Погодка тоже была предпраздничной, яркой. И жаркой, что радовало знахарку. В Неверре уже зарядили косые дожди листопада, и дни были стылыми и мрачными, а здесь солнце вовсю поливало мостовую сухим жаром. Деревья зеленели, над городом реяли чайки или ещё какие морские птицы…
Всё нравилось, правда, дома были чудноватые, окружённые колоннами как частоколом.
— А что здесь? — кивнула Алесса на заинтересовавшее её здание.
— Это баня! — расплылся в улыбке Скат.
— Баня?! — ахнула Алесса. Судя по габаритам, в бане если не все горожане поместятся, то половина точно. — А скульптуры зачем вокруг расставили?
— Это, сестрёнка, для фасона. Понимаешь, какое дело: у кого из владельцев скульптур больше, та баня и престижней!
Да уж, подумала знахарка, наверняка баня мужская, а обслуга сплошь в юбках, а то и без них. Только бы Вилль не стал завсегдатаем. Хотя… он скорее запишется в библиотеку.
Библиотеку они тоже миновали, а рядом с ней была Школа Одарённых, совсем не такая, как Академия в Равенне — высокая башня со шпилем — а, скорее, похожая на большой дворец. И, опять же, скульптуры. Грифоны, мантикоры, гидры… Но ни одного действительно существующего в природе зверя. А над входом висел алый скорпион, сжимающий в клешнях звезду — эмблема Одарённых, такая громоздкая на вид, что, того и гляди, свалится на головы студентам.
Поскольку мужчины шагали размашисто, а Алесса с детства привыкла к долгим переходам, в «Три кита» дошли быстро. Правда, местоположение комнаты — второй этаж, третья дверь направо по коридору — её удивил, и не сказать, что приятно. Комнату с такими же координатами (мудрёное слово охотно подбросили моряки) она снимала в Равенне.
И удрала оттуда через двое суток, бросив вещи.
«Хочешь, расскажу про мальчика, который кричал: „Волки?“»
Юноша бездумно рассматривал изумрудный балдахин. За всю ночь не удалось сомкнуть глаз, поэтому он продолжал валяться на шёлковых простынях несмотря на то, что Поющая Катарина давно отбила полдень. А всё этот…
«Ну хочешь, расскажу про мальчика, который кричал: „Волки?..“»
— Заткнись, — вяло буркнул парень, переворачиваясь на бок. Но тот всё зудел, зудел, нудно и настойчиво.
Внезапно что-то толкнуло его, буквально стряхивая с кровати. Новое, незнакомое чувство шло из самой глубины. Он машинально схватился за сердце, но то билось ровно, как и положено. Тогда принюхался.
И так, поводя носом, пошёл на балкон.
«Штаны надень, придурок!»
* * *
Посольский холм оказался не холмом вовсе, а пологим пригорком, сплошь заросшим высоченной осокой, под укрытием которой устроили концерт кузнечики. Лохматые метёлки местами доходили знахарке почти до плеч, а в ложбинке трава скрыла её с головой. Прыгая, чтобы найти потерянный ориентир, Алесса размышляла, на кой ляд ей такая секретность? Прямая выровненная дорога, присыпанная мягким белым песком, выглядела куда как заманчивее. Уж удобнее — точно. Ну решила девушка на пустое посольство полюбоваться, и что с того?
А посольство, по словам владельца «Трёх китов», который в соответствии с профессией просто обязан был знать последние городские известия, действительно пустовало. С пару недель тому назад досточтимым гостям надоело сидеть безвылазно в каменном лесу. Где человеку хорошо, там эльфу — смерть, а орку — скука. Атэ'саары Одарённые мигом соорудили для северных приятелей культурный план, первым пунктом которого значилась охота в заповедном лесу.
В каком? Каком-то! У господ их ранга ко всем запретным для простого люда местам ключик имеется.
Откуда знает? А кто же не знает?! Пронеслись по людному городу полным ходом, возницы до сих пор икают.
Рассказывая, мужчина так выразительно косился на горошком пересыпающиеся жемчужины в руках девушки, будто за просветительскую работу она должна была отщедрить как минимум половину.
Только кольцо аватар не согласилось с общественным знанием. Оно и привело сюда, к сыну бывшей хозяйки, а покамест в ложбинку, где Алесса и застряла.
Решившись, она опустилась на четвереньки и доверилась зверю.
«Их-ха!» — возликовала пантера, когда земля осталась внизу, а ветер свистнул в уши.
— А-а! — заорала девушка, ухнув в коварную ямку.
Вряд ли катаринцы были привычны к акробатическим полевым манёврам. К счастью, окраину близ холма в основном занимали постройки неясного, но точно нежилого назначения, вроде кривой арки или каменного короба без крыши.
Растерев отбитую ногу и мысленно костеря пантеру, Алесса зашуршала дальше, звучно чеканя каждый шаг, чтобы ползучие любительницы пошуршать успели заблаговременно убраться с пути на благо обеим сторонам. Склон резко пошёл вверх, так что карабкаться пришлось на четвереньках, и стало ясно, в чём обман природы — осока у изгороди едва прикрывала щиколотки, поэтому уклон казался небольшим. Здесь земля была вся в дырочках от лисьих нор, как добрый сыр, и приходилось внимательно смотреть под ноги.
Убедившись в отсутствии хотя бы видимых соглядатаев, она скептически поджала губы. Витую изгородь ставили непонятно зачем. Умелый лазутчик легко перемахнул бы её, красивую, но, увы, никчёмную. Может, магия? Подобрав сухой комель, Алесса прикинула его на вес, швырнула и тут же рухнула ничком, прикрыв на всякий случай голову. Изгородь ответила беспомощным, укоризненным гулом.
Не устояв перед соблазном, она поставила ногу на чёрный кованый трилистник. Ап!
Приземлилась по кошачьи, на четыре конечности, и тут же принюхалась, в густом кустарнике доверяя больше обонянию, нежели зрению. Профессия знахаря примирила звериные предпочтения с человеческим долгом, и Алесса только поморщилась, когда в нос ударил густой букет южных ароматов. В конце концов, в храмах Триединого смердит и покруче, а здесь — цветочки, ягодки. Наличие последних изумило настолько, что она, ни секунды не колеблясь, подчистую обобрала пятачок, окружённый жасмином. Земляника? В листопаде?! Магия-шмагия, а вку-усно!
Сочтя, что от послов не убудет, Алесса пошла искать дом. В кипарисовых кронах лениво перекаркивались вездесущие серые хапуги, на нижних ветвях бранились воробьи, но в посольстве было безлюдно. Надо полагать, безэльфно и безорочно тоже. Сапоги легко шелестели по траве, коротко подстриженной, без единого предательски проклюнувшегося камушка. Казалось, газоны шерстили с лупой.
Только Алесса успела об этом подумать, как наступила на что-то твёрдое. Подошвы были мягкими, но прочными, и девушка подпрыгнула не от боли, а от неожиданности.
