Трибуны были в восторге. Большинство зрителей аплодировали стоя.
— Новый герой? — прокомментировал Дьяк.
— Увы, ненадолго, — отозвался Сафир. — Судя по всему, он получит сегодня свободу.
— Долго ли будет длиться представление?
— Полагаю, осталась еще одна схватка, — ответил Сафир, взглянув на солнечные часы. — Кстати, вы выиграли. — Он отдал Дьяку драгоценный камень и двадцать золотых Армаока.
— Поздравляю, милорд, — улыбнулся Нармин.
— Благодарю, — отозвался Дьяк. — Надеюсь, проигрыш вас не расстроил?
— Нисколько, — заверил его Нармин. — Рад был составить вам партию. — Он поклонился, посол ответил ему тем же.
Черный гладиатор выдернул секиру из поверженного противника и резко крутанул, стряхивая с лезвия кровь.
— Он очень хорош, — сказал император Камаэль, обращаясь к послу, — пожалуй, я предложу ему место центуриона.
— Весьма разумно, Ваше Величество, — отозвался Дьяк. — Похоже, этот человек мог бы многому научить солдат.
— Его выучка действительно неплоха, — согласился император. — Интересно, откуда он. Надо будет расспросить Ламкерга.
В этот момент на арену выехал тяжело вооруженный рыцарь. На квадратном щите был нарисован сокол, зажавший в когтях змею. Девиз гласил: «Летать — не ползать!»
— Как мило! — рассмеялся Камаэль. — Полагаю, это лорд Дарбон решил снова порадовать нас своим присутствием.
— Лорд? — переспросил Дьяк.
— Именно так, — подтвердил император, — третий сын барона Лемиштского. Иногда он участвует в гладиаторских поединках. Для развлечения.
— Разве воинам Вашего Величества больше негде приложить свое умение? — удивился посол.
— Время сейчас мирное, бунты подавлены, — император пожал плечами. — Почему бы лорду не потренироваться?
Черный гладиатор ждал рыцаря там, где закончил бой, — возле трупа Гразха. Он опирался на секиру и смотрел в сторону Золотой Ложи.
— Похоже, он уверен в победе, — заметил император, — уже предвкушает свободу. — Камаэль усмехнулся. — Но против лорда Дарбона у него нет шансов.
— Лорд такой хороший воин? — спросил Дьяк.
— Один из лучших, — подтвердил император.
— Лорд Армаок, — обратился посол к Нармину, — на кого бы вы поставили в этом бою?
— На черного гладиатора, — ответил тот, не раздумывая.
— Вы согласны на прежние ставки?
— Неужели вы изменили свое мнение? — удивился Нармин. — Больше не верите в победу новичка?
— Возможно, просто не люблю ставить на одно и то же. Итак?
— Если вам угодно, милорд.
— Уверен, вам повезет.
— Надеюсь, милорд. Но я настаиваю, чтобы на этот раз ставки были равны. У вас теперь есть двадцать золотых.
— Ни в коем случае! — решительно возразил казантарец. — Камень приносит мне удачу. Кроме того, мы ведь уже договорились оставить условия прежними.
Нармин слегка поклонился в знак того, что больше возражать не станет.
— Лорд Маград, не согласитесь ли еще раз выступить нашим посредником? — обратился Дьяк к Сафиру.
— Разумеется, милорд.
— Тогда примите ставки, — посол передал ему свой астомарин, а Нармин деньги.
Тем временем рыцарь пришпорил коня и помчался к черному гладиатору, намереваясь сбить его с ног и затоптать. Тот поднял секиру и уперся правой ногой в песок.
— Что он делает? — удивился Сафир. — Ему нужно увернуться!
Лорд Дарбон вытянул из ножен двуручным меч и, легко крутанув в руке, пригнутся к шее лошади. Когда до черного гладиатора оставалось футов семь, последний размахнулся и послал свою секиру вперед. Оружие с низким гулом перекувырнулось несколько раз в воздухе и вонзилось точно в лоб коня. Животное рухнуло как подкошенное, всадник вылетел из седла и растянулся на песке лицом вниз. Все произошло за считаные секунды.
Трибуны замерли, не будучи в силах поверить, что их любимец, благородный лорд Дарбон, повержен. Как бы ни был хорош новичок, никто не предполагал, что ему окажется по силам один из лучших воинов империи.
Казалось, бой окончен, но черный гладиатор, верный кодексу арены, широкими шагами подошел к убитой лошади и, выдернув из черепа секиру, направился к поверженному противнику с явным намерением добить его. Закованный в броню рыцарь был, разумеется, без сознания — после такого падения в полной броне никто не смог бы сразу подняться.
Зрители протестующе загалдели: они требовали, чтобы черного гладиатора остановили. Император нахмурился. Он дал знак Ормаку, и Первый Советник приказал герольдам протрубить конец поединка. Победитель тем временем занес секиру над телом распростертого рыцаря. Казалось, он не слышит криков толпы. Трубы взревели. Император подался вперед, впившись глазами в фигурки на песке. Черный гладиатор обернулся и опустил оружие. Он в ожидании смотрел в сторону Золотой Ложи.
— Я помилую лорда, — сказал император, ни к кому не обращаясь.
— Само собой, Ваше Величество, — согласился Ормак Квай-Джестра, — нельзя же позволить рабам убивать благородных воинов.
— Но я разочарован, — Камаэль нахмурился. — Если один из лучших рыцарей повержен этим гладиатором, что он мог бы сделать с другими? Похоже, подготовка наших легионеров оставляет желать лучшего.
— Виновные будут наказаны, — немедленно заверил его Первый Советник.
— Это ничего не решит, — Камаэль поморщился. — Я хочу, чтобы этот человек остался в Тальбоне и его мастерство послужило империи.
— Мы предложим ему деньги.
— И все, что он пожелает! Если он будет торговаться, конечно. Переплачивать ни к чему.
— Само собой, Ваше Величество, — Ормак поклонился. — Он будет нашим.
— Позаботьтесь об этом. — Камаэль поднял руку с раскрытой ладонью — этот жест означал, что проигравшему даруется жизнь.
Черный гладиатор пожал плечами и отошел от рыцаря.
— Больше на сегодня нет поединков? — спросил император Первого Советника.
— Нет, Ваше Величество.
— Тогда приготовьте все для церемонии.
— Да, мой повелитель. — Ормак Квай-Джестра подозвал герольда и велел передать Ламкергу, чтобы у победителя забрали оружие и отстегнули шлем. Тот побежал исполнять.
Тем временем поверженного лорда Дарбона положили на носилки и унесли. Труп лошади продолжат лежать, заливая песок кровью.
Дьяк с улыбкой поздравил Нармина, который получил из рук Сафира выигрыш и любовался астомарином, вертя его в пальцах и заставляя сверкать в лучах вечернего солнца.
— Надо было вам поставить золото, милорд, — ответил он Дьяку.
— Я не обеднею, — посол улыбнулся. — Рад, если вам нравится этот камешек.
