галлюцинации перед глазами. Мне на миг показалось, что Альман улыбается.
– Врете вы намного лучше, чем наносите удары, – ответил Альман, делая шаг навстречу и становясь буквально на расстоянии вытянутой руки. – Так должно быть легче.
Кому как, но не мне! Кто вообще сказал Альману, что его нахождение в опасной близости как-то облегчает ситуацию?! Моя магия предпочитает отсидеться в своем милом теплом ограниченном источнике, потому что чувствует колоссальную силу слишком близко! Отойдите, ради великого духа! Раймонд, казалось, замечал мою растерянность, но продолжал наблюдать так пристально, как Дроздов за редкой букашкой. Прозвенел звонок, ребята ринулись на выход, а наши застывшие фигуры остались стоять на месте.
Неужели я останусь наедине с Альманом?! Как гладиатор со львом на арене Колизея буду пытаться выжить, но и тут царят древнеримские порядки: без зрелища трибута никто не отпустит. Я нервно сглотнула, видя сияющие глаза Альмана напротив, его губы уже хотели что-то сказать, но вместо строго голоса сбоку послышалось:
– Профессор, мы составили список занятий с керой Софи по усиленной программе, – спасение пришло, откуда не ждали, то есть от Грегора Понта. И он буквально силой всунул в пальцы Альмана свиток. – Пока на месяц, потом внесем коррективы. Отчеты отправили вам в Хранилище… Вы не могли бы отпустить керу Софи на лабораторную? В ином случае нам некогда будет с ней заниматься.
– Что ж, это… разумно, – кивнул Альман, но брови его сошлись на переносице. Он был удивлен заступничеством не меньше меня.
Грегор, пока куратор не передумал, схватил меня за руку и выволок за переделы зала. Оказавшись в коридоре, я первый раз свободно вздохнула. Вот он долгожданный вкус свободы.
– Спасибо, Грегор, ты даже не представляешь, что меня ждало!
– Представляю, у нас ведь с ним парные занятия, – ухмыльнулся парень, а потом, подмигнув, сказал. – Ты ведь нас не выдала, а мы своих не бросаем.
– Вас допрашивали?
– Сложно смыться крыши, когда везде активировали ловушки. Демонам досталось больше. Нам вообще повезло, допрашивал Диркан, а не Альман… Даже представить страшно, что он тебе устроил. В любом случае, теперь можешь рассчитывать на поддержку боевых магов, – Грегор качнулся на носках сапог. – Было весело, спасибо за ночь, кера Софи.
– Не стоит, – махнула рукой, едва не краснея от похвалы. Это же первый раз, когда в другом мире меня благодарили парни! Да, даже на Земле такого не было, так что я впервые ощутила это теплое чувство в груди от слов «было весело». Не «ты такая умная» или «ты зануда», а «было весело».
И все бы ничего, но именно в этот момент вышел Альман. Моя лилейная улыбочка быстро растаяла под очередным недоумевающим взглядом профессора. Ой! Вот это конфуз! Вообще фраза вырванная из контекста не несет в себе никакой смысловой нагрузки, но Раймонду этого не объяснить! Пока Альман не придумал себе лишнего, я сорвалась с места, направляясь к Гугинусу на очередную пару.
Я, правда, пыталась смотреть на жизнь позитивно, но она решила убедить меня в обратном. Неприятные мелочи копились, копились и в результате превратились в огромный ком, который решил раскатать меня. Началось все с Гугиноса, который приволок какую-то болотную амебу и приказал извлечь из нее мозг, забыв предупредить, что запах внутренностей этого существа вызывает рвотные рефлексы, а попадание крови на кожу – аллергию. Как результат, везунчики вышли из кабинета зеленые, как место обитания амебы, неудачники – покрытые водянистыми бугорками. Профессор был счастлив до безумия, что мы познакомились с фауной так близко, на радостях всем поставил зачет.
Четырехядерная теория микрокапсулярной саттелитной магии им. проф Пауля Фуфельшмельхоффера под руководством незабвенного изобретателя этого предмета прошла в кромешной тьме. Начало было многообещающим, нам обещали рассказать про равновесие мира и о причине, по которой оно когда-то стало необходимым. Изначально была единая магия, а состояла она как раз из четырех стихий, но сильные маги возжелали подчинить себе стихии, тем самым натворив проблем для правящих семей. Тяжелое бремя подчинения магической силы, которая вышла из-под контроля, легла на плечи правителей. Что было после, никто нам не поведал, потому что мы «еще глупые, нельзя изучать историю с конца», как сказал профессор Фуфельтьфухоффер. Пауль извлек кристалл, проецирующий экран на доску, а сам покинул класс. Так мы целых полтора часа смотрели фильм про происхождение мира, дошли только до зарождения первых растений. Сдается мне, к концу учебы дойдем до динозавров или до древних жужелиц, так и не узнав про равновесие.
Измученная просмотром нудного фильма, отправились на пару к госпоже Сатурус. Сегодня у нас была практика по внедрению в лесистую местность. Чтобы стать с природой своими в доску в прямом смысле слова, пришлось разрисовывать себя под цвет коры. Зеленоватый оттенок на лице очень гармонично сочетался с коричневыми волосами, а заспанные глаза чернели, как дупла. Наша группа всем своим видом напоминала восставших зомби. Казалось, если постоять пару минут в коридоре, не двигаясь, среди нас могли завестись идарийские черви. Эльфийка так скрупулезно принимала работы, что группа лишилась перемены…перед занятием с Альманом.
– Прелестно, – только и сказал он, увидев нас во всей красе. – Спешу обрадовать вас, керы. Вы все сможете отмыться на моем занятии.
Неужели он отпустит в душ?! О нет, конечно, проклятый великий дух, нет!
– Сегодня не будет зачетов, оценок, моих недовольных комментариев, – он прошелся вдоль ряда, стараясь быть серьезным, но глаза наполнялись смешинками. Конечно, ведь Егер нарисовал белочку у своего уха, а я закрасила черным синяки под глазами. – Это ваша личная проверка собственной силы воли. Остановитесь, когда посчитаете нужным.
Никто облегченно не выдохнул, потому что кажущаяся простота таковой не была. Это же Альман, он не поставит оценку, но заметит все наши слабости и не простит. Память у этого мужчины феноменальная, на экзамене обязательно припомнит все ужимки, падения не только тела, но и духа.
– Строем за мной, – скомандовал Альман, неожиданно поворачивая в другую сторону от полигона. Мы от неожиданности сбились с шага, но быстро выровнялись. – Это последняя пара, ведь? Ваше задание на сегодня.
Сегодня – значит до потери сил, до изнеможения. Мы с ребятами переглянулись, мысленно спрашивая друг у друга «на сколько останешься?» Глядя на булькающее болото, мне казалось, я тут останусь навечно. Водоем был живым: все в нем булькало, плавало, иногда говорило шепелявым голосом, а потом сверкало чешуйчатым хвостом. Камыш угрожающе шелестел под возрастающее кваканье жаб. И почему Гугинус недолюбливает Альмана, ведь последний тоже без ума от флоры и фауны болот?!
