Эрландеранец решил попробовать другую тактику. Он заставил себя сосредоточиться на разуме державшего его на мушке офицера, осторожно обволакивая его мысли облаком спокойствия и расслабленности. Это сработало как надо, и уже через минуту тот потерял бдительность и с ленивым любопытством повернул голову в сторону своих занятых вирусом товарищей. В то же мгновение Сильвенио вскочил на ноги, не чувствуя своего тела, и бросился к стене — там за секретной панелью были скрыты провода, и если выдернуть их разом, то корабль лишится питания и перейдёт на автономный режим, а главный компьютер вырубится. Идея его была довольно проста: если уж его заберут в рабство (в другое рабство, какая ирония), то, по крайней мере, он сохранит корабль, а уж тогда Аргза точно сумеет его спасти. Да… он найдёт его и спасёт, что бы ни случилось… ведь так?..
Следующие пять выстрелов беспорядочно прошили его спину, руки и ноги. Сильвенио упал в третий раз — и больше не смог подняться, кровопотеря оказалась слишком большой. На растекающуюся по полу холодную серебряную лужицу крови, в которой отражалось тусклое мерцание мониторов, он старался не смотреть.
— Чёрт! Эта сука мне в мысли пролезла и чуть не сбежала! Мы так до Второй группы его не удержим!
— Ладно, Брайан, успокойся, рыпнется ещё раз — убьём тварь, а боссу скажем, что слишком сильное сопротивление оказывал.
Слабость быстро окутывала его невидимым ватным одеялом, но терять сейчас сознание было катастрофически нельзя — хотя безумно хотелось просто позволить надвигающейся темноте убаюкать его в своих объятиях. Оставался только один-единственный последний шанс. Он выбросил вперёд руку, стараясь мысленно настроиться на электромагнитное излучение консоли и хотя бы на секунду поймать управление ей. Прежде у него никогда такого не получалось, да и теперь почти не было надежды на успех, но попробовать всё же стоило. Всё-таки этот корабль очень долго находился на одной с ним волне, а искусственный интеллект — почти то же самое, что интеллект живого существа… Он бросил на это все оставшиеся силы — и, к своему изумлению, смог. Консоль заискрила, обдав захватчиков негодующим шипением, и стремительно погасла. Они мигом повернулись к нему, все трое.
— Уходите… — прошептал он устало. — Пожалуйста, просто покиньте это судно…
Те выругались и, переглянувшись, разом направили дула автоматов ему в голову. Понимая, что сейчас произойдёт, он обречённо закрыл глаза, думая, что, по крайней мере, сделал всё, что было в его силах. Честно говоря, он уже столько раз успел побывать на грани смерти, что теперь она его почти и не пугала. О чём он действительно жалел сейчас так парадоксально — так это о недосмотренном фильме про мифы и, может быть, о том, что так и не сумел даже чуть-чуть продвинуться в той главной, негласной миссии, которую только недавно осознал…
Невнятный глухой звук заставил его снова открыть глаза. Аргза стоял над ним, а у его ног валялось три мёртвых тела с отрезанными головами. Почему-то вид варвара, такой уверенный и грозный, принёс невероятное облегчение, и губы Сильвенио, покрытые кровью, сами собой сложились в слабую улыбку. Словно в полусне, Сильвенио ощутил, как его голову бережно приподняли, чтобы вглядеться в лицо.
— Вы пришли, — сказал он. — И вы видите. Я рад за вас.
Голос его теперь звучал спокойно и твёрдо, хотя и очень тихо. От кончиков пальцев на руках и ногах по телу неумолимо ползло холодное оцепенение, и оттого ему стало вдруг неестественно легко. Аргза бегло осмотрел его раны и нахмурился.
— Помолчи, и так много крови потерял. Они успели что-нибудь сделать с кораблём?
— Нет, — он помолчал. — Простите меня… я не справился…
— Глупости. Ты отлично справился. Я бы даже сказал, ты чуток перестарался, потому что я бы успел предотвратить взрыв и без того, чтобы ты получил столько ран.
Откуда он знал про взрыв?.. Сильвенио улыбнулся и сфокусировал на встревоженных глазах пирата ускользающий взгляд.
— Сир… у меня есть последняя просьба…
— Ты не умрёшь.
— Выслушайте, пожалуйста… Я хочу, чтобы вы пообещали мне… Поклянитесь, что больше ни одного представителя моей расы не постигнет моя судьба. Поклянитесь, что никого из них вы никогда не сделаете рабом…
Аргза закатил глаза и подхватил его на руки, поднимаясь с пола вместе с ним. В его руках хрупкий Сильвенио казался маленькой изломанной куколкой на проволочках.
— Ты не умрёшь, — повторил варвар упрямо. — Сердце, череп и лёгкие не задеты. Внутреннего кровотечения, похоже, нет, раны чистые и сквозные. Остальное вполне поправимо.
Сильвенио просто посмотрел на него.
— Когда я потеряю сознание, что случится, судя по всему, с минуты на минуту, Контроль автоматически отключится. И я умру от одного уже болевого шока — мозг не справится с таким мощным импульсом, который накроет нервные окончания после отключения Контроля. Я… Ничего страшного, сир. Просто выполните мою просьбу, ладно? Дайте мне обещание.
— Обещаю, — сказал тот и тихо добавил: — Спи. Я буду рядом.
Неясная горечь от того, что варвар не сказал больше абсолютно ничего на прощание, кольнула куда-то под язык. Кольнула — и сразу пропала, и Сильвенио, с трудом кивнув, просто закрыл глаза и со вздохом облегчения растворился в так манящей его темноте.
…Он плыл вверх по удивительной реке. Небо над его головой простиралось ярко-апельсиновое, беззаботное, весёлое, как летний день, течение казалось мягким и спокойным, а вода в реке была тёплая, как парное молоко. Он лежал на спине, сложив руки на груди, и в его ладонях был зажат странный белый цветок; цветок этот не издавал никакого запаха, но сам льнул к его груди сияющими ослепительной белизной лепестками и тихо, еле слышно звенел, словно бы ведя с ним одностороннюю непонятную беседу. Ему было хорошо и спокойно.
— Господи, — произнёс он вслух и сам себе удивился. — Наконец-то покой…
Тёплый воздух был наполнен самыми разнообразными звуками. На обоих берегах реки ветер шелестел высокой душистой травой. Уютно стрекотали какие-то кузнечики, жужжали пчёлы. Монотонно мурлыкала журчанием сама река. Звенел цветок в его руках. И ещё он слышал какую-то мелодию… Вдалеке, где-то в необозримой бесконечности, там, где оранжевое небо становилось пронзительно-голубым, в устье реки пела девушка. Сильвенио узнал звуки родного языка и от души ими наслаждался.
Пока не понял, что песня эта на самом деле была наполнена какой-то щемящей тоской. Он ещё не мог различить отдельные слова, но в целом мелодия показалась ему настолько грустной, что его вдруг перестало радовать и оранжевое небо, и звуки природы, и ласкавшийся к нему живой цветок.
— Нет, — произнёс он с отчаянием. — Я не хочу туда!
Незаметно для себя, он отчего-то заплакал, сожалея непонятно о чём, а потом…
…А потом его внезапно выбросило в вязкие сети одеяла и простыней, ударив мимоходом об жёсткую кушетку. В нос немедленно забился вкрадчивый запах лекарств, а неприятное покалывание в затёкших конечностях окончательно оповестило его о том, что он и в этот раз умудрился выжить.
Он приоткрыл глаза и обнаружил себя в медицинском отсеке корабля Паука. Доктора, разумеется, в палате больше не наблюдалось. Зато внушительная тёмная фигура рядом с его кроватью оповестила, что владелец этого корабля был сейчас здесь. В палате было темно и тихо.
— С добрым утром, Лиам. Ну что, паникёр? Я же говорил, что ты не умрёшь.
Сильвенио проморгался.
— Как? — только и выдавил он.
Аргза протянул ему стакан воды. Помог сесть на кровати и поддерживал его под лопатки, пока он жадно пил. Поставил потом стакан на тумбочку и уложил Сильвенио обратно, поправив ему подушку.
— Чудо свыше, — хмыкнул пират, и только поймав усталый взгляд помощника, который прекрасно знал о его атеизме, неохотно пояснил: — Есть один небольшой трюк. Я всего лишь забрал больше половины твоей боли, потом залечил самые опасные раны единственным целебным заклинанием, которое я знаю. С тем, что осталось, твоё тело и лекарства справились. Немного постельного режима плюс… Эй, что с тобой? Лиам?
