Кулон справился. Но я продолжала все так же сидеть и смотреть на бумагу в тонкой серебряной рамочке, толком не замечая, что Кисси, напуганная моим неестественным поведением, приняла его на свой счет и уже битый час очищала все вокруг, что хоть гипотетически могло попасть в радиус моего окаменевшего взора. Горемычный предок моего супруга, к своему несчастью висевший в трех футах от свидетельства, грозился вслед за пудрой на своем кучерявом парике лишиться и пуговиц на камзоле, остервенело натираемых домовиком до неположенного им временем блеска. Получив в ответ на такую пламенную заботу смачный плевок, она все же переключилась на ближайший подсвечник, торчащий из стены, логично посчитав его гораздо менее непредсказуемым объектом.
Крик смолк. Оглушительно хлопнула дверь, заставив меня в очередной раз вздрогнуть и моргнуть, а мимо, в направлении выхода, пронесся растрепанный Драко, обдав меня шлейфом крепкого алкоголя, и я поняла, чего хочу от жизни. Навсегда поняла. Ну, или подумала, что навсегда. Да-да, вы правы, именно тот едкий запах перегара и решил всю мою судьбу! Начинайте смеяться, если хотите. Ну не могла я позволить, чтобы так было! Чтобы муж кричал, чтобы Драко злился и пил, а мои жалкие остатки привязанности к Уизли имели место быть и рулили жизнями родных. Захотелось, видите ли, навестить друзей, захотелось узнать, что же их сподвигло на написание такого количества приглашений! Беллатрикс права — дура я! В тот момент Гермиона Малфой, вытеснившая Грейнджер, четко осознала, о какой помощи говорила Нарцисса. Стало очень-очень стыдно. Она ведь Малфой, как и я, потому не могла банально вещать о «Помогите, спасите, поддержите!» Нет. Все оказалось сложнее и ужаснее. И нужна мне такая помощь намного больше, чем кулон…
Я прошла к мужу в кабинет, вошла без стука и поразилась увиденному. Комнату будто вверх дном перевернули! С десяток папок валялись на полу, две разбитых вазы, треснувшая малахитовая подставка для перьев, разбить которую нужно еще постараться, но сердце ёкнуло не потому. Он собрал те, мои бокалы, и аккуратно выставил на прежнее место — под узорчатое стекло серванта! Почему, отчего… Да какая разница?! Сам Люциус лежал на кожаной софе у окна, закрыв лицо руками и подогнув одну ногу. Такое сильное тело, такой несгибаемый характер и целое море разочарования. Пуговицы на его черной шелковой рубашке были застегнуты весьма хаотично, я подошла к нему, расстегнула и снова застегнула их, но уже в правильном порядке. Длинные белые волосы — гордость и отличительный признак малфоевской крови, спутались и выглядели до неприличия всклокоченными, я запустила в них руку и попыталась придать им хоть намек на привычный лоск и ухоженность. Моя рука была перехвачена.
— Не нужно, пока и так сойдет, — он замер, удерживая запястье и глядя прямо на меня побитым жизнью взглядом колючих серых глаз. Я без лишних слов забралась на софу, к нему под бок, и положила голову на грудь. Муж даже руки слегка развел, все еще не веря такому чуду и не желая меня спугнуть своим прикосновением. Чтобы вот так — днем, а не ночью в спальне?! Но все же опустил их, погладил меня по спине и даже повернулся так, чтобы я смогла разместиться поудобнее.
— Драко не виноват, ни в чем. Это я перед тобой виновата. Прости меня, пожалуйста!
— Сын сам был на волосок от гибели, еще и тебя подставил! Нужно было Беллу отправить… — он негромко шептал мне слова в самую макушку, и я сочла момент подходящим, чтобы спросить о том, что прежде, еще до похода к Уизли, меня интересовало не так сильно.
Тогда мне казалось, что у меня еще что-то есть, что там где-то люди, которые, если вдруг что уж очень страшное, как-то, но помогут. А оказалось, у меня только Малфои, не рожденные дети, Алексия, да Беллатрикс в качестве охраны, мной же по глупости и отвергнутой. Сейчас-то я понимаю, что для полного счастья, каким оно будет мне представляться последующие годы, и этих людей было достаточно, но тогда еще было страшно…
— Ты меня ненавидишь? — задавала бы его нормальная женщина, вместо «ненавидишь» было бы «любишь», но это не мой случай, увы.
Люциус закрыл глаза, в надежде не увидеть моей реакции на его слова.
— Я ненавижу твою кровь, еще больше, чем когда либо, но не тебя. Собственных жен ненавидеть — себе дороже! — он попытался разбавить свое заявление не свойственным ему юмором. — И жена ты… неплохая. Да и сопела бы ты у меня под боком, если бы я ненавидел, что за глупости? Прошло то время, успокойся уже…— из уст супруга это прозвучало как настоящее признание в любви.
А кровь… Я тоже её люто ненавидела, она убивала моих детей! Да ни одна мало-мальски чистокровная волшебница и не чихнула бы на протяжении всей беременности, носила бы кольцо и нарадоваться на него не могла! Но с каждым годом, таких как я, становилось все больше и больше. Не выдерживающих воздействия не то что рунных колец, надежно обеспечивающих магам выживание испокон веков, а даже магических ритуалов крови. Например, я не так давно слышала от Алексии, что магглорожденная из Уэссекса не смогла усыновить мальчика — не выдержала воздействия кровного обмена и впала в кому. Да и дети сейчас рождаются со слабыми проявлениями стихийной магии, и болеют чуть ли не с самых пеленок, хотя какие могут быть болезни у магов?! Неужели Риддл прав, неужели все не так как кажется и причины не в нем, а глубже, намного глубже…
Пока я размышляла, Люциус решил спросить меня о чем-то подобном, и я с разбегу наступила на собственные грабли.
— А ты? Я тебе хоть капельку нравлюсь? Только вот давай без патетики о супружестве, наслышан уже…
Спросить в ответ: «Дорогой, а тебе правду или соврать?» Опасно. Уж лучше что-то неопределенное, пусть думает, может и придет к нужному ему выводу.
— Не знаю… — интеллектуально я упала в собственных глазах. Но что было делать? Стерпится-слюбится, говорят в таких случаях. Стерпеться я стерпелась, но вот «слюбится»… Я навсегда оставила эту привилегию супругу, раз уж не убил, то что ему оставалось? Хотя, мне до сих пор кажется, что он ей так и не воспользовался. — Ты мой муж.
— Вот черт, опять! Я сам знаю, что муж! — он нервно задергался и нечаянно толкнул меня в живот, но я даже обрадовалась такой возможности возопить и закрыть тему супружеских отношений.
— Ай! Ты что?! Больно ведь!!! — больно не было, намного больнее я стукнула его по коленке, в отместку за неуклюжее движение и неуместный вопрос.
— Всё-всё, не шевелюсь, прекрати драться! — он отвернулся от меня. — Ты все равно не родишь детей, Гермиона, но постарайся и выживи сама. Второй такой свадьбы я не переживу, за ней последуют мои похороны… — я ничего не ответила, только тихонько рассмеялась сквозь слезы. — А Уизли я уничтожу, и мне плевать, что ты думаешь по этому поводу.
