Касильде хотелось сказать ей подходящую к случаю гадость, хотелось закричать, позвать на помощь, потребовать схватить и казнить эту наглую девку, но ее рот был накрепко завязан шелковой косынкой, а мужские руки по-прежнему держали ее за плечи.
Она рванулась, но бесполезно. Шеба стала рыться в шкафах и ящиках, выбирая одежду, обувь, белье и кидая вещи в кучу на стоявшее у стены кресло. Зора, уставшая биться, повисла в державших ее руках, из круглых от ужаса глаз Ины катились крупные слезы и мочили повязку вокруг рта. Воины ждали равнодушно и безбоязненно, словно несли обычную службу. Наконец Шеба сделала знак одному из них.
– Возьми это. – Она указала на отобранную кучу на кресле. Когда он поднял охапку женских платьев и белья, Шеба собрала с пола несколько упавших вещей и сунула ему поверх охапки. – И это тоже. А теперь – идем отсюда, – последняя команда предназначалась уже всем.
Брыкающуюся Касильду и ее служанок вытащили в коридор. Шеба, вышедшая последней, задула в гардеробной свечи и плотно прикрыла за собой дверь.
Девушек вывели через боковую дверь в парк. В полночь здесь было безлюдно. Луна светила так ярко, что кусты и деревья отбрасывали тени. Касильда услышала от Шебы достаточно, чтобы подозревать, что калитка, к которой их вели, сегодня окажется незапертой.
Так и вышло. Их выволокли за дворцовую стену и повели в переулок. Там, в тени двухэтажного городского особняка, их ждала черная карета, которую Касильда разглядела, только когда Шеба взялась за ручку ее дверцы. Двое воинов втащили Касильду в карету и уселись по бокам, следом за ними на то же сиденье влезла Шеба. Служанок посадили на встречное сиденье, втиснув их между двумя другими воинами.
Шеба выглянула наружу:
– Всем остальным быстро идти на место сбора, – распорядилась она.
Касильда догадалась, почему они были пешими – в переулке, не вызвав ничьего любопытства, еще можно было оставить карету, но не десяток лошадей.
– Трогай! – негромко крикнула Шеба вознице. – Да не быстро, без шума.
Она захлопнула дверцу. Карета тронулась с места и не спеша покатила по мостовым Ширана. Лунный свет падал на лица пленниц и конвойных, чередуясь с тенями от высоких городских домов. Вдруг Ина задергалась и замычала. Зоркие глаза воительницы заметили, что один из охранников шарит рукой по груди девушки.
– Прекратить! – зарычала Шеба. Почти не замахиваясь, она отвесила ему резкую оплеуху. Зубы охранника клацнули, затылок гулко стукнулся о стенку кареты. – У меня приказ – доставить в целости и ее, и все, что принадлежит ей, включая служанок. Если кто из вас еще раз протянет к ним лапы, я сама снесу ему голову!
Касильда скосила на нее взгляд. В лунном свете лицо воительницы казалось смертельно бледным. Нет, здесь было не только рвение слуги, здесь было и что-то личное. Замерший охранник словно бы усох, съежился от испуга. Какой же была эта женщина, если рослые, грубые, тертые гвардейцы Дахата боялись ее…
Судя по времени поездки, карета проехала почти через весь город, пока не остановилась во дворе захолустной гостиницы. Шеба вылезла, оставив охранников с девушками, на дворе послышался ее голос, отдававший приказания. Приглядевшись, Касильда увидела в окно, что там было полно воинов и лошадей. Сначала все было тихо, затем раздались голоса – пришли воины, бывшие с Шебой во дворце. Кто-то завозился у дверей кареты, раздался скрежет дерева по дереву, затем удары железа по железу. Окна кареты забивали досками.
Когда окна были заколочены, в карету заглянула Шеба.
– Свяжите их. – Она подала охранникам веревки. – Затем вылезайте и садитесь по коням.
Девушек связали по рукам и ногам, усадили поудобнее, чтобы они не свалились во время езды. Шеба еще раз заглянула в карету и подложила под бока наследнице подушки. Последним, что Касильда увидела перед тем, как дверца захлопнулась, было светающее небо.
Теперь карета понеслась во весь опор. Ее колеса грохотали по улицам города, спереди и сзади от нее раздавалось цоканье копыт. Затем она остановилась, и Касильда услышала голос Шебы, требующей открыть городские ворота. Загрохотал подъемник решетки, и карета полетела дальше.
Стук копыт стал приглушенным – они ехали по дороге за городом. Затем карета повернула и раздался гулкий деревянный грохот. Касильда поняла, что под колесами был мост через Синду. Ее везли в Хар-Наир.
Когда мост пропал из вида, Шеба приказала отряду остановиться и спешиться. Кликнув с собой нескольких воинов, она подошла к карете с пленницами. По ее команде их развязали и вытащили наружу. Как только рот Касильды освободился, она обрушилась на Шебу с непристойной бранью, которую ей доводилось слышать на конюшне.
– Великая Десятка, какие обороты слетают с нежных губок прелестной невесты моего повелителя! – искривила губу Шеба. – Чему вы научите моих солдат, ваше высочество!
Опешив, Касильда замолчала на полуслове. Несколько мгновений обе женщины мерили друг дружку взглядами. Несмотря на густой дорожный загар, правильное лицо воительницы было таким красивым, что наследница саристанского престола почувствовала себя рядом с ней дурнушкой.
– Спасибо тебе, что ты заступилась за моих служанок, – сказала она, овладев собой.
Холодное лицо Шебы стало еще холоднее.
– Это мой приказ, ваше высочество. – Преподав Касильде урок вежливости, она сама стала обращаться к ней вежливее, не забывая добавлять «ваше высочество».
– Ты верно служишь, – взглянула на нее в упор Касильда.
– Да, – с гордостью ответила Шеба. – Сила правителя – в верности его слуг. Не каждый правитель достоин иметь верных слуг. Если бы они были у вас, вас не было бы здесь, ваше высочество.
– Твой правитель обесчестил себя на турнире, а затем позорно похитил меня из дома, – огрызнулась наследница. – Кем же надо быть, чтобы не стоить верности слуг?
– Вас увезли с согласия вашего отца. Бедный старик, видимо, потерял надежду выдать вас замуж. Это не позор, а большая честь – стать женой правителя будущей Триморской империи и матерью его наследника. Вы еще поймете это. А что касается турнира… – Касильда вдруг увидела тень неуверенности, мелькнувшую на лице воительницы, – то нет таких оговорок, которые указывали бы, как на нем сражаться. Он сражался так, как требовала необходимость.
– Какая могла быть необходимость так запятнать себя перед лучшими воинами Триморья, перед уважаемыми ширанскими горожанами?
– Вы еще поймете это, – надменно повторила Шеба. – Вы еще увидите, кто здесь лучший воин.
– Я никогда не дам согласия на брак с ним.
– Вас никто не и спросит.
