Он не мог отрицать радостного возбуждения. Даже с учётом того, что Гвенвивар отчаянно сражалась позади, а любовница находилась в крайней опасности впереди него. Это была жизнь, которую Дриззт знал, лучшая жизнь, которую Дриззт знал, чище в моральных устоях и с чётким разграничением добра и зла. И это был тот самый человек, с которым Дриззт сражался так много раз, во многих местах.
И Дриззт понимал, что этот человек, Артемис Энтрери, действительно был достойным противником.
Как и следовало ожидать, опытный убийца развернулся и снова бросился прямо на него, нанося удар правой рукой, направляя меч Дриззту в лицо, даже когда дроу отвёл назад собственный клинок.
Сейчас ему нужно было использовать Мерцающий и встретить выпад твёрдым блоком, но как болело его плечо от этого усилия!
Энтрери не унимался, пускаясь в кружащийся обратный поворот в правую сторону.
Дриззт инстинктивно скопировал движение, но только на полпути собственного поворота осознал свою ошибку. Потому что когда он сделал оборот, и когда Энтрери сделал оборот, убийца не провёл удар кинжалом слева, как мог бы сделать Дриззт своим ведущим, более длинным клинком, но Энтрери быстро вклинился ближе, произведя мечом мощный удар справа.
У Дриззта не было выбора, кроме как встретить его Мерцающим, левой рукой, и парализующая волна боли чуть не опрокинула его головокружением и тошнотой, и он едва не выронил скимитар на камни ещё раз.
Убийца агрессивно наступал, и Дриззту пришлось противостоять, бешено работая обеими руками.
Он не мог поддерживать такой темп долго, понял он.
— Борись с ним! — умолял он убийцу, когда ему удалось выйти из боя на мгновение, отскочив назад. — Ты не раб хозяину!
Он увидел намёк на колебание, только намёк, но Энтрери зарычал и продолжил атаку.
— Ты не раб оружию! — настаивал тёмный эльф, но в этот раз пауза в действиях Энтрери была короче, потому что в этот раз пыл сражения и звон металла заглушали любую разумность слов.
Неожиданно Дриззт понял, что нужно его оппоненту, осознав, что эта битва питала безумие Энтрери. Инстинктивная и необходимая агрессивность такого жестокого боя сделала вторжение Когтя Харона намного сильнее. Дроу отпрыгнул назад, используя свои ножные браслеты, чтобы приобрести немного пространства, и выкрикнул Артемису Энтрери:
— Ты помнишь, как мы сражались бок о бок под залами дварфов?
Энтрери, ринувшийся на него, запнулся и, казалось, терзался какое-то мгновение.
Дриззт не отступил и встретил атаки убийцы серией блоков, смещений и уклонений, и в разгар этого столкновения настойчиво повторил:
— Ты помнишь, как мы сражались бок о бок под залами дварфов?
Ни колебания, ни сомнения во взгляде не показал Энтрери.
Пыл сражения работал против Дриззта.
В своём собственном помрачении рассудка, как расценил он это откровение, Дриззт вдруг обнаружил, что его сильно теснят. Он выбросил вперёд Ледяную Смерть, только чтобы Энтрери провёл по ней мечом, отводя далеко вправо от Дриззта, а затем придавил его ударом этого же меча.
Единственно возможный блок дроу провёл Мерцающим, и жёсткое столкновение клинков послало дрожь агонии в пронзённое плечо.
На этом убийца не успокоился, и сместился к левому флангу Дриззта, вынуждая его продолжать использовать этот клинок, эту раненую руку, чтобы отклонять удар за ударом.
Дриззт оступился и попытался уровнять с человеком шансы, больше вводя в игру Ледяную Смерть, но Энтрери противостоял каждому движению и наносил удары снова и снова.
Тёмный эльф едва мог чувствовать скимитар в левой руке, но упрямо приказывал себе держаться. В конце концов он получил возможность завести правую руку достаточно, чтобы отбросить атакующий меч, но, даже если он и получил какое-то удовлетворение от блока, то понял, что это тоже был финт, что в этот мимолётный момент Энтрери удалось вскинуть кинжал вверх под поднятый Мерцающий. Резким движением запястья убийца послал клинок из руки Дриззта в полёт.
Теперь он беспощадно теснил Дриззта, но дроу встретил его Ледяной Смертью. Удивительно, но освободившись от клинка, или более точно, освободившись от боли держать клинок, Дриззт подобрал левую руку и нашёл в себе новые силы, достаточные для того, чтобы отбить атаку, и даже отправить оставшийся скимитар в нападение, которое ошарашило Энтрери.
Тем не менее, его ликование оказалось кратковременным, когда впереди себя он увидел Далию, взлетевшую в воздух. Он быстро оглянулся позвать Гвенвивар, только чтобы обнаружить, что пантера была очень, очень далеко, через площадку, в конце моста. И что ещё хуже, приближаясь, там теперь маячили другие шадовары!
Тёмный эльф никак не мог победить убийцу вовремя, чтобы добраться до Далии, если он вообще мог победить его, в чём сильно сомневался, так как из плеча продолжала течь кровь, а боль продолжала изнурять его.
У него была лишь временная передышка, и ничего больше.
И даже если бы ему каким-то образом удалось побить Энтрери, для Далии было бы слишком поздно.
Дриззт отпрыгнул назад.
— Ты Артемис Энтрери или Баррабус Серый? — воскликнул он.
Преследующий его убийца выпрямился, как от пощёчины.
Но опять, это была лишь временная передышка.
Дриззт снова прыгнул назад и рванул прочь, а Энтрери пустился в погоню.
Он приобрёл дистанцию, в которой нуждался, но теперь Дриззт должен был найти в себе мужество, чтобы осуществить свою последнюю надежду. В мгновение ока в его мозгу пронеслось всё, что он знал об Артемисе Энтрери, о его захвате Кэтти— Бри, о борьбе против него и борьбе рядом с ним.
Однако в конце это привело к простой истине, что у Дриззта не было выбора. Ради Далии, ради Гвенвивар, у Дриззта не было выбора.
Он бросил Ледяную Смерть на камни и широко развёл руки перед приближающимся убийцей.
— Ты Артемис Энтрери или Баррабус Серый? — крикнул он снова. — Свободный человек или раб?
Убийца продолжал подходить.
— Свободный человек или раб? — пронзительно закричал Дриззт, и в его ушах это прозвучало почти как вопль окончательного отчаяния, поскольку его голос стал близок к визгу, когда меч убийцы стремительно приближался к его сердцу.
Каждый взмах этого меча с красным лезвием вынуждал Далию отчаянно двигаться: нырять в сторону, приседать или прыгать.
Он смеялся над ней.
Херцго Алегни, её насильник, убийца её матери, смеялся над ней.
Она продолжала схлёстывать цепы вместе между блоками, во время наклонов и прыжков, пытаясь создать мощный заряд, пытаясь найти что— Нибудь, всё, что угодно, чтобы поставить этого омерзительного тифлинга на колени.
