— Тогда чего же ты хмуришься? Хотел бы я отправиться куда-нибудь с поручением! Знаешь, как скучно бывает вес время тут при конюшне да при лошадях торчать? — проворчал Пиб. — Я тоже хотел бы сделать что-нибудь для своей страны и стать героем, тогда бы они перестали чесать языки по поводу того, какого роду-племени была моя бабка. Но Броун ни за что не пошлет меня с заданием. Все, что мне здесь доверяют, — это сгребать конский навоз!
Альбин усмехнулся, и Пиб отправился к королю за новым назначением. Когда он завернул за угол и пропал из вида, улыбка на лице Альбина погасла. Повернувшись к Травоуху, он заговорил с ним.
— Ну что же, старый приятель, — сказал он своему низкорослому коню, — мы с тобой снова отправляемся в горы. Что ты об этом думаешь?
Травоух покосился на своего хозяина и передернул шкурой.
* * *
На расстоянии многих миль к северу от Джедестрома Ривен опустилась на колени. Она только что вышла на скальное обнажение, чуть прикрытое золотистыми ажурными листьями папоротника. Из глаз Ривен сами собой потекли слезы, так как она узнала это место. В ожидании она огляделась по сторонам. На мгновение она даже замерла, напряженно вслушиваясь в тишину. Затем Ривен закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула.
Тихим и чистым голосом она стала читать заклинание:
Дикая магия, горная магия.
Листья, пичуги, ручьи.
Иди ко мне, Лавин, спеши ко мне, Батин,
Спеши вслед за ними, Мримрилл…
Заслышав возле себя тоненький смех, Ривен открыла глаза и обнаружила, что глядит прямо в лицо трем своим товарищам по детским играм. Лавин сидел на земле, скрестив свои мохнатые ножки, и торжественно смотрел на нее. Все в нем было коричневым — волосы, глаза, орехового цвета кожа и даже крошечные рожки, которые, слегка торчали над наморщенным лбом.
Рядом с ним лежал на животе Батин, опершись остреньким подбородком на сложенные руки, а в раскосых глазах поблескивали озорные искры. Зеленый, цвета листвы костюм так плотно облегал его маленькое, изящное тело, что казался второй кожей существа. Небольшие крылышки, прорастающие из спины Батина, были чуть более светлого оттенка и окаймлены золотом.
Раздалось тонкое хихиканье, и Мримрилл, приплясывая, вышла вперед. Она была крошечного росточка — не больше половины указательного пальца — но выглядела очень красиво в своем голубом платье, сотканном из тончайших нитей паутины. Маленькое личико в форме сердечка было обрамлено венчиком сверкающих на солнце серебристо-белых кудряшек. Когда Мримрилл усаживалась на стебель папоротника или на травинку, ее запросто можно было принять за невиданный дивный цветок.
— Приветствую вас, друзья детства, я вернулась, чтобы снова жить среди вас в покое и гармонии, — тихо обратилась к ним Ривен. — Я принесла вам подарки, примите их от чистого сердца.
Церемонно поклонившись, Ривен положила к ногам всех трех древних лесных духов тщательно выбранные ею подарки. Лавин получил огромный орех в масляно блестящей скорлупе, который Ривен отмокала между корнями гигантского дерева, растущего на берегу реки. К ногам Батина Ривен положила черное с радужными переливами вороново перо, а Мримрилл досталась крошечная, но совершенная в своей красоте роза, один из последних летних цветов.
— Принимаете ли вы мои дары? — с беспокойством спросила Ривен, ища ответа на их лишенных возраста лицах, в то время как все трое пристально смотрели на нее. Неужели они не видят перед собой ту же самую девушку, которая покинула лес несколько месяцев назад и теперь вернулась обратно?
Между тем троица неслышно исчезла вместе с подарками, и в воздухе зажурчал их беззаботный смех. Ривен почувствовала на своей щеке мимолетный поцелуй.
— Добро пожаловать домой, доуми воды! — прошептала Мримрилл ниоткуда и отовсюду. Батин, невидимый, игриво ущипнул ее за ухо.
— Привет, мать волн! — поддразнил ее звонкий голосок.
Ривен почувствовала чье-то теплое, несильное рукопожатие и догадалась, что это Лавин беззвучно возобновляет их старую дружбу и… и что-то еще. Когда смех лесных духов затих вдалеке, Ривен улыбнулась, но на глазах ее выступили непрошеные слезы. Размышляя о странном поведении своих старых и любимых друзей, Ривен внезапно захотелось снова присоединиться к их играм и забавам, но она не могла. Внезапно ей стало ясно, что ее беззаботное детство ушло, навсегда оставшись в прошлом.
Пещера, куда стремилась Ривен, была спрятана на склоне густо поросшей лесом горы, укрыта со всех сторон рослыми соснами и буйно разросшимся падубом. Вблизи нее протекал звонкий ручей, пробиравшийся по замшелым камням, местами запруженный ворохами опавшей листвы. Ривен вышла к его нижнему течению ранним утром и теперь поднималась все выше, достигнув того места, где Грис любила мыть травы, которые она иногда обменивала на шерсть и прочие необходимые вещи, совершая свои короткие торговые экспедиции на юг о базарные дни.
В грязи на берегу ручья Ривен увидела глубокий отпечаток узкой босой ступни и радостно подумала о том, что Грис, должно быть, побывала здесь совсем недавно. С этими мыслями она поспешила дальше по тропе и за ближайшим поворотом увидела старую женщину. Грис стояла неподвижно, словно поджидал ее. Грис сильно похудела суставы пальцев и кости на запястьях отчетливо выпирали из-под обветренной, загрубевшей кожи. Длинные волосы спутанными прядями падали на ее сутулые плечи.
— Грис?
— Вот ты и возвратилась домой, — голос Грис звучал немного хрипло, словно она долгое время ни с кем не разговаривала. — Я знала, что ты вернешься, должна вернуться, и все же боялась — вдруг ты передумаешь. — Грис затрясло, и она уронила голову, упершись подбородком в костлявую грудь. Загрубевшими ладонями она закрыла лицо и повалилась на землю. — Как же долго я ждала тебя, Ривен…
Ривен торопливо опустилась на мох рядом со своей теткой.
— Что случилось? Что-нибудь плохое? Ты выглядишь не очень хорошо.
Грис не отвечала, она лишь стонала и прижимала руки к лицу. Только теперь Ривен заметила, что ее судорожно сжатые пальцы мокры от слез.
— Грис, ты плачешь. Пожалуйста, не плачь! — Ривен нежно обняла старую женщину за плечи. — О Грис… — бормотала она, зарывшись лицом в ее седеющие космы, — конечно, я вернулась. Как ты только могла подумать, что я не вернусь.
Грис немного успокоилась и подняла к Ривен свое изрезанное морщинами, пересеченное влажными дорожками слез лицо.
— Я видела тебя в водных отражениях, когда только могла. Я видела, как Броун занимался с тобой любовью в саду, и мне показалось, что ты отвечаешь ему… И тогда я подумала, что ты можешь предпочесть остаться с ним, а я… я бы не вынесла одной только мысли о том, что придется навсегда расстаться с тобой. Ты права, Ривен, мне было плохо все это время. Может быть, это просто одиночество. Мне станет лучше, если ты останешься со мной.
